Читать книгу "Трактир на Мясницкой - Евгений Сухов"

– А как вы ее назовете? – поинтересовался я.

– «Кому достанется ”Добрыня”», – немного подумав, ответил шеф. Как всегда, название для программы, что придумывал сам шеф, било в самое яблочко…

– Классно! – воскликнул я почти искренне (мне все еще было неловко за «изюминку»). – И как это вам удается так ловко подбирать названия программам? Я, к примеру, так не умею.

– Ладно, – ухмыльнулся шеф. – Давай без лести. Что тебе надо для программы?

– Камера, Степа, автомобиль и разрешение на съемки, – ответил я. – Ну, и чтобы никто не вставлял палки в колеса.

– Принято, – коротко ответил шеф. – Все устрою.

На сегодня я был свободен, поэтому сразу позвонил Ирине.

– Привет, – сказал я в трубку. – Это я.

– Привет. Ты где? – поинтересовалась Ирина.

– На работе. Но могу немедленно прибыть, насколько это позволят пробки.

– Не надо. Давай я к тебе приеду. К тому же есть разговор, – добавила она загадочно.

Начало было интригующим. Я договорился со Степой о встрече завтра часиков в десять и отправился домой. По дороге зашел в магазин, купил черного винограда (его очень любит Ирина), бутылку португальского вина и коробку конфет. На цветы у меня уже не хватило денег. Но Ирина и не очень их любит. В смысле, если дарить просто так, без повода (а может, просто лукавит). Она считает, что это лишняя трата денег. Но попробуй явиться к ней на день рождения или Восьмое марта без цветов! Обидится напрочь и надолго…

Я приготовил овощной салат, пожарил картошечку с куриными крылышками до хрустящей корочки. Не знаю, как вы, а я жарю картошку всегда до корочки, переворачивая каждый кусочек, нарезанный дольками, индивидуально. Муторно? Возможно, что и так. Но мне это не в тягость, поскольку готовлю я исключительно для себя. Ну, вот еще и для Ирины. То есть для людей, которые мне дороги и которых я люблю. Ну, или почти люблю…

Потом я вымыл фужеры и виноград, выложил его в вазу и раскрыл коробку конфет, после чего мой столик стал выглядеть почти праздничным. Собственно, если расставания и разлуки считать буднями, то свидания и встречи – настоящие праздники. Близкий человек рядом, если он симпатичен, да и еще является хорошенькой женщиной – несомненный праздник.

Ирина пришла уже ближе к вечеру.

– Ночуешь? – спросил я ее.

– Если оставишь меня у себя, то заночую, – усмехнулась Ирина и обратила внимание на стол: – О, так ты меня ждал?

– Я тебя всегда жду, – с придыханием ответил я и театрально приложил ладонь к груди. Оставалось еще закатить глаза и встать перед дамой на одно колено и протянуть букет цветов, которого у меня не было. Но я посчитал, что это будет уже перебор.

Ах, как славно сидеть за столом, вкушая вкусную еду и попивая хорошее вино. И слушать щебетание женщины, молодой, умной и красивой. Нет, ей-богу, это замечательно. На душе так славно и покойно. Может, это и есть счастье? Или, по крайней мере, какая-нибудь его разновидность? Может, я ее люблю? Ирину, в смысле. А что, вполне возможно. Судя по тому, какая буря чувств у меня внутри. Но вот где розовые очки? Где крылья, помрачение рассудка и восторг, которым должна быть исполнена душа? Нет, восторг, конечно, имеется. Но он другой. Не такой, какой бывает у юноши, потерявшего голову от любви. Да и не юноша уже я давно. Тридцатник на следующий год. Так что от Ирины я, конечно, в восторге, но вот ведь какая штука: я замечаю в ней и черточки, которые мне совсем не нравятся: стремление добиться нужного результата любой ценой, некая нахрапистость, запрет на сочувствие людям (хотя она не лишена этой бабской сентиментальности), что, по ее мнению, мешает жить… А когда любишь, ничего такого и не замечаешь. Не дают розовые очки. И этот самый восторг…

И мир с Ирины не начинается и на ней не заканчивается. В нем, кроме меня и ее, еще масса интересных и приятных людей, в том числе мой друг Коробов, шеф, оператор Степа, покойный шеф-повар Максимов, президент Российской гильдии шеф-поваров Сыч, злая и нервическая Аделаида Марковна, исчезнувший итальянец Дрего Мора и лысоватый ведущий Касинский. Но мне хорошо с Ириной. Как и ей, надеюсь, со мной. А это уже очень много.

Мы славно поужинали. Допили вино. Попили чаю с конфетами. Съели за беседой почти весь виноград. Говорили обо всем: о работе тележурналистом, о Москве, о пробках, о том, не будет ли нынче такой же жары, какая была три года назад; о новых фильмах и защите Иркой диплома через две недели.

– А что ты будешь делать потом? – спросил я. – После того, как получишь диплом?

– А потом будет… суп с котом…

Она замолчала и хитро посмотрела. А затем ее рука легла на низ моего живота. Я ничего не имел против…

Разговор, о котором Ирина предупреждала, она завела уже в постели, когда мы, весьма довольные друг другом, расцепили объятия и откинулись на кровать. Сначала она сказала, что подала документы на факультет журналистики университета. Выбор ее был осознан. Она уже работала внештатным корреспондентом в разных газетах, и работа репортера ей нравилась. Но она хотела быть телевизионной журналисткой, чтобы ее лицо видели зрители. Ну, имеется таковое желание у некоторых продвинутых девушек. В смысле, у многих девушек. Даже если пусть и немного платят. Зато она узнаваема. И известна.

Но Ирина, помимо узнаваемости и известности, хотела еще быть участницей событий, о которых рассказывает. Для этого ей нужно – она мне так сказала – «изнутри знать эту работу». А вдруг ей, дескать, не понравится? И ее выбор окажется неверным?

– Ладно, чего ты хочешь? – спросил я, утомленный столь долгой прелюдией к главному.

– Я хочу вместе с тобой вести расследование убийства этого шеф-повара, – сказала она так, словно дело это было уже решенное и она только констатировала факт.

– Какого еще шеф-повара? – прикинулся я простофилей, который вообще впервые слышит, что помимо поваров есть еще и шеф-повара. И что их иногда убивают. Но поиграть с ней она мне не дала и заявила:

– Не прикидывайся, что ничего не знаешь… – она, кажется, собиралась обидеться. – Ты же был там, когда умер шеф-повар. Я даже знаю его фамилию: Максимов.

– Откуда ты это знаешь? – невинно спросил я.

– Ты сам позавчера говорил, что будешь снимать финал конкурса «Кулинар две тысячи тринадцать», – заметила Ирина.

– Говорил? – переспросил я.

– Да, – ответила она. – А сегодня в криминальных новостях передали, что один из шеф-поваров, претендующих на первое место в конкурсе, по фамилии Максимов, умер. И вероятнее всего, его отравили.

– И что? – спросил я уныло и безвольно. Поскольку отказать в просьбе Ирине я не мог. Впрочем, как и любой другой мужчина не смог бы отказать в чем-либо такой девушке…

– А то, что я хочу вместе с тобой расследовать это дело, – сказала Ирина и добавила уже с просящей интонацией: – Ну, я просто буду тебе помогать и делать все, что ты скажешь…