Читать книгу "Выбор оружия - Фридрих Незнанский"

– Закон есть закон. Оперативные и агентурные сведения в суд не представишь. А веских доказательств, как правило, бывает мало. Поэтому мы и разговариваем сейчас с вами здесь, а не в следственном корпусе Бутырки или «Матросской тишины». И еще – о каком компромиссе вы упомянули? Компромисс кого с кем? Властей с ворами?

– Да, – подтвердил Бурбон. – В современном бизнесе есть проблемы, которые власть принципиально не может решить. Решаем мы. Или беспредельщики. Как они решают – знаете. А мы считаем, что любую самую сложную проблему можно изучить, договориться и избежать крови, избежать насилия. Мы посылали об этом сигналы наверх. Ответа не получили. Я хотел бы понять почему.

– Попробую объяснить, – сказал Турецкий. – Избежать крови – чьей? Насилия – над кем? Вы считаете нас недоумками, которые поверят, что воровской сходняк волнует кровь от пуль и ножей ваших же боевиков и «шестерок»? Насилие, которому ваши же бандиты подвергают всех подряд – от бизнесмена до одинокого старика, владельца приватизированной хрущобы? Полноте, Николай Иванович! Вас волнует только собственная кровь, собственная безопасность, вас ввергает в ужас беспредел, который распространился на вас самих. Вы предлагаете компромисс? Нет. Ваши сигналы – всего лишь вопль о помощи, о защите законом, нашим законом, который вы всю жизнь попирали. И я вам вот что скажу: закон защитит вас. Как любого гражданина. И не больше. Но и не меньше. И это мнение разделяют все мои коллеги. Поэтому вы не получили никакого ответа. И не получите.

Бурбон задумался. Потом спросил:

– Хотите еще пива?

– Нет, спасибо.

– Есть еще какие-нибудь желания?

«Вон даже как!» – подумал Турецкий, и на мгновение его охватило бешенство от наглой уверенности в своем праве распоряжаться чужой жизнью, прозвучавшей в словах этого выродка. Но он сдержался.

– Если это последнее мое желание перед смертью, вы не можете его не исполнить. Кто вам заказал Очкарика?

– Никто.

– Значит, вы сами? Почему?

– Он засветился.

– Кто вам дал «жучок», который Очкарик должен был сунуть Никитину?

– Один человек.

– Вы его не знаете?

– Он передал мне привет от моего друга из Штатов.

– От Корейца? Но он же сидит в Атланте.

– У меня там много друзей.

– Откуда вы знаете, что Очкарик засветился?

– «Жучок».

– «Жучки» с таким радиусом действия сбрасывают информацию импульсами. Даже если вы нашли частоту, вы не смогли ничего расшифровать. Значит, вы дали Никитину свой «жучок»? А что сделали с тем?

– Вы быстро соображаете. Разбил.

– А заказчику сказали, что Очкарик засыпался и его пришлось убрать?

– Да.

– Для чего вы подменили «жучок»?

– Чтобы знать, что происходит.

– Для чего вам это было нужно знать?

Бурбон не ответил, поднялся и ушел в зал, оставив Турецкого под присмотром доберманов. Через минуту вернулся, положил на стол магнитофон и нажал кнопку с надписью «Плей»:

"– Господин Дорофеев? Здесь Шпиллер. Доброе утро.

– Рад слышать вас, господин Шпиллер.

– У меня только что был господин Никитин, американец. Завтра он вылетает в Москву. Просил рекомендовать его вам. Что я и делаю. У него какое-то серьезное предложение.

– Какое?

– Я не стал спрашивать. Он хочет вложить в ваш банк сто двадцать четыре миллиона долларов. Эти деньги уже поступили на его счет в нашем банке. Переведены из Чейз-Манхэттен-банк.

– Это действительно серьезное предложение.

– Я рад, что могу рекомендовать вам такого солидного клиента. Вы найдете для него время?

– Как только он прилетит в Москву…"

Бурбон остановил запись. Объяснил:

– Сто двадцать четыре миллиона «зеленых». Мы не можем допускать, чтобы такие сделки шли мимо нас.

– Вы узнали, что за сделка? – спросил Турецкий.

– Нет.

– А «жучок»?

Бурбон поставил другую пленку и включил воспроизведение:

" – Рад познакомиться с вами, господин Никитин. Директор франкфуртского филиала Дойче-банка господин Шпиллер предупредил меня о вашем приезде. Он назвал сумму, которую вы хотите инвестировать в нашу промышленность, и сказал, что эти деньги уже поступили на ваш счет в Дойче-банке. Как я понял, он это сделал по вашей просьбе.

– Совершенно верно.

– Проходите, пожалуйста. Устраивайтесь поудобней. Что-нибудь выпьете?

– Спасибо, нет. Я за рулем.

– Может быть, кофе?

– Ничего не нужно, спасибо. И за то, что послали своих людей встретить меня, – тоже спасибо. Правда, мы каким-то образом разминулись.

– Я никого не посылал встретить вас. Непременно послал бы, но я не знал, каким рейсом вы прилетаете.

– А тогда какой же молодой человек… Впрочем, это не важно.

– Итак, слушаю вас… Только, ради Бога, господин Никитин, не курите, если это вас не очень затруднит. У меня больное горло, совершенно не переношу табачного дыма. Как видите, у меня даже пепельницы нет.

– Извините, не знал. Разумеется, я не буду курить.

– Итак…

Пауза".

"Здесь он, наверное, и написал: «Нас слушают», – подумал Турецкий.

Когда разговор Дорофеева с Никитиным закончился, Бурбон хотел остановить запись, но Турецкий спросил:

– А дальше что?

Бурбон только пожал плечами.

– Да ничего. – Но магнитофон не выключил.

Судя по всему, «жучок» включался только при звуках голоса, перерывы между разговорами отбивались короткими металлическими щелчками.

" – Чем могу быть полезна, сэр? Вам нужен номер?

– Да. Одноместный. Люкс. На месяц.

– Нет проблем. Ваш паспорт.

– У вас есть охраняемая стоянка? Я хотел бы поставить свою машину.

– Спуститесь вниз. А я пока оформлю документы. Скажите, что вы из шестьсот тридцать четвертого номера. Для наших клиентов стоянка бесплатная".

Щелчок.

" – Вот сюда заезжайте, мистер… А выход – там. Лучше через двор, ближе.

– Ключи оставить?

– Нет-нет. И заприте машину".

Щелчок.

" – Эй, мужик, глянь-ка сюда! Слышь, чего говорю? Купи одну вещь, по дешевке отдам. Всего двадцатник, делов-то!