Читать книгу "Отстрел невест - Андрей Белянин"

– Шо?! И это ви мне? – поражённо вытаращился он, уточняюще тыча себя пальцем в грудь. – А я так понял, шо это ваши храбрые ребята зашли за мной, шоб препроводить на личное собеседование. Таки, значит, это не ви их посылали?

– Посылал. Но, простите, я посылал их за вами, а не за крестным ходом в Курской губернии!

– Где?

– Абрам Моисеевич, не стройте из себя идиота! Что за еврейская привычка отвечать вопросом на вопрос?

– Да шо ви говорите?! – всплеснул руками Шмулинсон. – Шо, значит, я тут не могу проявлять национальных черт характера своего бедного народа? Ви тоже антисемит? Скажите правду, ви тоже антисемит?! Ну хорошо, не отвечайте, я вижу ваше красноречивое лицо. Объясню в двух словах, это будет недлинно… Я сижу в мастерской и стругаю этот крест по заказу купца Мирошкина, чей папа сильно болеет насморком. С какого боку я виноват в том, шо господин купец так предусмотрителен далеко заранее? А в дом приходят ваши стройные молодцы и вежливо говорят… ой! Можно я не буду повторять их вежливых слов, здесь женщины и дети. Конечно же я пошёл (кто не пойдёт, когда его так зовёт родная милиция?!), но я честно спросил, могу ли я закончить заказ? Они так же вежливо пояснили, шо я буду заканчивать этот крест под замком в порубе. Почему нет? Скромному гробовщику без разницы, где работать на будущую вдову и голодных ребятишек. Но вот помочь мне донести крест до отделения они не захотели… Я их не виню, не подумайте! Такие молодые, крепкие парни, у них ещё всё впереди: и гастрит, и подагра, и остеохондроз, и камни в почках, и прострелы в пояснице… Шо ви на меня так смотрите? Я никого с собой не звал!

Он ещё что-то там объяснял, но это уже не имело решающего значения. Народ потихоньку поднимался с колен, суровел лицами, потирал руки и, кажется, на полном серьёзе вознамеревался…

– Где крест ставить будем, батюшка участковый?

– В каком смысле? – опешил я.

– Да ты тока место укажи, а уж мы мученика в лучшем виде… Мужики, гвозди и молоток есть у кого? А то что ж – шли, шли, он – нёс, нёс… – загудела толпа. – Ить неудобно же перед человеком… Да мы снимем потом, ежели органы не дозволяют.

Хоккейный судья носом почуял неладное и пулей дунул за наши ворота. Кажется, он не понял шутки…

– Граждане, театрализованное представление на сегодня закончено. Попрошу не создавать толчею и отправляться по домам. Продолжение сериала библейских историй будем смотреть по весне, когда потеплеет.

– Так что, распинать не будут? – огорчённо протянул кто-то.

– Не сегодня! – отрезал я.

– А когда?

Отвечать огорченному придурку не хотелось, я ему жестом показал, но он меня понял. Мужики с бабами расходились легко и шумно, беззлобно обсуждая так административно оборвавшееся зрелище. А вот трое каких-то упёртых монахов остались очень недовольны…

– Не по-людски поступаешь, сыскной воевода! Ибо насмешка сие над промыслом Господним – привести с крестом, да не распять! Не по-православному как-то…

– А я иудей! – визгливо раздалось из-за ворот. Монахи плюнули и развернулись восвояси.

– Мы с друзьями были-жили, наши крыши не дружили… – задумчиво пробормотал я какую-то ерунду не ко времени и не к месту, а потом тоже развернулся и отправился в терем. Надо браться за дела… О, и позавтракать в конце концов!

* * *

Со Шмулинсоном разобрались быстро, принесли друг другу взаимные извинения, договорились о повторном матче кузнецов и ткачей. Да он нормальный в принципе мужик! Что бы там ни говорили, а вот вы попробуйте найти еврея, с которым нельзя было бы договориться… Но, кстати, двух стрельцов в охранники он у меня всё-таки выторговал. Потом послание от полковника Чорного принесли, на украинском, к сожалению… Примерно половину удалось расшифровать, вторая часть текста для меня тёмный лес: «працувать», «перукарня», «сопляшник», «пивдень» или ещё того круче: «я знурився глибоко, но вони дюже наяркави…» Английскому меня в школе худо-бедно учили, а перевод с украинского придётся заказывать у Гороха, он у нас полиглот. Ну а исходя из того, что разобрал… Короче, Митьке присвоили там какое-то внеочередное казачье звание. Он неплохо устроился в коллективе, выпил стопку водки с лезвия шашки, закусил крымским луком и копчёным салом, после чего ещё и проехал верхом десять шагов. Ха, если они рассчитывали, что после одной-единственной стопочки наш младший сотрудник с кобылы сверзится, то пролетели со свистом. Значит, вчерашнюю неявку Митяя надо расценивать как акт обмывки новой должности. Это простительно, думаю, через час-полтора он уже заявится в отделение с отчётом. Я ещё успел налить чашку чая и съесть пару бутербродов, когда стрельцы доложили о визите немецкого посла с неизвестной гражданкой.

– Рад вас видеть, Кнут Гамсунович! Проходите, присаживайтесь.

– Доброе утро, господин участковый, – улыбчиво поклонился немец, стряхивая снег с длинной лисьей шубы. – Но я не один, позвольте представить – фройляйн Лидия Адольфина Карпоффгаузен!

– Гутен морген, – мелодично пророкотала закутанная аж до носа австрийская претендентка.

– Гутен таг, – к месту вспомнил я. – А ведь мы уже знакомы, так что попрошу всех к столу. Самовар ещё горячий, варенье Василий принесёт.

Бабкин кот, доселе мирно дремавший у печи, открыл один мутный глаз, обозрел гостей и, отвернувшись, захрапел с таким демонстративным пылом, что мне стало кристально ясно – варенья, гад, не даст! Грудью встанет на защиту продовольственных запасов, но иностранных проглотов даром кормить не позволит.

– Благодарю за приглашение, но мы не смеем отрывать вас от службы. – Посол тактично «не заметил» наглости Васьки и, усадив спутницу на скамью, быстро пояснил суть дела: – Моя протеже случайно оказалась свидетельницей нелицеприятной сцены. Не далее как вчерашним утром она застала господина Алекса Борра, угрожающего африканской фрау М…м…

– Мумумбе? – подсказал я.

– Я, я, их бин! Именно ей! Но, может быть, вы хотите лично допросить фройляйн Карпоффгаузен?

– Не допросить, а попросить, – вежливо поправил я, оборачиваясь к девушке.

Австриячка размотала тёплый платок, закрывавший пол-лица, и одарила меня навязчивой, чуть лошадиной улыбкой:

– Майн фатерлянд учить помогать герр полицайн! Я есть – свидетелка?.. Свидаловка?! Битте, энтшульдиген зи, я готова свидетелить против них обеих!

– Фройляйн Лидия Адольфина продолжает совершенствоваться в изучении русского языка, – ободряюще улыбнулся посол.

Я понимающе кивнул:

– Гражданка Карпоффгаузен, будьте добры, попробуйте, не торопясь и не опуская подробностей, воспроизвести всё, что вам удалось услышать.

– О, яволь! – с готовностью привстала австроподданная. – Мне совсем мало слышать, но хорошо! Зер гут слышать всё мало. Он кричать, что знает про Мумумба! Что она есть… фэй!

– Кто?! – не поверил я.