Читать книгу "За пеленой надежды - Барбара Вуд"

— Вот так можно узнать, что наступили предродовые схватки, — сказал доктор Манделл. — Это можно определить по голосу.

Рут прошла в предродовую палату вместе с доктором. Марк Уилер не решился, лицо его побледнело и стало почти как выцветшие под солнцем Малибу волосы. Только одна из четырех коек оказалась занята, и, когда они подошли взглянуть на пациентку, Рут была ошеломлена.

Та была совсем ребенком!

— Что ж, давайте взглянем на ее медицинскую карту.

Медицинская карта была желтого цвета, а это означало, что лечение оплачивает благотворительная организация. На таких пациентках практиковались все студенты, стажеры и ординаторы. Рут знала, что пациенты с розовыми картами неприкосновенны — это были частные состоятельные пациенты, и к ним приходили личные врачи.

Рут одарила девочку в постели едва заметной улыбкой, но не встретила взаимности. Пара огромных карих глаз выделялась на белом, изможденном лице, влажные светлые пряди волос прилипли к вспотевшему лбу, губы посерели. Девочка настороженно оглядела двух незнакомцев, но не проявила никакого любопытства: пациентка от благотворительной организации видела немало посетителей в белых халатах, в форме лаборанта и зеленой одежде хирурга, большинство из которых даже не соизволяли представиться.

Рут через силу взглянула на карту.

— У нашей пациентки Леноры шейка матки раскрылась на пять сантиметров, — говорил доктор Манделл. — Поскольку полное раскрытие составляет одиннадцать сантиметров, можно сказать, Ленора прошла полпути. — Он захлопнул карту и повесил ее в ногах койки. — Что ж, здесь больше нечего терять время. Давайте взглянем на кесарево сечение.

Уходя, Рут оглянулась. За ней следила пара затравленных глаз.

Когда они оказались в коридоре, раздался крик из только что покинутой предродовой, и доктор Манделл, улыбнувшись, заметил:

— Вот видите, мы правильно определили время!

Манделл задержался, чтобы переговорить с мадам Капуто, читавшей нотацию краснощекой акушерке. Рут видела, как старшая акушерка, качая головой, назидательно подняла палец. Вернувшись, доктор Манделл сообщил:

— К сожалению, в эту палату можно входить только по одному. Идемте, мистер Уилер. Вы можете пройти первым.

Рут смотрела, как оба вошли в родзал, откуда послышался женский голос:

— Что ж, пусть будет так. Но следите, чтобы он не упал в обморок.

И Рут решила еще раз заглянуть через маленькое окошко на соседней двери. Со своего места она увидела, что там происходит. Женщина все еще не родила, роды по какой-то причине происходили не так, как надо.

Рут заметила, что на поверхности появилась маленькая головка и, словно передумав, снова исчезла. При каждом появлении головки женщина вскрикивала. Рут услышала, как врач сказал:

— Ну ради бога, дайте ей еще немного эпидурала!

Рут показалось, что роженица стала возражать, но вскоре умолкла и головка тоже перестала появляться.

— Тужьтесь! — кричала акушерка, на чьей сгорбленной спине выступили полосы пота. — Давайте же, тужьтесь!

Видно было, что роженица старается, но у нее ничего не получалось. Анестезия ослабила ее способность управлять мышцами.

Тогда врачи наложили щипцы, и ребенок наконец оказался на стерильных руках ассистента.

Рут отошла от двери и уставилась на противоположную стену, выложенную холодным зеленым кафелем.

Мимо нее промелькнуло что-то зеленое. Рут увидела, что акушерка распахивает шкаф, выхватывает оттуда зеленый узелок и бегом возвращается в родзал. Когда дверь на мгновение приоткрылась, на Рут хлынула волна шума: писк мониторов, крик новорожденного, свистящий звук в респираторе, чавканье вакуумного экстрактора. Кто-то воскликнул:

— Что это, черт подери?!

Рут шла вдоль стены. Едва она подумала: «Когда-то и я пройду через все это», как в конце коридора отворили двойные двери и туда буквально влетели двое мужчин в белых робах с носилками в руках. Тут же появились медики в зеленом, выпроводили двоих в белом, отдали краткие распоряжения, содрали белую простыню с роженицы, выругались по поводу того, что в медицинской карте чего-то не хватает, стали бранить группу врачей из отделения неотложной помощи и вкатили роженицу в палату. Кто-то сказал:

— Боже, побыстрее! Надо вытащить этого ребенка!

Когда дверь захлопнулась, Рут увидела мертвенно-бледного Уилера, который прижался к стене, но доктора Манделла там не было: он вернулся в отделение патологии к остальным стажерам программы «Студент в роли врача». Среди них были Сондра и Мики. Рут сейчас очень хотелось оказаться рядом с ними.

Жалобный крик привлек ее внимание к открытой двери первой предродовой. Рут подошла и заглянула в палату. Крошечное создание по имени Ленора, исхудавшее существо лет четырнадцати или пятнадцати, взглянуло на Рут огромными полными страха глазами.

— Помогите мне…

Рут подошла к койке и посмотрела на нее. Будучи старшей из пяти детей, Рут видела женщин на последней стадии беременности, но никогда не присутствовала при родах: каждый раз ее мать все полнела и полнела, пока не наступало время ложиться в больницу, откуда она возвращалась через неделю с чистым и розовым малышом на руках.

Рут все происходящее было незнакомо. Ленора полулежала на влажных подушках, опустив худые руки на вздувшийся живот, словно защищая его. Ноги ей закрывала простыня. Из-под тонкого больничного халата вылезало несколько проводов, которые вели к аппарату, стоявшему по другую сторону койки, напротив Рут. Аппарат издавал угрожающий писк и наконец выплюнул полоску миллиметровой бумаги. Одна рука Леноры была привязана к жесткой дощечке, а из запястья к бутылочке, закрепленной в штативе у изголовья, тянулась трубочка капельницы. На второй руке была манжета для измерения артериального давления. На тумбочке лежали два вида стетоскопов, коробка со стерильными резиновыми перчатками, фонарик хирурга, тазик для рвотных масс и градусник.

Рут оглядела палату, которой, как она догадалась, хотели придать веселый вид: стены обклеены бледно-желтыми обоями с маргаритками, занавески вокруг каждой койки разрисованы лимонами и ананасами, к двери запасного выхода липкой лентой был приклеен плакат, на котором дети ловили бабочек. Однако дух больницы преобладал: ослепительный, ярче дневного свет, блестевшие хромом кровати, крахмальные простыни, линолеумный пол, — везде царила атмосфера лечебного учреждения. Рут сама удивилась неожиданно пришедшей в голову мысли: «Я никогда не буду рожать в подобном месте».

Снова взглянув на Ленору, Рут увидела на ее грустном лице немую мольбу и поняла, что девушка хочет узнать, кто она такая, но боится спросить. «Всегда представляйтесь врачом, — наставлял доктор Манделл, — это добавит пациенту уверенности».

— Привет, я доктор Шапиро.

Когда на лице Леноры мелькнуло удовлетворение, Рут кольнуло чувство вины: «Пожалуйста, не доверяй мне, я понятия не имею о том, что сейчас происходит».