Читать книгу "Танкисты. Новые интервью - Артем Драбкин"

У меня была бронь, но в начале 1942-го с парнем, работавшим со мной в отделе восстановления, решили пойти в военкомат. Думали, как это так, война кончится, и мы скажем друзьям, что сидели на заводе и работали?! Надо воевать. Так что пошли в военкомат, где от нас взяли заявления и сказали, что пришлют повестки. Пошли домой, ждали-ждали, и вдруг через несколько дней Юра, который со мной работал (его родная сестра трудилась в отделе кадров), подошел ко мне и говорит, что вчера на мое имя пришла повестка. Удивленно спрашиваю: «А почему же мне не дали?» Оказалось, что завод отправил ее назад в военкомат, потому что у меня бронь, еще позвонили туда и сказали: «Что вы занимаетесь не тем, чем нужно, он же на броне!» Я это рассказал Сашке, решил снова прийти в военкомат, а там говорят: «Не морочьте нам голову, уходите на завод, и так военкому уже досталось за вас, занимайтесь своим делом, фронту нужно оружие».

Пробыли мы некоторое время на работе, но совесть совсем замучила, поэтому в июле 1942-го снова пошли в военкомат. И как раз попали в такое время, когда срочно подбирали крепких по состоянию здоровья новобранцев, и при этом технически грамотных с образованием не менее 7–8 классов для направления в авиационное училище летнабов и штурманов. Мы подали заявления, но при этом попросили, чтобы повестки прислали домой. Продолжали работать, а рабочий день тогда составлял 12 часов, сам же завод работал 24 часа в сутки в две смены. И после смены со станции Безымянка с ребятами пошли в город смотреть кино «Веселые ребята». Сеанс начинался в одиннадцать часов ночи, а расстояние от дома до кинотеатра составляло более двенадцать километров, поэтому пришел домой под утро, где-то в пятом часу. Ну, смотрю, мама не спит, рядом с ней сидит маленькая сестренка. Дедушка тоже у стола сидит, а папа пропадал на заводе сутками. Они смотрят на меня. Спрашиваю, в чем дело, заволновался, может быть, что-нибудь с папой случилось на работе? Мама отвечает: «Да ничего страшного, сами ждем папу, он должен подойти». Удивляюсь, а чего тогда не спят? Сестра маленькая же, многого еще не понимает и напрямик говорит: «Тебя воевать забирают!» Уточняю: «Как воевать, что, повестка пришла?» Тогда мама призналась, что военкомат прислал повестку. Говорю: «Все, надо идти в армию». Мать начинает уговаривать: мол, папа воевал, хватит уже нашей семье волнений, у меня же есть бронь. Но я уперся: «Мама, надо идти». Тут приходит отец и с порога заявляет, что на заводе получили письмо за подписью Иосифа Виссарионовича Сталина о том, что с нашего завода никого нельзя брать, потому что в этот период пулеметы ДШК выпускал только завод № 525. Тогда говорю: «Ладно, пойду и сдам повестку». Пришел на работу, встретил Сашку, спрашиваю его, как поступим, он тоже получил повестку. Решили идти в военкомат тайком. Пришел к мастеру, сказал, что заболел и пойду в амбулаторию. Тот говорит: «Ну иди». Пришел туда, там меня как сына начальника транспортного цеха хорошо знали, спрашивают, в чем дело. Сказал, что неважно себя чувствую, но мне ответили, мол, иди и работай, брось сочинять. Я повернулся и ушел, в цех возвращаться не стал, пошли с Сашей в военкомат. А в этот период в Куйбышеве имелись ларьки, где ведрами продавали пиво. Мы взяли одно такое ведро и во время обеденного перерыва, вместо того чтобы идти в военкомат, напились пива с ребятами.

Когда пришли в военкомат, там нас как давай ругать, причем с фронтовым умением, ведь военкомом и его помощниками уже работали ребята с фронта. Во втором отделе, где занимались призывом, сидел хромой младший лейтенант, отправленный с передовой в тыл по ранению. Он говорит: «Вот хотели вашу просьбу удовлетворить, а вы, разгильдяи такие, напились!» Мы понурились и сказали, что согласны на любое направление. В итоге он нас направил стричься. Саша говорит: «Знаешь что, у меня дома машинка есть!» Отвечаю: «Ну и что, если пойдем домой, то родители все узнают, мы же без спросу ушли, сказали, они думают, что мы на работе, так что не выпустят». Он все-таки решил пойти домой, а я остался. В итоге, как я и думал, его не пустили. Сам же пошел в парикмахерскую, подстригся, пришел в военкомат. Тут снова меня отругали, что так поздно появился, и сказали, что наша команда из 34 призывников, я 35-м должен был быть, уже уехала в речной порт Куйбышева. Эту группу отправляли в военно-авиационное училище для обучения на штурманов. Поехал в порт, обошел все причалы – нигде нет, потом собрался уходить, оглянулся, и мне показалось, что какая-то группа зашла с мешками в портовые ворота. Вернулся к ним, подхожу, спрашиваю, не летная ли это команда. Они отвечают: «Да, ты Ерошенко?» Ответил утвердительно, сказали, что я есть в списках, документы у них с собой. Некоторых провожали родители, многие были с вещмешками, в которых лежали паек и запасное белье. А я как был в рубашке, в которой пошел работать на завод, так и остался. К счастью, попался один товарищ из Артемовска: он работал шофером на заводе и был подчинен папе. Он меня знал и поделился своей едой. Так что прокормился. Поехали на пароходе по Волге в Ульяновск. И дорогой наткнулись на топляк, один край которого утонул, а второй торчал в воздухе. Пароходу пробило ударом борт, и наш кораблик пристал к какому-то причалу, где мы стояли и ремонтировались. Телефонной связи в этом захолустье не оказалось, мы простояли, наверное, с неделю, а может быть, даже больше. Когда в итоге прибыли в Ульяновск, прямо в порту подходим к коменданту пристани, старшему лейтенанту, тоже фронтовику, с перекошенным от шрама лицом, и докладываем: «Команда летчиков прибыла!» Тот бросает в ответ: «Какие же вы летчики? Засранцы вы, а не летчики, танкистами будете».

Как танкистами?! Оказалось, что в военно-авиационном училище решили 35 первокурсников готовить по ускоренной программе и сразу перевести на второй курс. А мы ехали заменить их на первом курсе. Но прошел день, второй, третий, никого нет. Тогда командиры решили, что наша команда дезертировала и мы не появимся, поэтому отобрали из будущих танкистов 35 человек, годных в авиацию. Они еще не приступили к занятиям, а находились в карантине, и вместо нас их сделали летчиками. Так что нас отправили в 1-е Ульяновское Краснознаменное танковое училище имени Владимира Ильича Ленина, которое готовило командиров танков. Кстати, это училище 28 июня 1943 года приказом народного комиссара обороны Союза СССР № 252 было преобразовано в гвардейское. А Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1943 года было награждено орденом Красной Звезды.

Я попал в 4-й учебный батальон, где готовили зампотехов танковых рот. Мы прозанимались месяца полтора. Нас учили ремонтировать тяжелые танки КВ-1. Внезапно по тревоге личный состав училища поднимают среди ночи и сообщают о том, что нас решили бросить под Сталинград. Двигаться должны были на небольших суденышках. Сначала ночью отправили первый батальон, утром новые суда прибыли, и второй батальон выдвинулся. Третий батальон на следующий день поехал, а мы, четвертый, чуть ли не самыми последними дня через два после тревоги двинулись на фронт. Не доплыв до Сталинграда несколько километров, наши суда остановились, нас высадили, и мы пешим порядком по левому берегу реки Волги двинулись к Сталинграду. Навстречу нам попались курсанты летного училища, которые шли туда же. Мы их называли «фанера», потому что самолеты были из фанеры, а они нас в ответ прозвали «чумазые трактористы».

Обменялись приветствиями и узнали, что летчики уже отвоевались. Оказывается, пришел приказ за подписью самого Верховного главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина, который гласил следующее: танковые и летные училища вернуть из-под Сталинграда, остальные училища остались воевать. Так что нас вернули, и мы только видели, как черный дым поднимался в районе Сталинграда. Назад пошли пешком, через несколько дней нас снова посадили на корабли и возвратили в училище. Но 4-й батальон перепрофилировали, и нас стали готовить на механиков-водителей тяжелых танков. На КВ-1 механики-водители были офицерами, на средних и легких – сержанты и старшины. Полностью изучали танк КВ-1, водили и даже стреляли. Подготовили с месяц и внезапно перевели на командиров танков. В последний период обучения, в 1943 году, к нам пришел новый танк КВ-1С. Это тот же КВ-1, только в нем поставили менее габаритный и массивный корпус, новую башню с кардинально улучшенной эргономикой, новую, более надежную коробку перемены передач с синхронизатором и заменили систему подачи масла. Вооружение же осталось прежним.