Читать книгу "Волнующее приключение - Барбара Картленд"

Утро началось вообще замечательно. Охваченная возбуждением, которое она вряд ли бы осмелилась описать словами, Заза мимоходом заглянула к профессору, торопливо поздоровалась, стуча каблучками, спустилась по лестнице, чтобы встретиться с Пьером, ожидающим ее в маленьком ресторанчике в подвальном этаже.

Это заведение посещали те постояльцы отеля, которые предпочитали принимать пищу в тишине и покое, а не в шумном кафе этажом выше.

Сейчас там завтракали лишь двое постояльцев, и Заза отметила про себя, как приятно сидеть за столом в полупустом помещении рядом с молодым человеком и не бояться, что их разговор может быть кем-то услышан. Еще ей доставила удовольствие мысль о том, как устрашающе фыркнула бы графиня Гинсбург, увидев, что ее воспитанница проводит время столь неподобающим образом.

— Сегодня, — заявил Пьер Бувье, — я предлагаю вам совершить прогулку по Парижу. Погода столь замечательна, что было бы грешно забираться куда-нибудь внутрь зданий, а не провести весь день на открытом воздухе.

— Конечно, — с радостью согласилась Заза. — Я мечтаю увидеть Париж, отстроенный бароном Османом, о котором столько читала. Ведь этот город по праву считается самым красивым в Европе.

— Для французов это действительно так, — сказал Пьер Бувье.

— Но ведь вы француз?

— Да, — с едва заметной заминкой подтвердил молодой человек.

— Я тоже француженка, — скрывая свое смущение, произнесла Заза.

Он взглянул на нее с любопытством, и она поспешила объяснить:

— В моей семье были люди разной национальности. Но сегодня я хочу чувствовать себя истинной француженкой, частичкой прекрасной Франции.

— И, позволю себе заметить, весьма привлекательной ее частицей, — лукаво поблескивая глазами, сказал Пьер.

Почему он все время так настойчиво осыпает ее комплиментами, как будто испытывает на прочность ее скромность?

Однако ей невозможно было скрыть свой восторг и приподнятое настроение, когда они прогулялись по рю де Риволи, прошли через сады Тюильри, посетили пляс де ля Конкорд и наконец очутились на набережной Сены.

— Давайте остановимся здесь, — попросила Заза, — я хочу полюбоваться рекой и подышать свежим воздухом.

И вот теперь она видит перед собой позолоченную солнцем водяную поверхность, и река кажется ей более широкой, более мощной и красивой, чем она раньше себе ее представляла.

Прекрасные здания на том берегу, мосты, перекинутые через реку, баржи, медленно проплывающие под ними, — во всем этом была какая-то чарующая красота.

— Как хорошо! Боже, как хорошо! — громко воскликнула она.

— Полностью с вами согласен, — откликнулся Пьер Бувье, но смотрел он не по сторонам, а все свое внимание сосредоточил на личике девушки.

После приличествующей паузы молодой человек вдруг неожиданно спросил:

— Не скажете ли вы свои впечатления о вчерашнем вечере в кафе?

Заза давно ждала этого вопроса. Подумав немного, она произнесла озабоченно;

— Я совсем другого ожидала от друзей моего дядюшки.

— А что же вы ожидали?

— Того, что эти друзья будут именно такими, как мой учитель… — тут она быстро поправила себя, — ., как мой дядюшка описывал мне их — бескорыстными идеалистами, живущими только искусством, музыкой и поэзией в мире грез, созданном их воображением.

— Очень точное описание, — подметил Пьер.

— А прошлым вечером… — при воспоминании о жутких словах, произнесенных за столом, у девушки перехватило дыхание.

— Так вот я и хотел узнать ваши впечатления о прошлом вечере, — настаивал Пьер Бувье.

— Они ведь не могли говорить это всерьез, как вы считаете? — спросила Заза.

Пьер пожал плечами и ничего не ответил.

— Во всем этом было что-то фальшивое, театральное. В письмах к моему дяде они не упоминали о своих планах.

— А что же они, интересно, писали в письмах к профессору?

— Ну… о разных течениях в символизме, ну, конечно, о борьбе с ограниченностью буржуазной культуры… Но там не было ни единственного намека на насилие…

Девушка заметила, что Пьер Бувье слушает ее с напряженным вниманием. Это показалось ей немного странным.

— В письмах, которые мне показывал дядя Франсуа, речь шла только о таинствах души, видениях и мистических знаках, отраженных в поэзии и в искусстве.

— Ну, это обычный лексикон символистов, — согласился Пьер Бувье.

— Я в этом мало что понимаю, но мне кажется, что символисты хотят сблизить литературу и живопись с музыкой.

— Очень тонкое замечание. Я восхищаюсь вашим умом и проницательностью. Символистов интересует не столько материальный мир, сколько отражение его в сознании.

— Но ведь это не имеет никакого отношения к насилию! — воскликнула Заза. — Как эти люди могли так быстро перемениться?

Девушка в отчаянии всплеснула руками.

— Неужели вы думаете, что мой дядя способен кого-то убить?

Пьер Бувье помолчал, а потом задал ей очередной вопрос:

— Значит, вы придерживаетесь мнения, что все это несерьезно?

— А вы как считаете?

— Даже не знаю, что вам ответить. Я был изумлен и шокирован вчера, пожалуй, не меньше, чем вы. Конечно, все это может быть просто игрой в громкие слова.

— Я уверена в этом, — убеждала Пьера и себя саму Заза. Но тут же не удержалась от печального вздоха. — Я была так расстроена.

— Чем?

— Я рассчитывала послушать хорошую музыку и стихи, прочитанные их авторами, ведь там собрались лучшие современные поэты Франции.

Пьер Бувье таинственно улыбнулся и продекламировал нежно:

Ты соткана из солнечных лучей.

И озаряются глухие переулки

И мрачные дворы и лестницы,

Когда подходишь ты

К дверям обители моей тоски…

Заза издала восторженный возглас и захлопала в ладоши.

— Маларме!

— Вы угадали.

— Именно это я и ожидала услышать, хотя, признаюсь, нахожу его поэзию трудной для понимания. Я читала почти все, что он написал, и все думала, думала… но никак не могла понять, что же он хочет в конце концов сказать.

— А может быть, не надо ничего объяснять, а просто слышать музыку стиха и просто отдаваться своим чувствам?

Заза ничего не ответила. Может быть, зря она честно призналась Пьеру, что не совсем разбирается в символистской поэзии?

Между тем Пьер Бувье произнес с легкой усмешкой в голосе:

— Забудем про Маларме, и разрешите мне представить стихотворения, которое вам будет, пожалуй, гораздо понятнее.