Читать книгу "Позывной «Волкодав» - Георгий Савицкий"

Вспомнился видеоролик, который был опубликован в Интернете еще в декабре 2014 года: «Зря они к нам полезли… Ссыкливые подонки польских лакеев! Не додавили деды – значит, наша очередь. Отхерачим, как в сорок пятом!» – так рассуждает ополченец, спокойно набивая «рожок» автомата Калашникова патронами. А рядом – паспорт гражданина ДНР и граната-«лимонка». Просто и красноречиво. Как лязг затвора верного «калаша»[23].

Вот и для себя Ракитин уже давно решил – всеми правдами и неправдами он должен попасть в подразделения погранвойск, которые вели борьбу с бандеровцами и другим националистическим отребьем в Карпатах. Он должен задавить врага в его логове!

Но для этого нужно набираться опыта. В своем «прошлом-будущем» Виктор знал такое понятие «экспириенс», или «экспа», – словечко из жаргона компьютерных геймеров. Им описывались навыки персонажа в компьютерной игре. Вот только в реальности «экспириенс» и «левел-ап» – повышение уровня персонажа – были отмечены пулевыми и осколочными шрамами на собственной шкуре. Да и жизнь у него, Ракитина, была всего лишь одна. Именно это обстоятельство и добавляло остроты и огромной ценности жизненному опыту. Его, Ракитина, боевому опыту.

Вообще-то Виктору повезло, что он попал, получается, «с войны на войну». Причем дело тут не столько в выдающихся боевых навыках и не в самом знании грядущих событий. Главное – война на Донбассе в XXI веке (чудовищное сочетание!) сделала Виктора взрослее на целую жизнь.

Он прекрасно понимал, что его «в процессе получения опыта», вполне возможно, скосит пуля или же шальной осколок. Тот самый, о котором бывалые фронтовики говорят: «когда вокруг свистит – не страшно, своего – не услышишь». На такие мысли Виктор обычно только пожимал плечами – значит, судьба такая. Не он первый, не он последний в той череде смертей сорока с лишним миллионов человек, которые так же, как и он, хотели жить.

Ракитин даже рассмеялся собственным рассуждениям. Какой там «экспириенс»…

За Родину – за Сталина! Все – для фронта, все – для Победы!

В этих обстоятельствах и в этих временах с детства знакомые по фильмам лозунги писались без кавычек – кровью миллионов советских людей. Вот именно это и стоило уважать. Виктор каждый день видел тот самый, беспримерный подвиг огромного народа могучей страны, раскинувшейся на одной шестой части суши. Но самое главное – в этом беспримерном подвиге нашлось место и одному человеку – крохотной песчинке на не ведающих снисхождения жерновах Истории, ему – старшине погранвойск НКВД Ракитину. Виктор искренне верил в правильность своего выбора. Другого пути у него попросту не было.

* * *

– Ну, вот он – наш герой! – широко улыбнулся майор Кочетков.

Виктор лежал на кровати и читал книгу. Левая рука и правая нога – в гипсе. Под больничной пижамой белели бинты. После контузии он уверенно шел на поправку, переломы костей быстро срастались. Врачи обещали не сегодня завтра снять опостылевшие гипсовые повязки. Честно говоря, он уже скучал по своим ребятам. Стрелковая бригада особого назначения была отправлена на переформирование, и Ракитин боялся, что подразделение уйдет на фронт без него.

Вместе с майором Кочетковым прибыл незнакомый офицер с одной «шпалой» в петлицах и с блокнотом в руках.

– Это – капитан Савельев, военкор фронтовой многотиражки «За Родину!», – представил незнакомца майор Кочетков.

– Николай Иванович, – представился журналист, пожимая руку Виктору. Было заметно, что он сильно хромает. – Хочу написать заметку о геройском поступке – о том, как вы сумели подбить немецкий танк на подступах к Ростову.

– Да как – прорвался один «панцер» к нашим окопам. Стал заходить во фланг артиллеристам. Ну, я и шарахнул бутылкой с огнесмесью!..

– Вы, наверное, в тот момент думали о Родине, о том, что отступать некуда – позади боевые товарищи?.. – Военкор быстро черкал в блокноте химическим карандашом.

– Вообще-то я думал, как бы бутылка с зажигательной смесью из рук не выскользнула, – честно признался Ракитин. – Она скользкая, зараза!

– Но вы все же героически пошли в атаку – советский солдат против проклятого гитлеровского танка!

– Да в окопе я сидел – на жопе ровно! – вспылил Виктор. – Послушайте, товарищ капитан, вы вот так видели немецкий танк, который на тебя прет?! Какие там, нахрен, мысли?!! Собрался с духом – швырнул бутылку. Танк и полыхнул. Повезло мне – иначе этот клятый «панцер» и меня бы своими гусеницами перемолол, и «сорокапятки» наши раздавил.

– Представьте себе, старшина, и танк я видел довольно близко. А также сумел его подбить. Правда, не бутылкой с горючей смесью, а связкой гранат. Он передо мной, что называется, «гусеницу расстелил». За что имею Красное Знамя, – спокойно ответил военный корреспондент. – Потом, правда, под обстрел попал, осколок кость на ноге перебил, чудом спасли. Теперь вот хромаю. Хотели комиссовать по ранению, да я уперся. Теперь служу в газете.

– Виноват, товарищ капитан, – смутился Ракитин. – Вы ведь тогда сами должны понимать, что не стоит превращать мой поступок в «агитку». Лучше пусть это будет… своеобразный обмен опытом.

– Тоже неплохо! – улыбнулся журналист военной газеты. – Вы рассказывайте, рассказывайте… А уж я «выкручу» в нужном русле – работа такая. Да и заметку напишем – так, как надо.

Статью под немудреным названием «Поединок с немецким танком» Виктор прочел во все той же фронтовой многотиражке «За Родину!». Капитан Савельев действительно сделал из их разговора довольно дельный материал, толково и с пониманием описав со слов Виктора Ракитина обстоятельства того ночного боя на подступах к Ростову. Добавил, конечно, и пропагандистских штрихов к портрету самого Ракитина, но совсем немного. Виктор понимающе усмехнулся – пойдет!

* * *

Протирая казенную пижаму в госпитале, чтобы скоротать бесконечно тянущиеся дни, Виктор Ракитин взялся за разработку своей давней идеи – создать бесшумный револьвер-карабин для разведчиков и партизан. За основу он взял «пограничный» револьвер Нагана с длинным стволом с отъемным прикладом-кобурой.

Вместо тяжелого и неудобного деревянного приклада Ракитин применил отъемный плечевой упор из стальной проволоки, который крепился к нижней части револьверной рукоятки вместо более тяжелого и неудобного деревянного приклада. Сверху к довольно длинному стволу двумя хомутами крепился кронштейн для оптического прицела. А на ствол накручивался глушитель.

При этом вместо «БРАМИТа» Ракитин разработал новый глушитель, применив собственный «опыт попаданца». За основу он взял устройство интегрированного глушителя специальной снайперской винтовки «Винторез». Цилиндр делился на две камеры, внутри которых стояли под разными углами круглые перегородки с центральным отверстием для пули. При этом температура раскаленных пороховых газов существенно снижается, а ударная звуковая волна дробится благодаря перегородкам. Сброс давления происходил через кольцевой сепаратор с отверстиями в задней камере глушителя, так же, как и в снайперской винтовке «Винторез». Звук становится существенно тише и при этом искажается настолько, что вместо выстрела раздается какое-то невнятное шипение и «покашливание».