Читать книгу "Броневержец - Владимир Коротких"

— Нет, Леха, складом я командую, а значит, сам должен знать, куда и что определил. Ты скоро тю-тю в другую часть, а я путаться в запчастях буду. Где мне тебя искать потом? К тому же на мне вся материальная ответственность висит.

Леха, имея временный статус военного легкотрудника, а проще говоря, бездельника, в погожие дни забавлялся как мог. Он саперной лопаткой разрывал норки под кочками, но не нашел ни одной кобры. Слишком глубоко прятались на зиму гады. Позавтракав, он уходил из расположения и долго шлялся по степи. За время своих локальных путешествий он определил, что в этом скудном, почти безжизненном пространстве есть своя неописуемая прелесть, открывающая в человеке внутреннюю душевную свободу. В степи грудь наполнялась невесть откуда взявшейся неосознанной радостью и энергией, от которой он периодически бежал и громко, бездумно кричал. Глубоко вдыхая совершенно особенный, терпкий ветреный запах необъятной степи, Леха вышагивал до вечера порядочные расстояния, часто представляя себя то Чингисханом, то Александром Македонским, а то и просто верблюдом, топающим по караванному Великому шелковому пути в Персию. Несколько раз он натыкался на развалины неопределенного вида построек и, ковыряя их саперной лопаткой, находил черепки глиняной посуды, металлические части какой-то домашней утвари, которые обязательно притаскивал в палатку, с гордостью показывал Михалычу и рассуждал о древних цивилизациях. Но уставший, вымотавшийся за день Михалыч был неблагодарным слушателем. Опускаясь на свой тюфяк, он согласно кивал головой и под Лехины трели быстро засыпал.

На пятый день военно-курортного отдыха, когда Леха с утра уже намеревался пуститься в новое познавательное путешествие, его вызвали в штаб.

Начальник штаба курил, стоя у стола, склонившись над бумагами.

— Товарищ майор, прапорщик Шашкин по вашему приказанию прибыл, — доложил Леха.

Майор оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на него.

— Короче так, Шашкин. Остаешься у нас в батальоне. Я в управлении кадров округа дополнительную штатную единицу выбил. Будешь начальником материального склада. Хозяйство у нас большое, по военному времени сформированное, поэтому направленец из Управления сразу со мной согласился, что надо складскую часть усилить. Пиши рапорт о зачислении и шагай к Кулькову, принимай половину его матчасти. Пиши. — Начштаба придвинул к нему чистый лист бумаги, лежавший на краю стола.

Леха стоял, не двигаясь.

— Чего, ручки нет? Вот, бери! — Майор быстро положил на лист шариковую ручку. — Пиши скорей и топай, некогда мне!

— Не буду писать! — Леха неожиданно выпрямился и смотрел прямо на начальника штаба.

— Не по-о-о-онял! — Майор вытаращился на Леху и медленно приподнялся из-за стола. — Товарищ прапорщик! Ты совсем башней двинулся?! Как это не будешь?! Ты, ишак, что, не понял?! Под тебя, мудака, единицу дали, а он писать не будет! Пиши я сказал!

— Я на складе служить не буду! — огрызнулся Леха.

— Ну ни хрена себе! Он еще и орет тут! Я тебя, бездельник, живо на губу определю за невыполнение приказа!

— Я лучше в пехоту пойду, чем на склад! А на губу? Да ради бога! Но на склад ни за что!

— Ну и хрен с тобой, прапор! Считай, что ты уже в пехоте! И уже в атаку побежал! Пошли к командиру!

Они вышли на улицу.

— Жди здесь! — Начштаба зашел в командирскую палатку.

Вскоре он позвал Леху.

Командир батальона на удивление спокойно отреагировал на Лехин выкрутас.

— Ну, в пехоту так в пехоту. Это мы тебе устроим, товарищ прапорщик. И безо всякого нервного напряжения. — Он перевел взгляд на начальника штаба: — И без промедления, Петрович. Чтоб через пару дней и духа его здесь не было. — Он глянул на Леху: — Свободен, Шашкин!

На улице начальник штаба, направляясь к своей палатке, бросил на ходу:

— Документы получишь в строевой части.

В пустыню Леха в этот раз не пошел. Настроение было испорчено с самого утра. Он вернулся в свою палатку и просидел там до вечера, слушая радиоприемник и размышляя на заданную тему:

— Нехорошо вышло. Начштаба старался, а я доверия не оправдал. Ну а как оправдать? Гайки крутить, ремонтом заниматься — это совсем другое, настоящее дело! А на складе сидеть, бумажки заполнять — выдано, принято, списано… — не, это не по мне! Че я дома скажу? Спросят: воевал? Ага, скажу, воевал с мышами на складах! Это же просто мандец какой-то! Никак нельзя было соглашаться!

Михалыч вернулся в палатку вечером. Судя по его загадочному выражению лица, он уже был в курсе событий. Вешая бушлат к печке, он просто и без обиняков спросил:

— Ну что, характер проявил, да? Ох и дурак! Ох, и дура-а-а-а-ак ты, Леха! Тебе была честь оказана, а ты с разлету в говно ныряешь! Ну, дура-а-а-ак… — Михалыч говорил так искренне и горестно, как родитель, вытаскивающий нарядного ребенка из клозетной ямы.

— Че за честь? — ерепенился Леха. — Не хочу я на складах…

— Оно и ясно! — разводил руками Михалыч. — Конечно! На складах только тыловые крысы служат! Вроде меня! Да?! На складах ума не надо!

— Да брось, Михалыч! Я же не про то!

— А про что?! Ты думаешь это просто — складом ведать? Думаешь, бумажку накалякал, и все?! А нормоизнос? А норморасход? А нормосписание? Ты про эти категории что-нибудь понимаешь? Салага! Это, я тебе скажу, наука посерьезней, чем прицелился и стрельнул! Ну ты даешь, Леха! Отказался! Иди к комбату, просись назад! А я за тебя походатайствую! Иди, чудила, пока другого не прислали!

— Да не пойду я никуда! Отстань, Михалыч! Тебе нравится на складе, и ура! А мне не нравится! Нет у меня тяги к учету! Я лучше в пехоте целиться буду!

Михалыч присел на свой тюфяк и несколько минут молча смотрел на раскаленную печку. Потом он вздохнул и уже вполне миролюбиво сказал:

— Ну и молодец, что отказался. Уважаю. — Он откинулся на подушку и, глядя в потолок палатки, продолжил: — Я ведь тоже не сразу на склады попал. Нужда заставила. Ты вот думаешь небось, что Михалыч старый складской гриб? А я, между прочим, когда ты еще на мамкиной титьке сосок губами искал, уже был старшиной парашютно-десантной роты! Понял?! Да я столько прыжков совершил! Ты на горшок столько раз не садился! — Михалыч приподнялся и снова сел на тюфяк. — Я, между прочим, по боевому самбо все разряды выполнил и подтвердил! А боевое самбо это… Это… — Михалыч стукнул кулаком по ящику, стоявшему у его тюфяка, от чего дощатая крышка на нем с хрустом проломилась. — Это не какая-нибудь тебе джоутжитса говняная! Боевое самбо — это вещь! Так что я тоже, не хуже нашего нынешнего комбата, никогда на подчиненных оболтусов рапортов не писал, сам им мозги правил! — Михалыч потрясал в воздухе кулаком.

— Ничего себе! — удивленно воскликнул Леха. — А как же ты, Михалыч, на склады попал?!

— По нужде, говорю! Хрящик меня подвел!

— Какой хрящик?