Читать книгу "Роковые письма - Ольга Лебедева"

— Этого я тебе ни за что не прощу, — неустанно повторяла Маша, готовясь к предстоящей мести. Такие оскорбления нужно смывать. И лучше — кровью!

Последняя мысль навела ее на одну, как девушке показалось, очень важную идею.

В папенькином столе, в дальнем углу самого нижнего ящичка, вечно запертого на ключ, лежал инкрустированный перламутром крохотный дамский пистолет. Кто-то из дальних родственников в свое время не нашел ничего лучшего, как преподнести его Анне Григорьевне — «разумеется, чистой воды сувенир, изящная поделка».

Маменька выкинуть такую страшную вещь побоялась и отдала супругу. Тот запер пистолетик в своем бюро и благополучно забыл о нем на следующий же день.

Чего нельзя было сказать о Маше.

Еще в отрочестве она подобрала ключи ко всем запертым ящичкам и дверцам в доме и устроила подробный обыск усадьбы в поисках чего-нибудь исключительного и занимательного. За полдня, покуда родители были в гостях, Маша обнаружила стопки старых писем, перевязанных бечевой, старинные монеты, пачки денег вполне современных вместе с банковскими облигациями и упомянутый пистолет. Теперь вот настал его черед.

Разумеется, Маша и думать не думала пустить оружие в ход. Однако обезопаситься перед встречей с коварной предательницей стоило как следует.

— Полагаю, баронесса будет приятно удивлена твоею заботой, — только и сказала маменька, услышав, что дочь намеревается вечером встречать соседку и, скорее всего, заночевать в Андреевке. Вдобавок Маша солгала, что супруг Амалии Казимировны, адвокат Юрьев, тоже в имении, и они вдвоем с соседом скрасят ожидание баронессы за самоваром и карточным столом.

— Вот только не поздно ли ты собралась в Андреевку? — в сомнениях поджала губы Анна Григорьевна. — Все утро просидела дома, так что и воздуха свежего ни глоточка, а на ночь глядя отправляешься?

— Меня Степка свезет, маменька, — ответила Маша. Тому чуть ли не с обеда было строго наказано держать возок запряженным — так не терпелось нашей героине ехать в Андреевку.

После недолгих уговоров маменька ее отпустила. К тому времени нашей героине казалось, что земля горит у нее под ногами. Время тоже поджимало.

Степку она отпустила, едва только Гнедок выкатил санки за ворота и свернул в лес. Старый кучер особо и не перечил: привык к своенравному характеру барышни. Да и не боялся за нее Степан — сам учил править и Гнедка вываживать.

— А ежели холопы князя Кучеревского, не ровен час, дорожку заступят? — больше для проформы качал головою кучер.

— Барышни князя не интересуют, — задорно заломив щегольскую каракулевую ушанку, рассмеялась Маша. — Да и дубинка со мною — как зачну по бокам охаживать!

В санках у барышни Степка всегда держал длинную и легкую палку — мало ли.

— От, девка… — проворчал Степан, одобрительно ухмыляясь в сивые усы. — Истинно, огонь, а не барышня!

А Гнедок уже проворно рысил в сторону Орехова.

Степан сразу заприметил, куда барышня заворачивала коня. А иначе вряд ли отпустил бы юную хозяйку в вечернюю темень. До Орехова было рукою подать, а там молодой офицер встретит. Видать, любовь у них, усмехнулся Степка. И зашагал на конюшню — прятаться там, покуда барышня не возвернется, или хотя бы выждать чуток времени.

Маша прежде уже бывала в этой деревеньке. Больше всего Орехово походило на заброшенный хутор. Наилучшее место для проживания офицера контрразведки, не желающего привлекать к себе излишнее внимание.

Вот и домик, в котором должен был, по его словам, остановиться Решетников.

«Прямо возле окна береза — высоче-е-ен-ная!» — вспомнилась ей вчерашняя прогулка с капитаном. И Маша улыбнулась. То-то удивится сейчас бесстрашный разведчик!

Вольные сельские нравы в здешних лесных краях не возбраняли барышне самой навестить молодого офицера. Вот только разве что время для визита поздноватое…

Но было и еще одно существенное обстоятельство.

Капитанского возка у крыльца не оказалось.

В первую минуту, бросив поводья и шепнув Гнедку несколько ласковых и успокаивающих слов, девушка не обратила на это внимание. Теперь же поняла: Решетников еще не воротился домой.

Однако наша героиня была барышней вполне рассудительной и вдобавок предусмотрительной. Обойдя дом и несколько раз безрезультатно постучав в окна, Маша пожала плечиками, достала из-за пазухи заранее приготовленную записку, взбежала на крыльцо и сунула исписанный листок бумаги в дверную щель возле косяка.

Полюбовалась на дело своих рук — вышло отменно. Белый лист отчетливо выделялся в сумерках и был хорошо заметен даже издали.

«Господин капитан!

Срочно приезжайте в Андреевку, в имение баронессы. Там будет известная вам А. К. Непременно задержу ее до вашего приезда. Торопитесь!

М.А.».

Читалось вполне романтически — с тревогой и легким налетом таинственной опасности.

Маша удовлетворенно хмыкнула, повернулась и…

Ей показалось, что за дверьми капитанского домика раздался какой-то тихий звук. Словно внутри скрипнула половица или плохо смазанная дверная петля.

Она приникла ухом к двери. Доски были холодные и шершавые.

Но теперь, как назло, задул ветер, и береза у окна зашумела, зашептала что-то тревожно и горестно. Ей тут же принялись вторить окружающие сосны и ели.

— Видать, показалось, — с сожалением покачала прелестной головкой Маша. — Что ж, надо спешить.

Бросив последний взгляд на дверь домика, — ее записка призывно белела в полутьме, Маша стронула Гнедка и медленным шагом направила к колее. Спустя несколько минут ее санки скрылись из виду.

В следующую минуту в двух разных местах случились события, могущие по части примечательности поспорить друг с другом. Хотя на первый взгляд между ними не было никакой явной связи.

Едва лишь стих скрип полозьев санок лихой возницы из Залесного, как дверь в капитанском домике приоткрылась. Оттуда просунулась рука, нащупала записку и сорвала ее с косяка. После чего дверь захлопнулась вновь и более не открывалась.

В нескольких верстах от Орехова в ту пору произошло другое любопытное событие. Дежурный телеграфист на железнодорожной станции Руза-вино в кои-то веки получил срочное сообщение для капитана Решетникова. Смысл его показался загадочным и странным даже видавшему виды и самые причудливые телеграфные послания служителю славного аппарата Морзе.

«С большим сожалением извещаю, что тетя в Варшаву нынче не поехала. Наверное, передумала или собралась на Вильно, Могилев, Белосток или Припять. Встречайте, если успеете. Сват».

— Придет же людям в голову эдакие глупости телеграфировать, — долго качал головою дежурный. — Да еще срочною депешей! Ладно бы важное что, а то — капитанская тетка. Тоже мне птица-секлетарь! Эка невидаль… Так уж и быть, поутру надо будет передать с каким-нибудь ванькой. Багрию, что ли, велеть? Даром на вокзале вечно ошивается, так пусть хоть с пользою… для капитанской тетки.