Читать книгу "Горькая радость - Колин Маккалоу"

Она постаралась придать лицу обольстительное выражение.

— Я так люблю на ней ездить, а если ты заберешь ее, у меня не останется шансов. Неужели Фатиме так вредно тянуть легкую коляску? Я знаю, почему ты мне ее отдал — она не слишком умная, но со спокойным темпераментом. Мод даже приучила ее облегчаться в компостную кучу.

Джек вяло усмехнулся, но потом улыбнулся во весь рот.

— Жаль, что ты женщина, Эдда. Из тебя бы вышел отличный политик.

— Но я могу выйти за политика замуж, — пошутила она.

— Поехали ко мне, выпьем чаю с лепешками. Все лучше, чем сидеть на берегу.

Эдда сразу же поднялась.

— И не так бросается в глаза, — добавила она, взбираясь на Фатиму, которая и в самом деле годилась для чего угодно. Ее глупость была в этом большим подспорьем.

— Что слышно о наследнике Бердама? — спросила Эдда, намазывая масло на еще не остывшую лепешку. Джек пек их виртуозно.

— Ты об этом помми? Из старины Тома много не вытянешь, но сдается мне, этот наследничек к нам не торопится. У него и своих игрушек в Англии хватает, особенно в Лондоне.

— Почему у нас англичан называют помми?

— Кто его знает, — пожал плечами Джек. — Они там небось и не знают, что мы их так зовем. Вот явится сюда, тогда и прозреет. Старина Том говорит, что он врач.

— Мод нам сообщила то же самое, но мы ей не очень-то доверяем, — сделала гримасу Эдда. — И еще она утверждает, что он финансовый магнат.

— Брехня. Одно исключает другое — альтруист и эксплуататор. Это как святой и дьявол в одном флаконе.

— Да я знаю десятки таких людей, — усмехнулась Эдда. — Молятся, на коленях елозят, а сами форменные негодяи.

— Вот за что я тебя люблю. Ты видишь то, что скрыто за фасадом.

— Профессия помогает. Когда человек болен, раскрывается его истинная натура. Про богатых этого не скажешь.

— Может, поэтому наследник Бердама стал врачом. Одни деньги жизни не научат, — резюмировал Джек, убирая со стола тарелки и чашки. — Пошли, я отвезу тебя в больницу на машине.

Когда Эдда ехала в больницу в потрепанном грузовике Джека, сердце ее пело от радости. Неужели Джек Терлоу и есть ее единственный мужчина? Вообще-то она всегда симпатизировала ему, считая лучшим другом. Но два часа, проведенные на его кухне за чаем с лепешками, вдруг заставили ее понять, что она его любит! Как это случилось? И почему вдруг? Она вовсе не хотела замуж и надеялась, что и он не имеет подобных намерений, но ее к нему страшно тянуло…

«Я хочу путешествовать, мечтаю уехать из Корунды, но ведь путешествовать вдвоем с любимым человеком гораздо приятнее. И за это открытие я должна быть благодарна Джеку. Быть вместе и поддерживать друг друга, сохраняя при этом полную свободу. Я чувствую, что влюбилась в Джека, но может ли он ответить мне тем же? А вот этого я не знаю. Он еще не подал мне сигнала. Мы оба соблюдаем дистанцию. Это взаимное доверие? Вздор! Его не существует».

Китти сразу заметила перемену в сестре.

— Я вижу, ты наконец оправилась от потери Грейс.

— Да, верно, — согласилась Эдда, стягивая сапоги и брюки для верховой езды.

У нее на языке уже вертелось имя Джека, но она вовремя спохватилась. Это никого не касается. Вместо этого она спросила:

— Ты слышала, что Мод болтала о наследнике Бердама?

— Только то, что он врач. Интересно, в какой клинике?

— Понятия не имею. Достаточно того, что он наследник Бердама, потеснивший Джека Терлоу.

В комнату вихрем ворвалась Тафтс.

— Эдда, поменялось расписание дежурств. После выходных ты начинаешь работать в операционной. — Ее хорошенькое личико скривилось. — Повезло тебе! Я-то надеялась, что буду там первой.

— Тебя доктор Финакан не отпустит, пока вы не закончите свои дела, — без всякого сочувствия отозвалась Китти. — Нельзя иметь все сразу, Тафтс.

— Ладно, ладно, все равно моя очередь наступит.

«Интересно, почему я не сказала им про Джека? — думала Эдда, направляясь в ванную, чтобы смыть с себя лошадиный запах. — Они же мои сестры! Но ведь он не делал мне никаких авансов, только дружба и ничего больше. А влюбиться он может, к примеру, в Китти. Нет, я этого не допущу! Китти мне, конечно, дорога, но стоять и смотреть, как она рушит мою жизнь, я уж точно не буду».

Весьма неосторожная мысль, как выяснилось позже, когда они по странной случайности наткнулись на Китти, бредущую по конной тропе. Они с Джеком вежливо поздоровались, но лошади гарцевали, готовые пуститься в легкий галоп, и пешая Китти быстро ретировалась, желая быть подальше от столь опасных животных.

— Красивая девочка, — отметил Джек, когда они сели на поваленный ствол.

— Редкая красавица, — совершенно искренне уточнила Эдда.

Джек ухмыльнулся:

— Для тех, кто предпочитает такой тип женщин. Но я не любитель пышных азалий. Мне больше по душе стройные благородные тополя.

— Вот уж не знала, что ты умеешь говорить метафорами, — засмеялась Эдда.

— Ты еще многого обо мне не знаешь, — загадочно ответил Джек.

В травматическом отделении больницы была небольшая операционная, где пациентам оказывали первую помощь, останавливая кровотечение или накладывая шины при переломах. Более серьезные операции проводились в главной операционной, находившейся между мужским и женским отделениями. В больнице было два хирурга, одновременно имевших частную практику: доктор Иен Гордон делал полостные операции, а доктор Эрих Герцен специализировался на ортопедии, причем оба считались превосходными хирургами. Анестезиолог Тони Уотсон отлично управлялся с хлороформом, эфиром, закисью азота и вводил обезболивающее, инстинктивно чувствуя, когда дать пациенту глоточек кислорода, чтобы несколько ослабить силу наркоза.

Войдя в двустворчатые двери, Эдда увидела несколько помещений, одно из которых было операционной, а в остальных мыли, дезинфицировали, стерилизовали, хранили инструменты, переодевались и держали вспомогательное оборудование. Еще там было шесть отдельных боксов для пациентов, где они лежали до перевода в общие палаты. Родильное отделение находилось в другом месте. В операционной роженицам делали только кесарево сечение. Акушер Нед Мэсон был своего рода достопримечательностью Корунды: всех, кто родился там за последние сорок лет, принимал доктор Мэсон, который и сейчас не собирался уходить на покой.

Операционная сестра Дороти Маршалл имела под своим началом двух младших медсестер и десяток сиделок из Вест-Энда. Все они были прикомандированы к операционной, но появление здесь Эдды предвещало начало перемен, что вовсе не радовало операционную сестру. Однако от ее умения передать свой опыт практиканткам зависело и ее собственное благополучие, чего она не могла не понимать. Поэтому она была полна решимости сделать из Латимер образцовую операционную сестру.