Читать книгу "Тайна пиковой дамы - Татьяна Форш"

Найдя нужное заведение, молодой человек некоторое время стоял в раздумьях, а потом присел на корточки перед близняшками:

– Никуда не уходите. Я на минутку зайду внутрь – и сразу же вернусь.

– А почему нам с тобой нельзя? – конечно же, это спросила Пина. Мими же просто сделала серьезное личико и кивнула.

– Помните про наш секрет, о котором не должна узнать мама?

– Помним, – прозвучало дружно в ответ.

– Тогда стойте здесь, я быстро!

Мими ухватила ручонку сестры и еще раз кивнула, показывая свою готовность исполнить наказ.

Внутри было темно, шумно и накурено. В воскресный день здесь было яблоку негде упасть, да к тому же за неделю до турнира.

– Хочу записаться на игру, – смущаясь, пробормотал Джованни, когда местные выпивохи и игроки отошли от прилавка, оставив его один на один с хозяином кабака.

Тот рассмеялся Джованни в лицо:

– Здесь собираются серьезные люди и ставят на кон настоящие деньги, – хозяин кабака выделил интонацией слово «настоящие». – Иди домой, малыш, играй с друзьями на щелбаны.

Джованни был готов к такому повороту событий и молча продемонстрировал сбережения, которые заботливо откладывал в течение полугода.

Трактирщик посмотрел на него если не с уважением, то уж точно с одобрением. Уточнил – сколько у Джованни денег, на что тот соврал: назвал сумму в два раза больше имеющейся, сам не понимая зачем. Хозяин заведения поцокал языком и, спросив имя парня, записал его на желтый лист, запачканный жирными пятнами. Затем он сообщил Джованни, что турнир начнется ровно через семь дней в это же время, и потерял к посетителю всякий интерес.

Окрыленный первым успехом – попасть в число игроков уже половина дела! – Джованни вышел на улицу.

Мими стояла на том же самом месте, где он велел оставаться сестрам, и терла глаза кулачками.

Одна.

Удушливой волной Джованни накрыла тревога. Он наклонился к сестре:

– Что случилось, солнышко? Где Пина?

Судорожно вздыхая и всхлипывая, девочка никак не могла начать говорить, а только показывала пальчиком куда-то в сторону моря. Джованни похолодел, перед внутренним взором пронеслась страшная картина: из воды достают маленькое тельце, черные волосики закрывают лицо, а когда их убирают, он видит бедняжку Пину. Бледная до синевы, она не дышит и не отзывается на его мольбы открыть глаза…

Подхватив Мими на руки, Джованни бросился в указанном сестрой направлении.

Толпа перед ним расступалась неохотно, словно ленивый монстр, который не желал выпускать обезумевшего юношу из своих объятий. Джованни поднял сестру, усадил на плечи и велел искать взглядом Пину.

Он обежал весь порт, заглянул в каждый закоулок, за каждый ящик и мешок, но девочки нигде не было. Вскоре на странного юношу начали обращать внимание люди, кто-то даже попросил полицейского проверить его.

Джованни под хныканье Мими сбивчиво объяснил полицейскому, что потерял девочку, свою сестру, точно такую же, как эта, но не в зеленом, а розовом платьице. Хмурый страж порядка выслушал его и, махнув рукой, отпустил, ответив лишь, что дети те еще шкоды и девочка просто где-то заигралась, сама найдется.

Крепче прижав к себе малышку Мими, юноша впал в отчаяние. Мими уже не плакала, а только судорожно вздыхала и хлюпала носом, изредка бросая на брата напуганный взгляд покрасневших глазенок. Вдруг она вытянула шею и начала вырываться из объятий брата, радостно крича:

– Пина! Джованни, там Пина!

Показалось или нет, но впереди мелькнуло розовое пятно – и сразу затерялось в бурлящей, точно похлебка на огне, толпе.

Юноша бросился со всех ног, подгоняемый веселыми криками сестренки и возмущенными возгласами недовольных прохожих.

Вскоре толпа схлынула. Джованни остановился, растерянно осматриваясь по сторонам.

Розового платья нигде не было.

Он почувствовал, как последние силы покидают его, и отпустил с рук притихшую Мими. Сел прямо на землю и обхватил голову руками, не зная, как теперь быть. Послушная Мими стояла рядом и гладила брата по черным жестким волосам, приговаривая:

– Я ничего-ничего не скажу маме. Ведь я обещала, что у нас будет секрет, и поэтому она не будет тебя ругать. И Пину мы обязательно найдем, вот увидишь.

Малышка обняла брата за шею, и ее теплое дыхание немного отрезвило, внесло ясность в мысли.

– Мими, – сказал Джованни, поднимаясь на ноги, – я сейчас отведу тебя домой, и ты будешь ждать там маму. Хорошо? Ты ведь никуда не уйдешь?

Девочка послушно кивнула.

Джованни был уверен, что она не подведет.

– Если мама спросит, где Пина, скажешь, что мы с ней… гуляем.

– Но ведь мама тогда спросит, почему я не гуляю с вами, – совсем по-взрослому уточнила она.

– А ты ответишь, что заболела, и пошмыгаешь носом. Сможешь?

Мими издала нужный звук, подтверждая, что все поняла.

Джованни сделал над собой усилие и улыбнулся. Но улыбка получилась натянутой и Мими еще раз кивнула, чтобы он не сомневался в ее понятливости и послушании.

Небо постепенно затягивалось серыми тучами, собирался дождь. Джованни ускорил шаг. Ему нужно было как можно быстрее вернуться в порт и продолжить поиски сестры.

Он не мог поверить, что с ней случилось что-то страшное…

Как он будет смотреть в глаза матери, когда та узнает о пропаже дочери?! Он никогда не сможет простить себе этого, а несчастная мать не переживет потери ребенка…

Капли дождя зацокали по крышам домов, будто сотни кошачьих коготков. Только что светило солнце – и вот уже сплошной стеной обрушился ливень; жара сменилась ощутимой прохладой.

Джованни не видел ничего дальше вытянутой руки, нужно было бежать в укрытие. Высоко в небе прогремел гром, напугав Мими. Девочка прижалась к груди брата и мелко задрожала: от страха или от холода, не разобрать.

Приоткрытую дверь он увидел, когда подошел к ней совсем близко. В доме кто-то разговаривал – едва слышно. Голосов было два: женский и, кажется, – детский. Но когда Джованни постучал и попросил разрешения войти, ему никто не ответил.

Он сразу узнал это место, в которое его тянуло, словно магнитом. Казалось, куда бы он ни пошел, обязательно окажется здесь!

Что за чертовщина?

Развить эту мысль ему не позволил счастливый вопль Мими, едва не лишивший его слуха. Но ради того, что случилось потом, он готов был пожертвовать не только возможностью слышать.