Читать книгу "Наследники Хамерфела - Мэрион Зиммер Брэдли"

Несмотря на разочарование, в Аластере проснулось любопытство, хоть его мать и была работником Башни все время, сколько он себя помнил, о том, что там творится, он знал очень мало.

— Я и не думал, что Хранителем может быть женщина, — заметил он.

— Рената — эммаска. Ее мать из рода Хастуров, и многие по этой линии рождаются эммасками. Это грустно, но дает ей возможность работать Хранителем, хотя, может быть, однажды до этой работы допустят и настоящую женщину. Правда, для женщин она очень опасна, мне, я думаю, лучше и не пробовать.

— Не хочу, чтобы тебе грозила хоть какая-то опасность, — пылко произнес Аластер.

На это Флория сказала:

— Я освобожусь и буду знать, примут ли меня в круг, к полудню, тогда, если хочешь, пойдем выберем щенка для твоей матери.

— Только примут? Но я думал, что у тебя уже есть место в круге…

— Это так, но главное, чтобы все работники круга были психологически совместимы, если в нем окажется кто-то, кто не сможет работать со мной, мне опять придется ждать нового места. Я встречалась с Ренатой, и она мне очень понравилась, кажется, с ней мы друг другу подходим. Но завтра меня будут испытывать на совместимость с остальными работниками.

— Если кто-то посмеет отказать тебе, я объявлю ему войну! — полушутливо воскликнул Аластер, но за легкомысленностью крылись серьезные намерения. Почувствовав это, Флория взяла его за руки.

— Нет, — произнесла она. — Ты ничего в этом не понимаешь, потому что тебя не учили телепатии. Обещай мне, пожалуйста, что не будешь делать ничего поспешного и глупого.

Музыка кончилась, и они пошли в конец танцевального зала. Там она сказала:

— Теперь мне надо потанцевать с другими гостями — хотя я предпочла бы остаться с тобой.

— О, почему мы должны делать то, что придумали другие, ради каких-то дурацких традиций? Я до смерти устал от всех этих «так делай — так не делай» и «так надо делать»!

— Нет, Аластер, ты не прав! Мне говорили, что мы посланы в этот мир для того, чтобы исполнять свой долг ради наших людей и семьи. Ты — герцог Хамерфел, и, возможно, наступит день, когда, как и должно, твое служение Хамерфелу станет выше данных нами с тобой друг другу клятв.

— Никогда! — вскричал Аластер.

— Не говори так! Простой человек может заявлять все, что ему вздумается, но только не принц, не герцог и не лорд, несущий ответственность за своих людей.

Внутренне она ощутила тревогу, но подумала:

«Он просто молод и очень слабо подготовлен к своему сану, его жизнь прошла в изгнании, и его не приучили отвечать за то, что досталось ему по праву рождения».

— Единственное, что невыносимо для меня, — это разлука с тобой, — произнес он. — Останься со мной, пожалуйста.

— Дорогой мой, я не могу. Пожалуйста, пойми.

— Как скажешь, — угрюмо пробурчал Аластер и, подав ей руку, с мрачным видом проводил ее к родственникам, среди которых заметил королеву Антонеллу, которая мягко улыбнулась Флории.

Странным голосом плохо слышащего человека королева произнесла:

— Наконец-то. Мы давно уже тебя ждем, дорогая моя. Но, по-моему, я не знаю твоего молодого кавалера.

— Это сын герцогини Хамерфел, Эрминии — второго техника круга Эдрика Элхалина, — произнесла Флория так мягко и тихо, что Аластер усомнился, расслышала ли ее глухая, старая леди. Но тут он вспомнил, что та — наверняка телепат и наверняка могла понимать все, сказанное Флорией.

— А, Хамерфел, — произнесла королева скрипучим голосом, слегка кивая ему. — Рада тебя видеть, юноша, твоя мать — прекрасная женщина. Я хорошо ее знаю.

Аластер ощутил себя на вершине счастья: за один вечер он получил признание короля, а теперь вот и королевы. На такое он не смел и надеяться. Аластер не стал больше упрашивать Флорию станцевать с ним еще, отвесил королеве низкий поклон и пошел искать мать.

Он нашел Эрминию в оранжерее за изучением цветов. Когда он вошел, она обернулась и сказала:

— Почему ты не танцуешь, дорогой мой мальчик?

— Я уже достаточно натанцевался для одного вечера. Когда заходит луна, кто будет смотреть на звезды?

— Ну, ну, — улыбнулась Эрминия. — У твоей хозяйки тоже есть обязанности.

Тогда он раздраженно произнес:

— Флория уже прочитала мне лекцию на эту тему, мама, так что ты, пожалуйста, не начинай.

— Это она хорошо сделала, — заметила Эрминия, но почувствовав, что ему хочется многое рассказать, спросила: — Что случилось, Аластер?

— У меня была аудиенция с королем, мама, но здесь, где столько людей, я не могу рассказывать о ней.

— Ты хочешь, чтобы мы сейчас же уехали? Ну, как знаешь. — Она подозвала слугу. — Вызови нам портшез.

По дороге Аластер выплеснул все накопившиеся эмоции.

— Мама, я спросил Флорию, не согласится ли она, когда я восстановлюсь…

— И что она тебе ответила?

Аластер ответил почти шепотом:

— Она поцеловала меня и сказала, что этот день придет не так скоро, как хотелось бы.

— Я рада за тебя, она — прекрасная девушка, — утешила его Эрминия, думая про себя, почему же, если все это правда, сын так задумчив.

Но, поскольку Аластер не был телепатом, мать неправильно истолковала бродившие в нем чувства, решив, что тот, вероятно, вынуждал девушку немедленно дать ему клятву верности или даже выйти за него замуж, а Флория весьма искусно отказала ему.

— Теперь расскажи мне слово в слово, о чем у вас был разговор с его величеством, — попросила она и приготовилась слушать.

8

Деревня Лоуэрхаммер представляла из себя скопление каменных домов, сгрудившихся посреди полей. Было время окончания сбора урожая, и самый большой амбар в деревне расчистили и превратили в танцевальный зал. В нем толпились хриплоголосые деревенские гуляки, дудочники и волынщики играли быстрый танец. Вдоль одной из стен были расположены козлы, поверх которых положили дощатые щиты. На эти импровизированные столы выставили все имевшиеся в деревне кружки и стаканы, рядом выкатили бочонки сидра и пива. Старики сидели на лавке, а в центре амбара кружилось два хоровода: один — из парней — справа налево, а внутри него из девушек — слева направо.

Конн тоже танцевал. Когда музыка кончилась, он, как и положено, протянул руку девушке из внутреннего хоровода, которая в этот момент оказалась перед ним, и повел ее к столу с угощениями. Одну кружку он налил ей, вторую себе.

В амбаре было душно; в грубых деревянных стойлах по-прежнему стояли лошади и коровы, а четверо или пятеро молодых парней охраняли ворота, дабы никто не пронес внутрь амбара, где было полно сена и соломы, факел или свечу. Страх пожара всегда незримой тенью присутствовал на всех деревенских праздниках, особенно перед началом дождей, когда вода еще не пропитала смолистые стволы деревьев.