Читать книгу "Я выбираю свободу! - Дарья Кузнецова"

— Не каждый может позволить себе постоянно поддерживать чистоту одежды магией, — возразил дознаватель.

— Но каждый способен убрать за собой мусор, а не гадить там, где стоит, — парировал я. — Давно ли ты последний раз был в человеческом городе? То-то и оно. Крысы чистоплотней. Мне отвратительна сама мысль, что Перворожденные дойдут до такого, а подобное соседство к этому располагает. У людей короткая память и короткая жизнь, и им плевать, что будет после, а мы можем жить вечно. Ты хочешь жить вечно среди следов жизнедеятельности этих… разумных? — Я насмешливо вскинул бровь.

— Ну не все люди такие, равно как не все эльфы — образчики чести и благородства, — проворчал он.

— Не все, — легко согласился я, — но большинство нужно жестко дрессировать, чтобы добиться от них аккуратности. Ты действительно думаешь, что здесь кто-то будет этим заниматься?

— Кхм. Как же ты тут жить станешь? — иронично хмыкнул Мельхиор.

— Не думаю, что я останусь именно в городе. На севере у Древнего Леса есть живые леса, они пустуют. Найти самый глухой угол — и никаких разумных вокруг. А уж для обеспечения спокойной жизни моих умений и навыков хватит, только появится дополнительный повод найти контакт со стихией земли.

— Не поздновато в твоем возрасте? — ехидно отозвался он.

— Никогда не поздно развиваться и обучаться, — пожал я плечами. — В любом случае, я все равно пока не знаю, какие планы на нашу пятерку у твоего друга, поэтому глупо что-то замышлять. Но я удивлен, почему так мало желающих поглядеть на труп Владыки. Ни одного официального лица, как будто прирезали случайного нищего.

— Официальные лица официально оправдываются перед светлыми, — хмыкнул он. — Так что можешь злорадствовать, у тебя сплошные радости в жизни: мало того, что Владыка умер, он доставил и еще доставит массу неприятностей твоим злейшим врагам, начиная с Валлендора. Они ведь обещали обеспечить охрану Владыке и из соображений безопасности потребовали не брать лишнего сопровождения. Хотя, конечно, еще предстоит выяснить, как он вообще оказался на площади, где шлялся в это время десяток телохранителей и куда, в самом деле, смотрели местные стражи? Не могли же они вечером дружно перепиться!

Я не стал возражать, что, скорее всего, именно это местные стражи и сделали, только спокойно пообещал позлорадствовать чуть позже, наедине с собой, чтобы не отвлекать своей довольной физиономией от дела почтенного следователя.

Тилль

— Вот ты где! — прервал мое исполненное самоедства одиночество радостный возглас. — Я полгорода обежал, пока вспомнил, что ты любишь иногда тут посидеть, — пожаловался Кир, подходя ближе.

— А зачем искал-то? — лениво поинтересовалась я, не глядя на него: мужчина подходил со стороны солнца, и то как раз должно было висеть за его плечами. Наши глаза совершенней, чем у других видов, мы способны смотреть на светило прямо, без последствий вроде временной слепоты и солнечных зайчиков, но все равно — приятного мало.

— Нормально? У нас катастрофа, а она сидит в углу и дуется, — возмущенно фыркнул Кальвитор. — А мы вчера так обрадовались, что наконец-то увидели тебя прежней… Это была разовая акция? — с грустной иронией уточнил он, присаживаясь рядом.

Я в ответ неопределенно пожала плечами, потому что не знала ответа на этот вопрос. Вернее, знала, но мне было стыдно произносить его вслух.

Я впервые за последнее время чувствовала, что хочу жить, получала удовольствие от вида моря, от запахов морской соли, нагретой на солнце хвои низкорослых разлапистых сосен и сладких желтых цветов местной колючки, заполонившей все окрестные скалы. И оттого мне стало тоскливо и стыдно. Не за сам факт пробуждения от долгого сна, а за то, кто этому поспособствовал. Я чувствовала себя предательницей и ничего не могла с этим поделать.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Кальвитор, не желая отступать.

— А до тебя еще не дошли слухи? — горько хмыкнула я.

— А-а-а, — с явным облегчением протянул он. — Про тебя со светлым? Да уж сообщили. Ты из-за этого тут сидишь, страдаешь? — фыркнул лукаво и насмешливо. — Что, неужели все было так плохо?

— Тебя Мельхиор укусил? — подозрительно уточнила я, косясь на друга с недоумением. — Уж очень знакомые интонации.

— Давай сразу начистоту, — с улыбкой отмахнулся Кир. — Во-первых, после ваших вчерашних зажигательных танцев такому исходу никто не удивился. Я, честно говоря, больше удивлен, что этот светлый двигался так, будто всю жизнь учился, а танец вы репетировали заранее. Даже завидую таланту: у меня совершенно точно не получается так здорово, а я, между прочим, регулярно практикуюсь. Ну и, во-вторых, ты только меня не бей… Мы с Валлендором, да и остальные тоже, готовы выписать этому светлому благодарность от имени всего коллектива — за встряску для тебя.

— Он тут при чем? — раздосадованно поморщилась я. — Это я просто вчера выспалась.

— Как сказать, — передернул плечами Кальвитор. — Вчера перед ритуалом ты улыбалась через силу, хотя уже это было замечательно, а вот танцевала с ним вполне искренне. Вы оба по-настоящему горели, и это было красиво. Неожиданно, но — красиво. Да что там вчера, ты вот сейчас, сидя тут в тоске и печали, выглядишь гораздо более живой, чем вчера утром! Не надо, пожалуйста, себя больше так истязать, ладно? Очень больно видеть друга в таком состоянии. И… прости, но ты не хуже меня знаешь, что Ир не одобрил бы такого поведения. Уйти за любимым, когда позовет Грань, — это нормально. Но день за днем сознательно пытаться себя убить?

— Что-то вы раньше не очень усердствовали с душеспасительными беседами, — вздохнула я, склонив голову ему на плечо. Кир со смешком потрепал меня по макушке.

— Потому что раньше ты бы все равно не услышала. Да и… не так-то просто пустым стеклянным глазам объяснять, что жизнь прекрасна. Я вот на такой моральный подвиг оказался не способен, и Вал тоже, и остальные. Не куксись, ну, подумаешь, переспала ты с этим светлым, велика трагедия! Ну правда, неужели все было так плохо? На вид он вроде ничего так, перспективный. Или он только плясать и горазд? Впрочем, говорят, танцоры — они такие…

— Дурак, — проворчала я, но губы против воли раздвинулись в улыбке. — Точно с Мельхиором переобщался! Если бы все было плохо, я бы, может, меньше расстраивалась.

— Странная женщина, — рассмеялся Кир. — Провела с мужчиной ночь и переживает, что ей все понравилось.

— А я должна радоваться, что по пьяни с врагом покувыркалась? — огрызнулась в ответ. — Да еще с большим удовольствием?

— Номинально они больше не враги, — осторожно поправил Кальвитор. — Глупо переживать о том, чего уже не исправить. Нет, я, в общем, понимаю, что тебя расстроило, и даже искренне сочувствую. Ладно там рядовой светлый, а Бельфенор — он… отборный, сортовой. Наверное, ты ощущаешь себя предательницей? Не знаю, поможет тебе это или нет, но попробуй взглянуть на ситуацию под другим углом. Во все времена захватчики и победители получали от побежденных то, что хотели: деньги, земли, рабов. Почему ты должна страдать, если победили — мы? Почему не попробовать воспринимать этого стихийника и весь твой повод для печали как военный трофей? Кого ты предала, сама подумай? Ты выдала ему какие-то секретные сведения, продала своих? Нет, ты просто получила то, чего хотела сама и что, уж извини, было тебе необходимо. Он не просто враг, он побежденный враг, а это две большие разницы. Если смотреть со стороны, то, скорее, он достоин сочувствия; не в том смысле, что ночь неудачно провел, а в более общем. Он оказался на враждебной и ненавистной земле и вынужден к ней приспосабливаться. А ты-то как раз дома и можешь позволить себе расслабиться так, как считаешь нужным.