Читать книгу "Школьные дни Иисуса - Джозеф Максвелл Кутзее"

Он ждет продолжения, но его нет. Сеньор Арройо сказал все, что хотел. Теперь его очередь. Но он, Симон, растерян. Ему нечего добавить.

– Утешьтесь, – говорит сеньор Арройо. – Вы прибыли не выяснить про икс, а потому что вы тревожитесь о благополучии своего ребенка. Будьте покойны. С ним все хорошо. Как и всем прочим детям, Давиду нет дела до икса. Ему хочется быть в мире, ощущать это бытие живым, такое новое и будоражащее. А теперь мне пора помочь жене. До свиданья, сеньор Симон.

Он добирается до машины. Инес там нет. Он поспешно одевается, свистит Боливару.

– Инес! – говорит он собаке. – Где Инес? Ищи Инес!

Собака ведет его к Инес, та сидит невдалеке, под деревом, на небольшом холмике с видом на озеро.

– Где Давид? – спрашивает она. – Я думала, он поедет с нами домой.

– Давиду хорошо, он хочет быть с друзьями.

– И когда же мы его теперь увидим?

– Зависит от погоды. Если и дальше будет погоже, они останутся тут на все выходные. Не тревожься, Инес. Он в хороших руках. Он счастлив. Разве этого недостаточно?

– То есть мы возвращаемся в Эстреллу? – Инес встает, отряхивает платье. – Я тебе поражаюсь. Разве тебя все это не огорчает? Сначала он желает уйти из дома, а теперь не хочет побыть с нами даже на выходных.

– Рано или поздно так бы и случилось все равно. У него независимая натура.

– Ты называешь это независимостью, а на мой взгляд, его подмяли под себя Арройо. Я видела, как ты болтал с сеньором. О чем?

– Он объяснял мне свою философию. Философию Академии. Числа и звезды. Призыв звезд и тому подобное.

– Ты это так называешь? Философией?

– Нет, я не называю это философией. Про себя я именую это шарлатанством. Про себя я именую это мистической чепухой.

– Тогда почему бы нам не взять себя в руки и не забрать Давида из Академии?

– Забрать и куда отправить? В Академию Пения, где какая-нибудь своя бессмысленная философия? «Вдыхаем. Опорожняем ум. Соединяемся с космосом». В городскую школу? «Сидите смирно. Повторяйте за мной: один и один будет два, два и один будет три». Арройо, может, и городят сплошную ерунду, но это, по крайней мере, ерунда безобидная. И Давид здесь счастлив. Ему Арройо нравятся. Ему нравится Ана Магдалена.

– Да, Ана Магдалена… Ты, похоже, в нее влюбился. Можешь признаться. Смеяться я не буду.

– Влюбился? Нет, ничего подобного.

– Но ты считаешь ее привлекательной.

– Я считаю ее красивой – какими бывают богини, – но привлекательной я ее не нахожу. Влечение к ней было бы – как сказать-то? – непочтительным. Возможно, даже опасным. Она человека может сразить наповал.

– Сразить наповал! Тогда прими меры предосторожности. Носи доспехи. Таскай щит. Ты мне сказал, что тот человек из музея, Дмитрий, от нее без ума. Ты его не предупредил, что она и его может сразить наповал?

– Нет, не предупреждал. Мы с Дмитрием не друзья. Доверительно не болтаем.

– А тот молодой человек – он кто?

– Молодой человек, который прибыл с детьми на лодке? Это Алеша, их воспитатель, который следит за пансионерами. Вроде милый.

– Тебе, судя по всему, быть без одежды перед чужими людьми легко и просто.

– Поразительно легко и просто, Инес. Поразительно. Соскальзываешь в животное состояние. Животные – они не голые, они просто такие, как есть.

– Я заметила, как вы с твоей опасной богиней были вместе такие, как есть. Будоражит наверняка.

– Не насмехайся.

– Я не насмехаюсь. Но чего ты не откровенен со мной? Все же видят, что она тебе нравится, как и Дмитрию. Почему не признать это, зачем ходить кругами?

– Потому что это неправда. Мы с Дмитрием разные люди.

– Вы с Дмитрием оба мужчины. Мне этого достаточно.

Глава 10

Поездка на озеро отмечает дальнейшее охлаждение между ним и Инес. Вскоре она объявляет ему, что на неделю уедет в Новиллу, к братьям. Она по ним скучает и подумывает позвать их в Эстреллу.

– Я с твоими братьями никогда не ладил, – говорит он. – В особенности с Диего. Если они остановятся у нас, я лучше съеду.

Инес не возражает.

– Дай мне время найти себе жилье, – говорит он. – Я бы предпочел не сообщать пока Давиду. Согласна?

– Пары разводятся ежедневно, и дети это как-то переживают, – говорит Инес. – У Давида буду я, у него будешь ты, мы просто не будем жить вместе.

Он уже знает северо-восток города как свои пять пальцев. Он без труда находит себе комнату у пожилой пары. Удобства скудные, электричество непредсказуемо отключается, но комната дешева, и у нее есть отдельный вход, жилье рядом с центром города. Пока Инес на работе, он забирает свои пожитки из квартиры и обустраивается на новом месте.

Хотя они с Инес изображают супружескую теплоту перед мальчиком, его не проведешь ни на миг.

– Где твои вещи, Симон? – спрашивает он; Симон вынужден признаться, что он на время переехал, чтобы освободить место для Диего и, возможно, для Стефано.

– Диего будет мне дядей или отцом? – спрашивает мальчик.

– Он будет тебе дядей, как и всегда.

– А ты?

– И я буду тем, кем всегда был. Я не меняюсь. Вокруг меня что-то меняется, но не я сам. Вот увидишь.

Если мальчика и огорчает разрыв между Инес и им, Симоном, он этого не показывает. Напротив: он возбужден и полон историй о своей жизни в Академии. У Аны Магдалены есть вафельная машинка, и она каждое утро делает для всех пансионеров вафли. «Тебе надо купить эту машинку, Инес, она замечательная». Алеша взялся читать им на ночь, и сейчас они слушают историю про трех братьев и их походе за мечом Мадрагилом, и это тоже замечательно. За музеем у Аны Магдалены есть садик с загоном, где она держит кроликов, кур и ягненка. Один кролик безобразник и все время норовит сделать подкоп и удрать. Однажды они нашли его в подвале музея. Его любимец среди животных – ягненок, его зовут Херемия. У Херемии нет матери, и ему приходится пить коровье молоко из бутылочки с резиновой соской. Дмитрий дает Давиду подержать для Херемии бутылочку.

– Дмитрий?

Дмитрий, как выясняется, следит за зверинцем Академии, он же отвечает за дрова, чтобы топить большущую печь в погребе, и моет ванную, после того как дети примут душ.

– Я думал, Дмитрий работает в музее. Люди в музее знают, что Дмитрий нанят еще и в Академии?

– Дмитрию не нужны деньги. Он это делает для Аны Магдалены. Он для нее что угодно сделает, потому что он ее любит и перед ней преклоняется.

– Любит и преклоняется: это он сам так говорит?

– Да.

– Это мило. Восхитительно. Меня волнует, что Дмитрий, вероятно, предоставляет все эти услуги любви и преклонения в то время, за которое ему платит музей, чтобы он стерег в нем картины. Но довольно о Дмитрии. Что еще ты нам можешь рассказать? Тебе нравится жить пансионером? Мы все правильно решили?