Читать книгу "Четыре друга эпохи. Мемуары на фоне столетия - Игорь Оболенский"

— И какое? — заинтригованно спросил я.

— «Я — жена Рамаза Чхиквадзе».

В тот вечер в ресторане отеля был званый ужин. Гости уже заняли свои места за столом, а Наташа сидела за столиком на улице, курила — с сигаретой она расставалась, кажется, только во время сна — ине торопилась заходить внутрь.

Мне неудобно было оставить ее одну. Мы сидели вместе и разговаривали. Ту нашу беседу я запомню на всю жизнь.

Наташа вдруг принялась рассказывать о своем московском детстве, о встрече с женой президента США Рузвельта Элеонорой, о том, как училась в одной школе с детьми Сталина. Признаюсь, услышав все это, мне тоже расхотелось идти ужинать. Хотелось вот так сидеть и слушать Наташу.

Но надо было идти. Я помог ей встать и, как королеву, под руку провел в обеденный зал.

Наташа и правда вела себя как королева: как всегда, с безупречной прической, в переливающихся на свету драгоценностях, она ступала, словно именно она (хотя в этот раз было совсем не так) являлась героиней и хозяйкой вечера.

Она была очень яркой женщиной. И звание «жены Рамаза Чхиквадзе» не отодвигало ее на второй план, а, наоборот, казалось, приподнимало над всеми.

Она не выходила на сцену и не играла в кино (только один раз режиссеру удалось уговорить ее сняться), но все равно была настоящей звездой.

И, как непременный спутник любой славы, были разговоры, шепотки, сплетни за спиной и в газетах. Но ко всему этому Наташа относилась по-королевски — делала вид, что ничего не замечает.

Конечно же в тот вечер Наташа села рядом с Рамазом. А мне предложила занять место подле нее.

И во время ужина, когда каждый из гостей считал своим долгом произнести тост в ее честь, мы продолжали говорить. А точнее, Наташа продолжала вспоминать, а я — слушать.

До этого я несколько раз бывал дома у Чхиквадзе и записывал поистине фантастические воспоминания Рамаза. Наташа каждый раз встречала меня, предлагала какое-то угощение, а потом оставляла наедине с Рамазом. А потому это наше общение в Кобулети стало, по сути, началом настоящего знакомства.

В следующий раз я побывал у них дома в ноябре 2010 года. Счет жизни гостеприимной хозяйки пошел уже на месяцы — Наташе их оставалось всего девять. Но тогда никому и в голову не могло прийти, что она так скоро уйдет.

Вообще, в то, что она может умереть, никто и никогда не верил. Она казалась вечной — столько планов у нее было, такое жизнелюбие и уверенность в завтрашнем дне она излучала.

Очень плохо себя чувствовал Рамаз. Как говорят врачи, у него был плохой диагноз. И Наташа делала все, чтобы он как можно дольше оставался рядом с ней.

Когда я оказался в их новой квартире, Наташа провела экскурсию по их уютному дому и призналась, что первым делом она закончила оформлять кабинет Рамаза. Для нее он всегда был на первом месте.

В каком-то старом советском фильме о войне главный герой, достигший больших чинов и наград, признавался другу, указывая на метровый ряд орденов и медалей: «Половина — моей жены». Рамаз Чхиквадзе может сказать то же самое.

История о том, как великий грузинский актер получал золотую звезду Героя Социалистического Труда — самую высокую и престижную награду того времени — уже превратилась в анекдот.

Чхиквадзе пригласили в Москву, где в Кремле его должен был награждать Председатель Президиума Верховного Совета СССР. По протоколу, присутствие жен в Кремле не предполагалось.

Рамаз с сожалением простился с Наташей и отправился из гостиницы «Москва», где они остановились, на церемонию награждения. Каково же было его удивление, когда из дверей, из которых все собравшиеся ожидали выхода Председателя, первой появилась Наташа, а только вслед за ней — непосредственно награждающий.

И в этом была вся Наташа.

Она могла все. В том числе и невозможное.

Одной из ее величайших заслуг является то, что тбилисский театр имени Руставели сумел объехать весь мир. Безусловно, главным были гениальные спектакли театра. Но тому, что о них узнал весь мир, способствовала и наша Наташа.

При этом она никогда не была этакой «душечкой», «сладкой женщиной».

Во время нашей последней встречи я стал свидетелем их диалога с Рамазом. Все началось с моего вопроса о том, какой же должна быть идеальная спутница жизни художника — актера, писателя, музыканта.

— Жена должна все делать для мужа, — сказала Наташа. — Я лично начала работать косметологом, чтобы Рамаз не разменивался на концерты только ради заработка. Отказалась от научной карьеры, хотя мне предлагали в Москве защищать докторскую. Сделала все, чтобы театр имени Руставели ездил на гастроли по миру. Постоянно отправляла посылки в Госконцерт и Министерство культуры, чтобы там помнили о таком театре. При этом надо было отправить посылки так, чтобы курьеры не пересеклись. Ради того, чтобы Рамаз мог думать только о творчестве, я кормила семью.

— А я что, не кормил? — вмешался Рамаз. — Я зарабатывал.

— 75 рублей в месяц, — ответила Наташа.

— Когда это было? — не сдавался Рамаз. — А потом 3000 рублей.

— А я — 4000.

— Не 4000, а 1800.

— 4000, и это записано в моей трудовой книжке. Можно взять и посмотреть.

— Давно мечтаю на нее взглянуть.

— Рамаз, давай не будем спорить, мы поссоримся. (в этот момент Наташа обратилась ко мне). Понимаешь, просто уже поздно разводиться. Мы же больше полувека вместе прожили.

За диалогом обожающих друг друга людей было забавно наблюдать. То, что они не мыслят жизни поодиночке, было очевидно каждому, кто хоть раз видел Наташу и Рамаза.

Помню, я пришел в их дом, когда накануне вечером Наташе стало плохо и она потеряла сознание. Рамаз признался мне, что до приезда «Скорой» не находил себе места и сам едва не лишился жизни. Тогда, к счастью, все обошлось.

Когда хозяйка дома отлучилась, чтобы приготовить для меня угощение («Таких блинчиков с мясом вы больше нигде не попробуете»), я задал Рамазу вопрос:

— Как можно 50 лет прожить с одним человеком? И все еще чувствовать себя.

— … влюбленным — перебил меня Рамаз. — Не знаю. Мы всю жизнь спорим и раздражаем друг друга. Но это от любви происходит. Я думал об этом. У меня никогда ни одного момента в жизни не было, чтобы она мне надоела. Это счастье. Я был спокоен, столько у меня дел было. И не надо было тратить время на дрязги. А вчера она упала, я чуть с ума не сошел. С ней сидели подруги, и вдруг зазвонил телефон. Она встала и запуталась в шнурах. И ударилась об угол столика. Разбила голову, сознание потеряла, «Скорую» пришлось вызывать. Я чуть с ума не сошел, мне плохо было.

Мы очень редко расставались. Только тогда, когда я шел на спектакль. Если расстаемся на неделю — это уже трагедия.

А что в жизни самое главное? Не знаю. Не могу сказать, что ласкаю ее как-то. Отец у меня был такой человек, что только один раз меня поцеловал. И мать меня этим не особо баловала. И я привык, что лишний раз не поцелую. А вот 50 лет прожили. Не знаю, само собой как-то получилось все.