Читать книгу "Золотой грех - Кирилл Казанцев"

— Физик? Я думала, что у вас лишь эти… у которых мышцы, шеи, челюсти. Просто у вас вид такой… мужественный, что ли, для физика.

— Ну, это было давно, — рассмеялся Веня. — Мышцы, шея и челюсть — это все, что у меня осталось от службы в десантных войсках.

— А где вы работали? — спросила Юля, заметно расслабившись.

— В Центре нанобиомедицинских технологий Сибирского отделения Академии наук.

Веня подошел, вытирая руки носовым платком, и посмотрел девушке в глаза. Надо было выстраивать отношения, если уж так получилось. Момент был очень хорош для этого.

— Если хотите, то можно выйти, побродить на свежем воздухе по вашим газонам. Заодно я вам расскажу, что мы тут монтируем. Вы ведь весь день сидите в доме.

— По газонам? — грустно хмыкнула девушка. — Макарыч нам походит! Метлой по спине…

Они вышли из дома и двинулись по одной из дорожек в самую тенистую часть сада. Территория, огороженная высоким забором, была не очень велика, соток двадцать. Но большая часть засажена декоративными деревьями. Однако Веня, к своему удивлению, увидел три ухоженные яблоньки, пышные кусты барбариса и короткую, но очень романтичную березовую аллею.

Юля уверенно свернула направо, где за кустарником пряталась маленькая резная беседка.

— Давайте здесь посидим, — предложила девушка.

— Любимое место? — с улыбкой спросил Веня. — Место для погружения в девичьи грезы?

— Да ладно вам, — дернула плечом Юля, заходя в беседку и усаживаясь на лавку. — Я не рафинированная барышня, которая хандрит по каждому поводу. Просто здесь самая красивая часть нашего парка. Я бы все устроила иначе, но у папы немного другие вкусы.

Веня вошел следом, сел напротив девушки и откинулся спиной на стенку беседки. Вид отсюда и правда был красивым. Все пылающие красками цветники остались сзади, ближе к дому, а здесь было уютное тенистое место с резным мостиком через искусственный ручей, каменными горками и замаскированными фонарями. Ручей журчал очень уютно.

— Скажите, Юля, а вам нравится ваш бизнес?

— А почему вы спрашиваете? — равнодушно ответила девушка, глядя куда-то в пространство.

— Просто мне показалось, что это все не женское дело. Какой-то он мужской. Старатели, рудное дело, горные заводы — все это испокон веков слыло занятием исконно мужским.

— Мало ли профессий на земле, которые перестали быть чисто мужскими.

— Согласен. Но при всем при том все же остаются те виды занятий, к которым в большинстве тяготеют мужчины, и те, к которым тяготеют женщины.

— Думаю, мне не отвертеться, — улыбнулась наконец Юля. — Отец настроен сделать из меня золотопромышленника, если уж у него нет сына. Он считает, что без поддержки в Москве, без лоббирования интересов в области законотворчества и исполнительной власти, никакой серьезный бизнес не выплывет. Значит, нужно кому-то работать здесь и кому-то работать там.

— И вы справляетесь?

— Я пока не погружена во все тонкости производства. Отец хочет, чтобы я сначала выучилась.

— А Глеб как-то далеко от вашего бизнеса? Я почему-то всегда считал, что в серьезном бизнесе, как и в королевских домах, всегда выходят замуж и женятся исключительно из деловых побуждений, интересов бизнеса.

— У вас, я смотрю, глубокие жизненные познания, — рассмеялась девушка. — Вас послушать, так выходить замуж я должна за дряхлого заводчика с трясущимися руками и здоровенной бородавкой на носу.

— Волосатой бородавкой! — поддакнул Веня, видя, что у девушки улучшается настроение и ведет она себя уже не так скованно.

— Бр-р! — передернула плечами Юля. — А если серьезно, то отец к Глебу относится нормально. Он и не собирается грузить его управлением нашего семейного бизнеса. Мне кажется, его вполне устраивает, что Глеб намерен посвятить жизнь науке.

— В ваших кругах престижно заниматься наукой?

— Послушайте… — Лицо Юли сделалось опять непроницаемым, и Веня понял, что сморозил глупость. — «У вас», «в ваших кругах»! Серьезным бизнесом занимаются не люди? Инопланетяне? Или вы думаете, что…

Девушка замолчала, видимо, от возмущения растеряв все слова. А может, не хотела использовать слов резких и оскорбительных.

— Юля, вы меня извините, — примирительно сказал Веня, — я эти обороты применял исключительно с целью подчеркнуть особенности вида вашей деятельности, а не каких-то иных особенностей.

— Как раз получилось у вас обратное, — буркнула Юля, вскочила и вышла из беседки. — И попрошу в самое ближайшее время решить, когда я смогу увидеть своего жениха!

— Юля! — попытался Веня остановить девушку, но она, не оборачиваясь, шла к дому.

Участковый уполномоченный капитан Колотухин вел обычный прием граждан. На его попечении было шесть населенных пунктов в округе, но только здесь, в Пермяково, был самый приличный кабинет. Собственно, за стенкой Колотухин и жил. Этот дом в центре села был и его домом, и его участковым пунктом, и изолятором временного содержания. В других селах участковому выделялись по мере необходимости местным самоуправлением комнаты для приемов, для заполнения различных протоколов и постановлений. А здесь у него был свой стол, был тут сейф.

Капитан свою работу любил, хотя порой от него и слышали, что вот он уйдет, бросит их, что дадут им нового участкового, который не будет нюни разводить, а будет закручивать гайки как положено, по закону. Сельчане понимали, что Алексей Колотухин говорит это не от отчаяния и не от бессилия, а просто для порядка. Пытается подчеркнуть, что он им свой, что он тут, в Пермяково, родился и вырос. Что знает он все нужды и чаяния, образ жизни сельчан. А новый человек не будет делать скидок и относиться со снисхождением к мелким правонарушениям.

Было Алексею двадцать шесть лет, и если говорить честно, то больше всего его беспокоило в жизни то, что у него не росли борода и усы, как это положено у мужиков. То, что росло, никак этими громкими словами назвать было нельзя. Так, редкая светлая поросль. И все бы ничего, если вовремя бриться. Никто и не узнал бы. Но с непредсказуемой службой Колотухина ему частенько приходилось проводить по нескольку дней вне своего дома и вне досягаемости бритвы. Однажды Алексей угробил значительную часть своей зарплаты на аккумуляторную бритву «Браун», возил ее с собой постоянно на всякий случай. Но однажды не заметил, как внутрь во время дождя попала вода, и сгорела его дорогая игрушка.

Теперь Леша возил с собой одноразовую бритву «Жилет» и маленький баллончик с пеной для бритья. Неудобно, обидно, но выхода нет. Поэтому-то Колотухин так и любил бывать подолгу в Пермяково, где никто не мешал поддерживать свой внешний вид. А ему так хотелось отпустить красивые усы. Как у капитана Кольцова в «Адъютанте его превосходительства».

— Можно? — угрюмо буркнул в щель приоткрывшейся двери голос.

Участковый чуть было не ответил, что можно Машку под забором и что принято говорить «разрешите». Так в армии любил говаривать солдатам его старшина — прапорщик Никитин. Но Алексей вовремя сообразил, что голос за дверью явно женский, и поэтому насчет Машек под забором прозвучало бы из его уст весьма вульгарно.