Читать книгу "Хрустальная удача - Питер Марвел"

Черный туман в зеркале рассеялся и против всех законов физики отец Франциск увидел в нем себя и женщину-кошку. Но мгновение спустя он уже не видел в нем ничего — даже самого себя. Зеркало потухло.

Отец Франциск огляделся, но не заметил ни малейшего следа пребывания индианки. Лишь труд преподобного да Сангры лежал на столе, раскрытый вовсе не на той странице, на которой прервался профос. Несколько минут профос сидел, пытаясь совладать с нервной дрожью, сотрясавшей его тело. Затем, по-видимому приняв какое-то решение, он протянул руку к серебряному колокольчику и позвонил, потребовав от вошедшего слуги немедленно разыскать отца Дамиана.

— Брат Дамиан, — нарочито бодрым голосом начал отец Франциск, когда юный монах предстал перед ним, — наш краткий отдых подходит к концу. Готовьтесь к новому путешествию. Впрочем, у вас ведь не такие уж большие сборы, верно? Поэтому прошу вас об еще одной услуге: внимательно изучите этот трактат и выпишите в отдельную тетрадь все, что касается упоминания камня мориона и морионовых зеркал. Я вас благословляю, сын мой!

Отец Дамиан молча выслушал патрона, также молча поклонился, приняв из его рук фолиант, и вышел из кабинета, так и не проронив ни единого слова. Перспектива вновь перевоплотиться в дона Диего де Сабанеду, так ярко обозначенная профосом, его не радовала, но что поделать?

Закрывшись в келье, он принялся изучать сочинение отца Томмазо и быстро ощутил в этом авторе родственную душу. Внимательное чтение позволило ему отвлечься от неприятных мыслей, а идея ненасильственного обращения в христианство индейцев, столь раздражавшая профоса, молодого прелата привела в полный восторг. Ведь это отвечало его собственным потаенным мечтам: мирным путем превратить индейцев в добрых католиков, чтобы они не приносили кровавых жертв. В процессе чтения отец Дамиан, как и приказал ему отец Франциск, старательно выписывал все фрагменты, связанные с морионом. Но по-настоящему увлекся, позабыв все на свете, когда дошел до той части фолианта, в которой повествовалось о Кетцалькоатле и его легендарном отплытии на Юкатан в добровольное изгнание. Отец Дамиан прочел данный раздел, в отличие от своего патрона, весьма внимательно, стараясь вникнуть в каждое слово.

Задержавшись на эпизоде, который он мысленно прозвал «грехопадением Кетцалькоатля», молодой священник отметил про себя редкое чувство справедливости и далеко не языческую покаянную настроенность индейского божка.

Вслед за рассуждениями о тяжелой духовной ответственности испанцев, не воспользовавшихся возможностью мирно проповедовать Христа американским племенам, отец Томмазо поместил своего рода памятку будущему миссионеру — ту самую, которая недавно разозлила дона Фернандо своей якобы неуместностью в тексте.

Прилежный отец Дамиан, напротив, не стал пропускать эту страницу, а несколько раз перечитал советы преподобного да Сангры, помещенные на ней. И когда перечитывал, не мог отделаться от мысли, что в строках, кроме текста «памятки», содержится еще что-то важное, но ускользающее из его поля зрения.

Глубоко вздохнув, священник взял обеими руками книгу, лежащую на столе, поднес ближе к глазам левый край страницы — и с удивлением обнаружил, что первые буквы каждой строки складываются в странноватую, но осмысленную латинскую фразу: «Блажен заглянувший за крышку, ибо он узрит незримое». Чепуха какая-то. Отец Дамиан задумался, за какую крышку необходимо для достижения этой замечательной цели заглянуть, но довольно быстро сообразил, что этим латинским словом обозначается дощечка, которая защищает книгу. Значит…

Молодой иезуит тщательно осмотрел и ощупал фолиант и обнаружил, что задняя часть переплета толще передней, а из-под протершегося у обреза сафьяна слегка заметна щель между двумя тонкими плоскими дощечками. Это было странно, потому что в таком месте полагалось находиться цельному куску дерева. Дамиану страшно не хотелось повреждать книгу, но любопытство пересилило, и, затаив дыхание, высунув от усердия кончик языка, он осторожно, дрожащими пальцами надрезал тонкий, немного истлевший по краям сафьян изящным серебряным ножичком для бумаги.

Переплетная крышка действительно оказалась состоящей их двух тончайших дощечек, а между ними было ловко спрятано несколько листов бумаги, покрытых мелким аккуратным почерком. Текст был на испанском, манера выражаться у писавшего казалась очень похожей на некоторые части трактата, из чего отец Дамиан сделал вывод: автор письма тоже преподобный Томмазо.

«Тебе, моему единомышленнику и последователю, читающему эти строки, — говорилось в послании, — завещаю я самое важное, что есть в моей книге. Увы! Перевелись ныне чадолюбивые пастыри, достойные знать то, что посчастливилось узнать мне, а иные, прочтя нижеследующее, пожелали бы отправить меня на костер. Слишком много завистников и противников оказалось у меня. Трактат мой ругают и считают сборищем душевредных бабьих басен, а над словами о том, как следовало бы обращать туземцев ко Христу без насилия, откровенно смеются — и даже священники! Никому не нужно то, что они называют глупым прекраснодушием. Но ты, мой читатель, если держишь в руках это письмо, едва ли похож на них. То, что ты нашел эти листки бумаги, означает, что мою книгу ты прочел со вниманием. Знай же, что ни демонические ритуалы, ни черные зеркала не страшны для верующего сердца. Самые кровавые чародейные обряды не опасны для доброго католика, уповающего на Бога и прибегающего к заступничеству Его Пречистой Матери. А морион способен отразить действительность в черном свете да вызвать из небытия лица и личности некогда живших на земле. Да и что такое морион? Зеркало из этого камня на самом деле всего лишь темная сторона каждого из нас.

Но у здешних язычников есть нечто гораздо более жуткое и чудодейственное, чем морионовые зеркала, и этот предмет дает великое могущество! С его помощью можно узнать причину существования каждой вещи на земле. Индейские жрецы, создавшие это чудо, верят, что после отплытия их божка на Юкатан нет более ни одного существа, достойного полноты знания о сем чудодейственном предмете. Лишь когда души человеческие очистятся от греха и станут прозрачны, как хрусталь, когда не будет риска использовать с дурными намерениями знание, даваемое сим удивительным предметом, — только тогда заключающееся в нем знание станет всеобщим достоянием. Совершенно очевидно, мой дорогой читатель, что древние предсказатели под полнотой очищения душ имели в виду обращение их соплеменников ко Христу, хотя и не знали Его по имени. Пока же знание о сем предмете отнюдь не полно, я могу открыть тебе, мой преданный читатель, лишь то, что знаю сам, а знаю я малую толику…

Объект, о котором идет речь, — cranios[6] из прозрачного горного хрусталя. Древние мастера сумели добиться удивительного свойства создавать с его помощью обманы зрения. Так, если под сим кранием, подвесив его над подставкой, поместить горящую свечу, его глазницы озарятся ярким светом либо начнут испускать тонкие лучи. Нет лучшей камеры-обскуры, чем подобный краний, если же камера расположена отдельно, рядом с сим чудодейственным кранием, и лучи солнца, проходя сквозь нее, попадают на череп, в нем видны необыкновенные вещи. Также он обладает свойством вбирать в себя и показывать на обратной своей стороне очертания любых предметов, облик людей, находящихся неподалеку, расположенных под особым углом и освещенных солнцем либо свечою. Хрустальная челюсть, вырезываемая отдельно, подвешивается к самому кранию на совершенно гладких шарнирах и приходит в движение при малейшем прикосновении…»