Читать книгу "Особые поручения: Декоратор - Борис Акунин"

Анисий думал, решение будет такое: установитьза Стеничем, Несвицкой и Бурылиным (когда выйдет из узилища) негласноенаблюдение, проверить все их перемещения за минувший год, ну еще, может,какой-нибудь следственный эксперимент устроить.

Но нет, непредсказуемый шеф рассудил иначе.Утром, когда Анисий, ежась под унылым дождиком, явился на Малую Никитскую, Масапередал записку:

На некоторое время исчезаю. Попробую зайти спротивуположного конца. А вы пока поработайте с Ижицыным. Боюсь, не наломал быон дров от излишнего усердия. С другой стороны, субъект он мало приятный, ноцепкий, глядишь, что-нибудь и нащупает.

ЭФ.

Вот тебе и на. С какого это еще«противуположного»?

Важнейшего следователя пришлось поискать.Анисий протелефонировал в прокуратуру – сказали: «выехал по вызовуЖандармского». Связался с Жандармским управлением – ответили: «отбыл посрочному делу, не подлежащему телефонному обсуждению». Голос у дежурного былтакой взвинченный, что Тюльпанов догадался – видать, новое убийство. А ещечерез четверть часа от Ижицына прибыл посыльный – городовой Линьков. Заглянул кколлежскому советнику, не застал и явился к Тюльпанову на Гранатный.

– Кошмарное происшествие, вашеблагородие, – доложил Линьков, ужасно волнуясь. – Бесчеловечноеумерщвление малолетней особы. Такая беда, такая беда…

Шмыгнул носом и покраснел, видно устыдившисьсвоей чувствительности.

Анисий смотрел на тонкошеего, нескладногополицейского и видел его насквозь. Грамотный, сентиментальный, и книжки, поди,читать любит. Пошел от бедности в полицию, только не для него, куренка, этагрубая служба. Был бы Тюльпанов таким же, если б не счастливая встреча сЭрастом Петровичем.

– Едемте, Линьков, – сказал Анисий,нарочно называя городового на «вы». – Давайте прямо в морг, все равно тудапривезут.

Вот что значит дедукция – расчет оказалсяверен. Всего полчасика посидел Анисий в сторожке у Пахоменки, поболтал сприятным человеком о житье-бытье, и подкатили к воротам три пролетки, а за нимиглухая карета без окон, так называемая «труповозка».

Из первой пролетки вышли Ижицын с Захаровым,из второй – фотограф с ассистентом, из третьей – двое жандармов и старшийгородовой. А из кареты никто не вышел. Жандармы открыли облезлые дверцы,вынесли на носилках нечто короткое, прикрытое брезентом.

Медицинский эксперт был хмур и грыз своюнеизменную трубку с каким-то особенным ожесточением, зато следователь выгляделбодрым и оживленным, чуть ли даже не радостным. Увидев Анисия, переменился влице:

– А-а, это вы. Стало быть, уже пронюхали?Ваш начальник тоже здесь?

Но когда выяснилось, что Фандорина нет и небудет, да и его помощник пока ничего толком не знает, Ижицын вновь воспрялдухом.

– Ну, теперь закрутится, – сообщилон, энергично потирая руки. – Стало быть, так. Сегодня на рассвете путевыеобходчики передаточной ветви Московско-Брестской железной дороги обнаружили вкустах близ Ново-Тихвинского переезда труп малолетней бродяжки. Егор Виллемовичопределил, что смерть наступила не позднее полуночи. Неаппетитное, доложу вам,Тюльпанов, было зрелище! – Ижицын коротко хохотнул. – Вообразите:пузо, натурально, выпотрошено, вокруг на ветках потроха развешаны, а что дофизиономии…

– Что, снова кровавый поцелуй?! – вволнении вскричал Анисий.

Следователь прыснул, да и не смогостановиться, закис со смеху – видно, нервы.

– Ой, уморили, – вымолвил он,наконец, вытирая слезы. – Дался вам с Фандориным этот поцелуй. Вы ужизвините за неуместное веселье. Сейчас покажу – поймете. Эй, Силаков! Стой!Лицо ее покажи!

Жандармы опустили носилки на землю, откинуликрай брезента. По загадочному поведению следователя Анисий ожидал увидетьчто-нибудь особенно неприятное: стеклянные глаза, кошмарную гримасу,вывалившийся язык, но ничего этого не было. Под брезентом обнаружился какой-точерно-красный каравай с двумя шариками: белыми, а посреди каждого темныйкружочек.

– Что это? – удивился Тюльпанов, изубы у него как-то сами по себе застучали.

– Стало быть, наш шутник ее вовсе безлица оставил, – с мрачной веселостью пояснил Ижицын. – ЕгорВиллемович говорит, что кожа надрезана под линией волос и после сдернута,наподобие шкурки апельсина. Вот вам и поцелуй. И, главное, теперь не опознаешь.

У Анисия перед глазами всё как-то странносдвинулось и закачалось. Голос следователя доносился словно бы из дальнегодалека.

– Стало быть, келейности конец.Обходчики, шельмы, разболтали всем подряд. Одного из них с обмороком увезли. Даи без того по Москве слухи ползут. В Жандармское со всех сторон доносят одушегубе, который решил женское племя под корень извести. С утра пораньшедоложили в Петербург. Всю правду как есть, без утайки. Сам министр к намприедет, граф Толстов. Так-то. Стало быть, полетят головы. Я свою ценю, незнаю, как вы. Ваш начальник может сколько угодно в дедукцию играться, ему что,у него высокий покровитель. А я уж как-нибудь без дедукций, с помощьюрешительности и энергии. Теперь, стало быть, не до слюнтяйства.

Тюльпанов отвернулся от носилок, сглотнул,отогнал от глаз мутную пелену. Набрал в грудь побольше воздуха. Отпустило.

«Слюнтяйство» Ижицыну спускать было нельзя, иАнисий сказал деревянным голосом:

– А мой шеф говорит, что решительность иэнергия хороши при рубке дров и вскапывании огородов.

– Именно так-с. – Следователь махнулжандармам, чтоб несли труп в морг. – Я перекопаю к чертовой матери всюМоскву, а если дров наломаю, то результат извинит. Без результата же мне всеодно головы не сносить. Вы, Тюльпанов, приставлены ко мне надзирать? Вот инадзирайте, только не суйтесь с замечаниями. А захотите жалобы писать – милостипрошу. Я графа Дмитрия Андреевича знаю, он решительность ценит и нанесоблюдение юридических второстепенностей сквозь пальцы смотрит, есливольности продиктованы интересами дела.

– Мне приходилось слышать такое отполицейских, однако же в устах служащего прокуратуры подобные суждения звучатстранно, – сказал Анисий, подумав, что именно так ответил бы Ижицыну наего месте Эраст Петрович.

Однако следователь на достойный, сдержанныйреприманд только махнул рукой, и тогда Тюльпанов окончательно перешел наофициальный тон:

– Вы бы ближе к делу, господин надворныйсоветник. В чем состоит ваш план?

Они вошли в кабинет судебно-медицинскогоэксперта и сели к столу, благо сам Захаров возился с трупом в анатомическомтеатре.