Читать книгу "Седьмая жертва - Алан Джекобсон"

Она несколько раз щелкнула кнопками пульта дистанционного управления, показывая фотографии того, что осталось от некогда симпатичной молодой женщины. Один за другим по экрану скользили слайды, и на последнем крупным планом были засняты голова и туловище Мелани.

– Это его четвертая жертва, – сообщила Карен таким тоном, словно им должно быть стыдно оттого, что они не сумели помочь полиции схватить преступника до того, как он оборвал еще одну молодую жизнь.

– Ты имеешь в виду – третья. Это его третья жертва, – поправил ее Дель Монако. – Последний раз орудовал другой малый.

– Вам известно, что я думаю по этому поводу.

В самом деле он прекрасно знал, какого мнения на этот счет она придерживается. Собственно, об этом знали все, потому что год назад, когда Окулист совершил свое последнее по счету преступление, она и не подумала держать свои мысли при себе, а рассказала о них всем, кто был готов слушать.

– А что думает Бледсоу?

Карен метнула на Дель Монако гневный взгляд.

– Он исходит из того же самого предположения.

– Угу.

– В чем проблема, Франк?

– В деле этой последней жертвы прослеживается очень слабая связь с Окулистом. Жертва была убита, ее внутренние органы вырезаны. Да, это так. Но кишки не были обмотаны вокруг бедер, глаза не были проткнуты ножом, рука не была отделена от тела… Словом, почерк не совпадает совершенно. Подобные сцены нам приходилось видеть и ранее, причем не меньше сотни раз. Никакой связи жертвы или нападавшего с Окулистом не установлено.

Карен обвела взглядом лица сидевших в комнате. Похоже, все без исключения были согласны с Дель Монако. В самом крайнем случае они готовы были выслушать ее, при условии, что она сумеет доказать обратное. Но в голове у нее после бессонной ночи и кошмара по-прежнему царила звенящая пустота, и Карен чувствовала, что сейчас не лучшее время затевать ожесточенный спор б коллегой. Она попыталась сосредоточиться. Но прежде чем мозг успел отдать нужную команду, с губ ее уже слетели роковые слова.

– Да, глаза не были проколоты. Ну и что из этого?

– Что из этого? – Дель Монако обвел взглядом комнату, словно желая заручиться поддержкой присутствующих. Но поскольку все взгляды были устремлены на Карен, то и он посмотрел на нее – Итак, Карен, почерк совершенно иной. Отсутствуют почти все признаки его прежнего поведения. Ты правильно отметила наличие некоторых параллелей, но связь между убийствами не прослеживается.

– Мы уже обсуждали это раньше, – заметил один из криминалистов.

– Имитатор. Или подражатель, – высказался и Хатчингс – Вот и все, если хотите знать мое мнение.

Карен яростно затрясла головой, не желая соглашаться с их доводами.

– Вы все упускаете из виду одну важную деталь. Действительно, некоторые вещи убийца с этой своей жертвой не проделывал, но я все равно уверена, что он – тот же самый преступник. Я хочу сказать, вы только взгляните на место преступления.

– Мы и смотрели. Год назад, – возразил Руни. Его скрипучий голос действовал ей на нервы. – Нет никаких убедительных доказательств наличия связи между этими преступлениями.

– Арт, ран, полученных при самозащите, оказалось совсем немного, зато крови было море.

Карен умолкла, а потом вдруг сообразила, что ей необходимо снова просмотреть фотографии места преступления, чтобы удостовериться, не оставил ли убийца кровавых узоров на стенах. Если она помнила правильно, то там крови на стенах не было вообще. И если память ее не подводит, то этот факт отнюдь не свидетельствует о наличии какой-либо связи с Окулистом.

– А там были какие-нибудь рисунки кровью в стиле импрессионизма? – словно прочитав ее мысли, поинтересовался Дель Монако.

– Мне нужно еще раз проверить…

– А что насчет пищи? Он ел бутерброд с арахисовым маслом И сливочным сыром с кетчупом прямо на месте преступления после того как убил ее?

– Нет.

– А парализующий удар? – Дель Монако перелистывал страницы и потому не поднял головы.

– Удар по голове, который лишил женщину возможности сопротивляться. В точности, как у жертв номер один и два…

– Нет, Карен, ты не можешь утверждать этого наверняка. – Опять Руни. Он не сводит глаз с какого-то документа. – Нельзя говорить, что они такие же самые. Жертву номер один и два ударили по голове сзади, а третью – сбоку, в висок.

– Значит, она вдруг поняла, что происходит, и в последнее мгновение повернула голову.

– Когда поворачиваешь голову, чтобы уклониться, то неизбежно вскидываешь руки. Следовательно, у нее должны быть сломаны пальцы. Черт, да хотя бы пара ногтей. – Руни приподнял со стола страничку, которую читал. – Но таких ран, полученных в результате самозащиты, у пострадавшей нет.

В комнате стало тихо. У Карен возникло иррациональное ощущение, будто она попала на перекрестный допрос и адвокат защиты только что выдвинул убийственный аргумент, разрушающий все тщательно выстроенное обвинение. В следующее мгновение, пытаясь сосредоточиться, чтобы найти нужный ответ, она почувствовала, как Гиффорд впился в нее взглядом, мешая мыслить связно.

Карен знала, о чем он думает. Не совсем так, как знала, о чем думает Робби Эрнандес, но все равно знала. Просто потому, что уже имела несчастье схлестнуться с Гиффордом по поводу возможной связи третьей жертвы с Окулистом. И теперь она знала, чего ожидать.

Скрестив руки на широкой груди, Гиффорд смотрел на нее так, словно хотел, чтобы она заткнулась раз и навсегда. Увы, похоже, ей не оставалось ничего иного.

– Взгляни фактам в лицо, Карен, – предложил Дель Монако. Создавалось впечатление, что он только что заметил, что Гиффорд все еще в комнате, и решил подыграть ему. – Ни одного из поведенческих признаков, отмеченных во время убийства номер один и два, не обнаружено на месте третьего преступления. Постарайся мыслить логично. Это кто-то другой.

Предложить ей мыслить логично означало, что она ведет себя глупо, упорствуя и настаивая на своем. Во всяком случае, она считала именно так. При этом Карен не хотела раздувать из мухи слона и заявлять, что он говорит так только потому, что она – женщина. Но чувствовала она себя ужасно.

– Я уверена, что убийце помешали закончить то, что он начал. Именно поэтому место преступления выглядит по-другому.

Признав, что место преступления действительно выглядит по-другому, она лила воду на их мельницу, отказываясь от своих аргументов. Столь значительные отклонения в поведенческих признаках и впрямь нередко означали, что преступление совершил другой человек. И Гиффорд об этом прекрасно знал.

– Место преступления и впрямь выглядит по-другому, не так ли, агент Вейл?

Босс небрежно откинулся на спинку стула, словно враждебно настроенный адвокат противной стороны, задающий вопрос, ответ на который известен ему заранее.