Читать книгу "Тайный мир Шопоголика - Софи Кинселла"

— Мила! — орут они в ответ. — Как дела? Как Бенджи?

Господи, этому конца не будет. Сижу тут как дура, делаю вид,что изучаю закуски в меню, и чувствую себя уродом каким-то. Никто не хочет сомной общаться, зато Фенелла и Таркин — самые популярные люди года. Этонечестно. Я тоже хочу встретить здесь кого-нибудь. Какого-нибудь старого другадетства. (Хотя, откровенно говоря, единственный, кого я знаю так давно, — этоТом, сын соседей, который сейчас в своей кухне с дубовым гарнитуром.)

Но на всякий случай опускаю меню и внимательно изучаюпублику. Ну хоть бы кто-нибудь из знакомых попался на глаза. Хоть кто-нибудь.Чтобы тоже можно было с восторгом подбежать, расцеловаться и завопить: «Намобязательно нужно как-нибудь вместе пообедать!» Боже мой, ну неужели я никогоздесь не знаю…

И тут я с радостью замечаю знакомое лицо, и всего внескольких шагах от нас! Это Люк Брен-дон, он сидит за столом с элегантнойпожилой парой.

Другом детства его вряд ли можно назвать, но я ведь егознаю? Да и выбора нет. Я же хочу пойти поздороваться с приятелем, как и всеостальные!

— Ой, смотрите, это же Люк! Не могу не подойти! Нужнопоздороваться с ним! — Вопить я стараюсь потише, чтобы он не услышал.

И пока все смотрят на меня с удивлением, я откидываю волосы,вскакиваю и ухожу, внезапно оживившись. Я тоже могу! Ха! Вот я тоже идупоздороваться с давним знакомым, которого случайно увидела за соседним столикомв ресторане «Терацца»! Вот так вот!

И только за метр от его столика я замедляю шаг и думаю, чтоже я ему скажу…

Ну, просто проявлю вежливость. Поздороваюсь и — умница! —еще раз поблагодарю его за одолженные двадцать фунтов.

Черт, я ему отдала долг? Да или нет?

Отдала. Послала такую миленькую открытку из коричневойбумаги, на которой были нарисованы красные маки, и приложила к открытке чек.Да, точно. Ну, главное не волноваться и быть спокойной и уверенной в себе.

— Здравствуйте! — говорю я, но вокруг стоит жуткий гул, иЛюк меня не слышит.

Понятно, почему у всех подруг Фенеллы такие пронзительныеголоса. Чтобы пробиться через эту шумовую завесу, нужно выдать не меньшешестидесяти пяти децибелов.

— Здравствуйте! — повторяю я громче, но опять в пустоту.

Люк убеждает в чем-то пожилого человека, а женщинавнимательно слушает их. Ни один даже не удостоил меня взглядом.

Это уже неудобно. Стою тут столбом, и меня откровенноигнорирует единственный человек, с которым я могла бы поздороваться в этойтолпе. По-моему, больше ни у кого таких проблем не возникает. Почему он невскакивает в ответ с визгом: «Слышали новость про „Форланд Инвестментс“?» Глупополучается. И что теперь делать? Тихонько убраться за свой столик?Притвориться, что шла в туалет?

Мимо протискивается официант с подносом, толкает меня прямок столику Люка, и в этот самый момент Люк поднимает голову и смотрит на меняотсутствующим взглядом, как будто первый раз видит, и от испуга у меня в животебурчит.

— Здравствуйте, Люк! — весело восклицаю я. — Вот, решилаподойти… поздороваться!

— Тогда здравствуйте, — отвечает он, помедлив. — Мама, папа,это Ребекка Блумвуд. Ребекка — это мои родители.

О нет! Что я наделала? Я прервала семейную встречу. Надоотступать. Быстро.

— Добрый вечер, — говорю я и слабо улыбаюсь. — Что ж, не будувас больше отвлекать…

— А откуда вы знаете Люка? — спрашивает миссис Брендон.

— Ребекка — известный финансовый журналист. — Люк делаетглоток вина. (Он что, вправду так считает? Ого! Надо будет упомянуть об этом вбеседе с Клэр Эдвардс. И с Филипом тоже.)

Я довольно улыбаюсь миссис Брендон, чувствуя себя оченьважной персоной. Я — известная журналистка, подошедшая поболтать к известномубизнесмену в известном лондонском ресторане. Круто, да?

— Финансовый журналист? — ворчит мистер Брендон и опускаеточки, чтобы получше меня разглядеть. — И что вы думаете по поводу заявленияпремьер-министра?

Господи, чтобы я еще раз подошла к кому-нибудь в ресторане…да ни в жизнь!

— Ну, — уверенно начинаю я, лихорадочно размышляя, как быпоудачнее изобразить, будто увидела подругу за дальним столиком.

— Папа, вряд ли Ребекка хочет говорить о работе в ресторане,— спасает меня Люк.

— Действительно! — поддерживает сына миссис Брендон иулыбается мне. — Ребекка, какой у вас красивый шарф. Это от «Денни и Джордж»?

— Да! — радостно отвечаю я, довольная, что разговор свернулс заявления премьер-министра. (Что он там еще заявил?) — Купила на распродажена прошлой неделе!

Краем глаза вижу, что Люк как-то странно смотрит на меня.Почему, интересно? Чего это он такое…

О черт! Дура я, дура!

— На распродаже… для своей тети, — быстро соображаю я. —Купила для тети, в подарок. Но она… умерла.

За столиком все в шоке, молчат. Я и сама с трудом верю, чтомогла такое ляпнуть.

— Боже мой, — сокрушенно качает головой мистер Брендон.

— Тетя Эрминтруда умерла? — спрашивает Люк не своим голосом.

— Да, — киваю я, заставив себя взглянуть ему в глаза. — Этобыло ужасно.

— Какой кошмар! — сочувственно вздыхает миссис Брендон.

— Она ведь в больнице лежала? — продолжает Люк, наливая себеводы. — Что у нее было?

Короткая пауза.

— У нее … нога болела.

— Нога? — обеспокоенно переспрашивает миссис Брендон. — Ачто у нее было с ногой?

— Ну, она вся опухла, а потом случилось заражение. И ногупришлось ампутировать. Вот она и умерла.

— Господи! — восклицает мистер Брендон. — Эти врачи —вредители! — Он гневно смотрит на меня. — Она лечилась в частной клинике?

— Э-э… м-м… не знаю, — бормочу я, пятясь. Больше не вынесуэтого. Ну почему нельзя было просто сказать, что тетя мне этот чертов шарфикподарила? — Приятно было с вами повидаться, Люк. Мне пора — друзья ждут!

Я беспечно машу им рукой, стараясь не встречаться с Люкомвзглядом, поворачиваюсь и возвращаюсь к Сьюзи. Сердце колотится, как уперепуганного зайца, а лицо красное как помидор. Боже мой, какое поражение.

Но к моменту подачи первого блюда я сумела успокоиться. Еда!Мне приносят морских гребешков, обжаренных на гриле, и, откусив первый кусочек,я чуть не впала в экстаз. После стольких дней дешевой и безвкусной гадости я словнооказалась в раю. Я готова расплакаться — как заключенный, выпущенный насвободу, или как дитя блокады, узнавшее, что наконец-то отменили продуктовыекарточки. После гребешков я попросила мясо по-французски с картошкой, отдесерта все отказались — все, кроме меня, заказавшей шоколадный мусс. Потомучто неизвестно, когда еще я попаду в такой ресторан. Может, мне предстоятнесколько месяцев сэндвичей с сыром и кофе из термоса, и ни одного светлогопятна в этом монотонном меню.