Читать книгу "Прекрасная защитница - Шэрон Уэттерли"

В тридцать лет Роберт не только стал главой финансовой корпорации своего отца, но и получил докторские степени одновременно по экономике и литературе. Но, видимо, литературные опыты ему пришлось надолго отложить — управление компанией требовало полной сосредоточенности и самоотдачи. Уже четыре года сэр Ричард был ее главой только номинально, в основном же бизнесом занимался его старший сын. Кроме того, он считался завзятым театралом, покровительствовал нескольким актерским труппам, периодически делал немаленькие пожертвования на благотворительность — как правило, от лица компании, но до него никто из предыдущих глав фирмы подобное не практиковал.

Партнеры были им довольны, конкуренты уважали, подчиненные и те, кому он покровительствовал, превозносили до небес. На его безупречной репутации не было ни одного темного пятнышка… Вплоть до нынешних событий, которые грозили совершенно похоронить Роберта Уотсона как предпринимателя, светского льва и просто порядочного человека. Буквально с каждым словом Элизабет чувствовала, как на нее ложится все большая и большая ответственность. Именно ей предстояло найти то, что обелит клиента в глазах не только присяжных заседателей, но и всей общественности.

К утру следующего дня курьер должен был доставить ей копии бумаг из Ярда — обвинение по настоящему делу, полный список улик и всех прилагаемых к ним экспертиз. А вечером, закрывая за собой дверь, Лиз бросила взгляд на огромный букет и неожиданно почувствовала, как сердце забилось чаще. Вскоре ей предстояло встретиться с Робертом Уотсоном, и почему–то от этой мысли становилось немного теплее, хотя она по–прежнему была слегка смущена такой перспективой.

Вызов своего подзащитного для подробного опроса Элизабет запланировала через два дня после изучения бумаг. Но оказалось, что у него другие планы, а менять свои планы Роберт Уотсон не любил еще больше, чем его младший брат. На следующее утро Лиз ждал очередной букет цветов с визиткой и любопытные взгляды коллег. Прикрыв за собой дверь, она решительным жестом придвинула к себе телефон. Она бы с большим удовольствием закрыла глаза и сделала вид, что ничего особенного не происходит, но долго так продолжаться не могло.

Когда она дозвонилась по первому номеру, ей сказали, что в офисе мистер Уотсон сейчас не появляется и его лучше искать по домашнему телефону. В Бенсингтон–холле она его тоже не застала. Пришлось, оставив всякие надежды соблюсти хотя бы подобие официальности, набирать третий номер — явно мобильного телефона. Как Элизабет и ожидала, по нему отозвался сам Роберт:

— Слушаю.

— Доброе утро! — выдохнула Лиз.

— Доброе утро, мисс Смолвуд! — благодушно отозвался он, безошибочно узнав девушку, чего она вообще–то не ожидала. — Рад, что вы позвонили.

— Вообще–то я не планировала связываться с вами до послезавтра. Но сейчас звоню, чтобы узнать, не кажется ли вам, мистер Уотсон, что подобное количество цветов — это уже назойливость? — сварливо поинтересовалась девушка.

На секунду в трубке повисла пауза, а потом Роберт расхохотался.

— Признаться, за мою насыщенную жизнь я впервые встречаю леди, которой обилие букетов кажется проявлением этого неприятного качества, — отсмеявшись, проговорил он. — Как правило, цветы дамам приходятся по душе, не очень обременяют и ни к чему не обязывают. Ни в коем случае не хотел показаться вам назойливым — это не в моих правилах. Надеюсь, вы не посчитаете себя чем–то обязанной мне по поводу этих цветов? Я бы еще понял ваши колебания, если бы вам предлагалось принимать от меня плюшевые игрушки или еще какие–нибудь значимые мелочи.

Обладавшая живым воображением, Лиз немедленно представила себе, как в контору мистера Девероу вносят огромных плюшевых медвежат или слонят и какими глазами на это бесчинство смотрят сотрудники и сам хозяин, и фыркнула от смеха. Только этого Лиз еще не хватало для полного счастья! Наверняка Роберт Уотсон не поскупился бы и на такое проявление внимания и благодарности, поэтому медвежата в ее воображении были просто гигантскими — соразмерными примерно с рождественской елкой или огромными «страшилами», ежегодно устанавливаемыми в Гайд–парке на День всех святых.

— Я бы смирилась с цветами, если бы их появление не так губительно действовало на мою репутацию! — с напускной строгостью сказала Лиз.

В трубке опять повисло молчание — на этот раз, как ей показалось, настороженное.

— Вероятно, мне следует принести свои извинения, — судя по голосу, у Роберта начисто пропало желание веселиться. — Прошу прощения, что не подумал о том, что цветы от меня могут вас скомпрометировать.

— И еще как! — весело подтвердила Элизабет. — Теперь, как бы я ни преуспела в своей карьере, мои коллеги будут многозначительно переглядываться, памятуя о том, что мне покровительствуют сильные мира сего. И мне больше никогда и никому не удастся доказать, что своими успехами я обязана исключительно самой себе, а не всемогущим лорду Бенсингтону и его сыну! Мне понадобятся месяцы, чтобы снова доказать окружающим, что я дипломированный юрист, а не ваша знакомая. Конечно, я потребую извинений за это!

— А, так вот вы о чем, — снова повеселел ее собеседник. — Не расстраивайтесь, как только это дело завершится, Марк вернется к собственному бизнесу и заберет вас из милейшего вертепа мистера Девероу. Полагаю, что уж он–то не усомнится в том, что вы всего добиваетесь сами.

— Ох, поскорее бы! — искренне вздохнула Элизабет. — Хотя, может быть, ему так понравится быть главой крупной финансовой корпорации, что он уже не захочет снова стать всего лишь солиситором. Наверное, ворочать миллионами гораздо интереснее.

— Еще как захочет! Он звонит мне чуть ли не трижды в день и каждый раз сетует на свою горькую долю, говоря, что всегда недооценивал меня на этом посту, и называя то Тристаном, то Персивалем. И это он еще не успел пообщаться со всеми нашими зарубежными партнерами! Кроме того, он признался, что очень скучает по своей прекрасной помощнице — и я его понимаю.

Лиз смущенно хихикнула. Она была рада узнать, что Марку не очень–то нравится на новом месте. Несмотря на все преимущества конторы мистера Девероу, мисс Смолвуд все еще надеялась однажды вернуться к положению младшего партнера в фирме юриста Уотсона.

— Вы будете очень возражать, если я скомпрометирую вас еще больше? — поинтересовался тем временем Роберт.

— У меня слишком бедное воображение, чтобы с ходу сообразить, каким образом это возможно, — легкомысленно откликнулась Элизабет. — И мне, честно говоря, странно, что вы меня спрашиваете — ведь для цветов вам моего разрешения не понадобилось.

— Я просто стараюсь избежать вашего гнева по поводу очередной компрометации, — признался Роберт. — У меня, напротив, вполне живое воображение, и я хорошо себе представляю, чем чревата ссора с человеком, который готовит документы по твоему юридическому делу. Приглашаю вас сегодня на ланч. Вам ведь все равно придется допрашивать меня, так почему бы не совместить приятное с полезным?

— Не «допрашивать», а «опрашивать», — машинально поправила Элизабет — прописную истину о том, что клиентов нельзя травмировать полицейскими терминами, будущим светилам юриспруденции вбивали с первого курса в Оксфорде.