Читать книгу "Реинкарнация - Марина Линник"

– Милорды-советники, я думаю, многие из вас уже догадываются о цели этого собрания, созванного в столь ранний час, – каждое слово, вырывавшееся из уст короля, звучало, как удар хлыста. – Для тех, чьих ушей еще не достиг шепот, который разносится по дворцу и по городу, как эпидемия чумы, разъясню… Год назад на одном из заседаний вы, мои доблестные советники, рекомендовали начать поиски новой жены. Корона нуждается в наследнике. Принц Эдуард очень слаб, и я каждый день боюсь услышать дурные вести из замка. Мною были выбраны самые лучшие дома Европы, лучшим из лучших были сделаны предложения. Но они, герцог Норфолк, отказали мне, хотя вы утверждали, что Карл и Франциск только и ждут, когда Англия протянет им руку дружбы. Вы совершили ошибку, сэр Томас, большую ошибку…

Герцог Норфолк, обладавший завидным хладнокровием, побледнел, услышав обвинение в свой адрес, брошенное королем. Не на это рассчитывал лорд-казначей, идя на заседание.

– Но откровенные отказы – это только начало моих унижений, – продолжил Генрих, не обратив внимания на реакцию герцога. – Прислушавшись к настояниям моего ближайшего советника, уведомившего меня о подписании нашими недругами договора о мире и согласии между их странами, я решил, что Англии нужен сторонник в лице Шмалькальденского союза, поэтому и позволил обвести себя вокруг пальца, как мальчишку. И теперь та, кого вы, господин Кромвель, определили мне в невесты, едет сюда, чтобы пойти со мной под венец!

– Но, Ваше Величество, вы, наверно, забыли, что сами выбрали ее, я лишь привел веские доводы, на основании которых… – сделал попытку оправдаться Кромвель, понимая, что земля медленно, но верно начала уходить из-под ног.

– Молчать! – вскочив, закричал Генрих. – Как вы смеете мне перечить? Вчера вы сами признались, что портрет не соответствовал действительности. Эту немецкую кобылу я и близко к Лондону не подпущу. Отправьте ее немедленно домой! Она мне не нравится! Принцесса Анна не только безвкусна, уродлива и неуклюжа, эта девка еще и невероятно глупа. Такую вы мне искали невесту, господин Кромвель? Вы хотели, чтобы все посмеялись надо мной? Все, я расторгаю помолвку!

– Но это невозможно! – развел руками Кромвель.

– Почему, господин Кромвель? – решил вмешаться герцог Норфолк, справедливо рассудив, что его положение куда более выгодно, чем у его врага. – Ее следовало задержать еще в Кале. Почему ваши люди этого не сделали?

– Да, господин Кромвель, почему? – поинтересовался король, подхватив идею герцога. Сам того не понимая, Генрих вновь начал подпадать под влияние этого бессовестного и бесчестного человека, как это уже случилось несколько лет назад, когда герцог и Томас Болейн, словно ястребы, налетели на Генриха, подчинив его волю женским капризам. – Его светлость прав. Почему адмирал Саутгемптон не вернул ее назад, если принцесса не соответствовала присланному портрету?

Кромвель промолчал. Он не посмел доложить тогда Генриху, что портрет из-за погодных условий так и остался у него. Предчувствуя беду, советник принял единственно правильное (на его взгляд) решение: не отправлять портрет до встречи свиты с оригиналом. Томас не только не отправил портрет, но и посоветовал адмиралу отнестись к докладу о его встрече с принцессой с особой тщательностью, что последний и сделал.

– Простите меня за дерзость, Ваше Величество, – вставая, начал свою речь герцог Норфолк, желая отвлечь Генриха от своей персоны и обрушить его гнев на голову врага, – но мне кажется, что господин Кромвель настолько увлекся делами, связанными с реформами, и преследованием монахов, что совсем забыл о прямых обязанностях. Советник Вашего Величества должен прежде всего заботиться о благе своего короля и об интересах государства.

– Герцог Норфолк, вы обвиняете меня в измене? – гневно сверкнув глазами, спросил Кромвель. – И это я слышу из уст человека, до сих пор являющегося тайным осведомителем папской курии!

– Ложь! – вскричал Норфолк, пораженный столь суровым и откровенным обвинением. – Ваше Величество можете подтвердить, что я был одним из первых, кто поклялся в верности короне. Представитель моего рода никогда не запятнает свое доброе имя подобной гнусностью!

– Если сделка с дьяволом не будет сулить вам прибыли, то тогда нет, – пробормотал вполголоса Кромвель.

– Что касается вас, господин Кромвель, – продолжил герцог, не обращая внимания на реплику советника, – то вы вряд ли сможете похвалиться тем же, как и опровергнуть тот факт, что вы преднамеренно согласились на сделку с торговцами Лондона, получив при этом приличное вознаграждение. Более того, вы преднамеренно вступили в тайный сговор со Шмалькальденским союзом, дабы дать возможность торговцам расширить рынки сбыта. Эта сделка, вероятнее всего, изрядно набила не только их карманы, но и ваш собственный.

Кромвель побледнел. С одной стороны, он был поражен осведомленностью герцога, которого считал глупым интриганом. «Он обо всем узнал, – подумал советник, нахмурив брови. – Скверно… Я пригрел на груди крысу. Вот только кто этот мерзавец?» Однако, с другой стороны, Кромвель прекрасно понимал, что его пытаются вытащить из норы, где он, будучи опытным дипломатом, предпочел затаиться после неудачной помолвки. К тому же советник был абсолютно уверен, что и на этот раз он настоит на своем и Генрих не сможет ему отказать и последует его совету.

Кромвель взглянул на угрюмое лицо короля и понял, что пора действовать, иначе будет поздно.

– Ваше Величество, – тяжело вставая со своего места, промолвил Томас Кромвель. – Бог свидетель, я не знаю, почему меня пытаются сейчас обвинить. Но уже одно то, что меня хотят обвинить в измене, означает, что честное имя вашего верного слуги стремятся очернить в ваших глазах. Клянусь небом и Богом, я всегда желал и желаю Англии и Вашему Величеству только добра, и именно поэтому я хочу напомнить вам, мой государь, о наших долгих и пока, увы, безрезультатных переговорах с протестантскими князьями, входящими в Шмалькальденский союз. Вам, разумеется, известно: Англия не первый год пытается войти в этот союз. Вы также знаете и о существенном препятствии, не позволяющем нам вступить в него: согласно Нюрнбергскому миру 1532 года, князья имеют право заключать политические союзы только с теми государствами, которые согласились бы с принципами, изложенными в Аугсбургской исповеди. Для непосвященных – наше королевство должно следовать принципам лютеранства. Но вы, Ваше Величество, посчитали, что это неприемлемо для Англии.

– Совершенно верно, господин Кромвель, – в знак согласия кивнул головой Генрих. – Я не раз писал ландграфу Филиппу Гессенскому и курфюрсту Иоганну Саксонскому об этом неприемлемом условии. Помнится, я поручил вам, господин Кромвель, найти решение этого вопроса.

– И я исполнил ваше приказание, Ваше Величество. Заключить политическое соглашение между союзом и нами возможно только, если мы будем опираться на религиозный компромисс.

– На какой компромисс? – лицо короля несколько просветлело.

– Компромисс между лютеранством и англиканством, Ваше Величество. О компромиссах говорит и Меланхтон…

– Да, да, – задумчиво вторил ему король, не понимая, к чему это Кромвель затронул столь болезненную для Англии тему вместо того, чтобы решать его, Генриха, судьбу. – Я получил от него послание, в котором он уведомляет меня, что Папа вновь предпринимает попытку установить неограниченную власть церкви. Несогласных либо отлучают от церкви, либо обвиняют в измене. Бог мой, поистине мы живем в страшное время… Так о каких компромиссах все-таки идет речь, господин Кромвель?