Читать книгу "Наутилус Помпилиус. Мы вошли в эту воду однажды - Леонид Порохня"

Кадр из телепрограммы «Чертово колесо», 1989 год

В Свердловске, куда Слава с Димой в середине октября приезжали как гости рок-клубовского фестиваля, они попросили возглавить процесс звукозаписи Полковника, с которым работали еще шесть лет назад над «Переездом». Саша согласился, хотя надолго покидать свою собственную группу «Кабинет» не планировал.

Писали альбом на «Ленфильме», в огромной студии, совсем не приспособленной для записи рок-групп. Лишь магнитофон и пульт были хорошие. Часть микрофонов и аппаратуры Полковник привез с собой. Ленфильмовские звукоинженеры косяками ходили смотреть на то, как работают уральцы, а одна из них даже зарисовывала положение ручек на пульте — наверное, сама хотела рок продюсировать.

Александр «Полковник» Гноевых. Фото Дмитрия Константинова

В конце октября прогремела новость о присуждении «Наутилусу Помпилиусу» премии ЦК ВЛКСМ. На самом деле это была давняя задумка инструктора Свердловского обкома комсомола куратора и друга рок-клуба Марата Файрушина: «Когда в 1987 году я согласовывал участие "Наутилуса" на фестивале "Рок-панорама", над залитованными в Свердловске текстами долго смеялись эстеты из ЦК ВЛКСМ. Их не очень интересовал общий смысл. Музыку они вообще не слушали. Цеплялись к отдельным фразам, царапавшим их художественный вкус, вроде "Ален Делон не пьет одеколон". Я убеждал их оценить песню целиком, но поддавались они на мои уговоры с трудом. Именно тогда мне пришла в голову мысль выдвинуть "Наутилус Помпилиус" на премию Ленинского комсомола. Казалось логичным, что группе-лауреату будет легче пробиваться на концерты любого уровня». Прямо в самолете из Москвы Марат начал накидывать черновик документов по выдвижению «НП» на премию.

В Свердловском обкоме комсомола эту идею одобрили: все считали, что «Наутилус» вполне достоин такой премии. Документы были согласованы и ушли в ЦК, где больше года бродили по разным инстанциям. За этот год в жизни «НП» изменилось практически все, но тем не менее в 1989 году премией ЦК ВЛКСМ наградили Бутусова, Умецкого и Кормильцева.

Комсомольская пресса ликовала по поводу высокого признания истинных героев молодежи, но через месяц бабахнула еще одна новость: 29 ноября Илья Кормильцев направил в ЦК письмо с отказом от премии. «У ЦК ВЛКСМ нет морального права награждать нас чем бы то ни было, — заявил он в интервью газете «Уральский рабочий» (30.11.1989). — Это просто рекламный трюк, игра на политической конъюнктуре… Если это не конъюнктура, то что? Беспринципность? Лицемерие?»

Илья подчеркивал, что «к нынешнему составу Свердловского обкома ВЛКСМ я отношусь с симпатией», и утверждал, что «если бы премию мне дали они, я бы от нее не отказался». Тем не менее первый секретарь обкома Андрей Королев, по его собственным словам, был ошарашен известием: «Конечно, я разочарован… Мы приложили столько усилий, чтобы "Наутилус" получил эту премию. И вот теперь это не только оказалось бесполезным, но и вышло нам боком». Скандала никто не ожидал еще и потому, что, по словам Умецкого, «до присуждения премии Свердловский обком ВЛКСМ направил официальные запросы всем трем номинантам. Получил согласие от всех троих. И только после этого инициировалась процедура присуждения». В результате Умецкий с Бутусовым премию получили. Слава свои 700 рублей перечислил в один из детских домов Свердловска, а Дима свою часть потратил на создание документального фильма о Нюрнбергском процессе.

Альбом был практически закончен. Саша Беляев отвел душу, записывая по пять гитарных партий в каждой вещи. «Это музыка на любой вкус», — рассказывал он про новые песни «Наутилуса»… Вдруг между руководящим дуэтом произошел раздрай. Еще вечером музыканты ушли из студии как ни в чем не бывало, а наутро узнали, что Умецкий покинул проект и забрал с собой фонограмму. «Разрыв с Димой был эмоциональным. Было много интриг, много обсуждений около да вокруг. Атмосфера накалялась, напрягалась, и в результате все друг на друга обиделись, — рассказывает Бутусов. — Наше расставание напоминало бракоразводный процесс, и, поскольку такое в моей жизни уже было, это — единственная аналогия, которую я могу провести. Мы были знакомы с Димой десять лет и просто устали, видимо, друг от друга. Оба явились конденсаторами отрицательных эмоций. Это чисто человеческий конфликт».

Умецкий считал разрыв 1989 года повторением ситуации 1987-го, только сложнее: «Были задействованы деньги и огромное количество людей. Титов отказался продолжать работу над фильмом. Жаль — эксперимент обещал быть интересным».

Альбом «Человек без имени» увидел свет только в 1995 году. Непонятно, что он представляет из себя: полуфабрикат, 3/4-фабриката или готовый продукт. В любом случае, появившись на CD, он безнадежно устарел. «Наутилус» за 6 лет ушел далеко вперед, и «ЧБИ» смотрелся рядом с «Крыльями», как «Лада Калина» рядом с «Мерседесом».

Видимо, Бутусову было жалко пропавшего материала, и часть песен из «Человека без имени» он включил в альбом «Родившийся в эту ночь», записанный год спустя новым гитарным составом «НП». Из тех песен, что остались невостребованными, самая удачная — веселенькая «Непорочное зачатие».

18

В январе 1990 года Бутусов набрал новый состав «Наутилуса». Беляев получил официальное приглашение присоединиться к «НП» еще в октябре. Чуть позже барабанщиком по рекомендации Кинчева пригласили Игоря Джавад-Заде из московского «Арсенала». Беляев привел басиста Игоря «Гогу» Копылова из «Петли Нестерова». После месячного перерыва в Коломягах снова начались репетиции. В феврале перед поездкой в Восточный Берлин на фестиваль «Голубой воробей» Бутусов предложил Полковнику немножко поработать с ними на концертах. «Кабинет» к тому времени распался, и Саша остался с «Наутилусом» до 1997 года. Сумбурное берлинское выступление трудно считать полноценным дебютом.

Боевое крещение гитарный состав «Наутилуса» принял 14 марта на четвертом дне рождения Свердловского рок-клуба. Новое звучание родного «НП» уральскую публику огорошило. Игорь Джавад- Заде начал выступление с длинного соло на мощной ударной установке и специально привезенных «громыхающих прибамбасах». После отрокотавшей увертюры Бутусов запел старую песню «Отход на север», но она изменилась до неузнаваемости, превратившись в жесткий гитарный боевик. Зрители поначалу восприняли новую версию как прикол. К третьей песне до всех дошло, что это всерьез. Ошарашенный зал, ожидавший более традиционного «НП», издал несколько сдавленных хлопков. Только после лирической «Джульетты» публика отмерла, и ее реакция стала более адекватной. В перерыве все спорили, в хорошую или в плохую сторону изменился «Наутилус». Некоторым понравилось, некоторые возмущались, большинство недоумевало. «Самый яростный отпор мы получили в Свердловске, — вспоминает Бутусов. — Столь негативной реакции я не ожидал, хотя мы, в принципе, были готовы к тому, что народ воспримет увиденное болезненно. А мы просто пришли к выводу, что ранний период — павлинизации, боевой раскраски, эпатажа — прошел. С возрастом захотелось быть естественнее, проще. Мы стали куда менее напряженными и "надутыми" чем 3–4 года назад».