Читать книгу "Пять отвлекающих маневров - Дороти Ли Сэйерс"

— Учитывая, что? — подхватила мисс Кошран.

— Хм-м… Просто я не предвидел подобного расклада, — замялся его светлость. — Уотерз накануне слегка перебрал, а обычно после подобных возлияний ему требуется немало времени, чтобы подняться, собраться с мыслями и так далее. Да, непонятно… Но что поделаешь, придется нам ждать, когда он объявится.

— Нам? — удивилась мисс Сэлби.

— Я имел в виду, полиции, — поправился Уимзи, слегка покраснев.

— Я так и знала! Вы помогаете полиции, — констатировала факт мисс Кошран. — Я же забыла, что у вас репутация Шерлока Холмса. Жаль, что мы не смогли ничем помочь. Спросите мистера Фергюсона. Может, он видел мистера Уотерза в Глазго.

— О! А Фергюсон был там?

Питер задал вопрос осторожно, но не настолько осторожно, чтобы обмануть мисс Кошран, которая бросила на него проницательный взгляд.

— Да. Он там был. Я думаю, мы даже можем указать точное время, когда его видели (если мисс Кошран приходила в волнение, ее шотландский акцент усиливался; она развела колени и подалась вперед, опершись о них ладонями, как рабочий в трамвае, выражающий готовность поспорить.) Наш поезд прибыл на вокзал в Глазго в два часа шестнадцать минут — Неудобный поезд, останавливается на каждой станции… По идее, нам следовало подождать и поехать на поезде в час сорок шесть из Дамфриса, но мы хотели повидаться с сестрой Маргарет Кэтлин и ее мужем, а они уезжали в Англию уже в четыре часа пополудни. Они встретили нас на вокзале, мы все вместе отправились в отель и немного перекусили. Ведь у нас с восьми утра и маковой росинки во рту не было: в поезде ресторана нет. В отеле можно замечательно пообщаться, не хуже, чем в любом другом месте. В четыре часа мы их проводили, а затем стали спорить, что делать дальше — поехать к моей кузине, у которой мы планировали остановиться, или сначала заглянуть на выставку. Я говорила, что уже поздно, нам не хватит времени, чтобы увидеть всю экспозицию, но Маргарет уверяла, что было бы неплохо просто съездить взглянуть, где и как там все расположено, а на следующий день уже детально все осмотреть. Я согласилась, ведь мысль здравая. Так что мы сели на трамвай и примерно в половине пятого или чуть раньше добрались до выставки. В первом же зале кого, по-вашему, мы увидели? Мистера Фергюсона, который как раз выходил оттуда. Конечно, мы остановились и немного с ним поболтали. Он нам рассказал, что подробно осмотрел все работы и завтра собирается возвращаться, но все равно еще раз прошелся с нами по залам.

Уимзи, который пытался удержать в памяти расписание местных поездов и поспешно перебирал в голове время их прибытия и отправления, на этом месте внезапно спросил:

— То есть он действительно уже все осмотрел?

— О, да. Мистер Фергюсон сразу сказал нам, что где находится, и назвал картины, которые ему понравились больше всего. Приехал он на том же поезде, что и мы, только, полагаю, в отличие от нас, прямиком отправился на выставку.

— На вашем поезде… То есть на поезде, прибывающем в два часа шестнадцать минут. Ну да, конечно, он сел на него в Дамфрисе, оттуда поезд, кажется, отходит, в одиннадцать двадцать две. Да, верно. А в Дамфрисе вы его видели?

— Нет, но это ведь не значит, что мистера Фергюсона там не было. Он наверняка ехал в вагоне для курящих, а мы сели в милое старомодное дамское купе, так как не любим курить в помещениях. Зато он видел нас в Глазго, хотя мы его и не заметили, потому что первое, что он нам сказал при встрече: «А я видел вас на вокзале, но вы меня не заметили. А кто вас встречал? Наверное, Кэтлин и ее муж?». И затем сообщил, что ехал в том же поезде.

— Замечательно, — резюмировал Уимзи. — Значит, мы должны навестить Фергюсона. Э-э, то есть его навестит полиция.

Мисс Кошран покачала головой.

— Меня вы не обманете, — сказала она. — Вас выдают глаза. Вы замешаны в этом деле. Если честно, мне кажется, что это вы и совершили преступление.

— Нет, — возразил Уимзи. — Это, наверное, одно из немногих преступлений, которое я бы совершить не смог. Я не владею кистью.

Гоуэн

Макферсон, инспектор полиции Керкубри, был одним из тех старательных людей, напрочь лишенных воображения, для которых никакая гипотеза не является столь надуманной, чтобы ее нельзя было рассмотреть. Ему нравились вещественные доказательства. Он не принимал в расчет такие заумные соображения, как неправдоподобность с точки зрения психологии. Начальник полиции изложил ему конкретные факты касательно смерти Кэмпбелла, и Макферсон видел, что они указывают на вину того или иного художника. Эти факты ему нравились. Результаты медицинской экспертизы нравились ему еще больше: четкие, ясные сведения — об окоченении трупа и состоянии его желудочно-кишечного тракта. Все, что касается поездов и расписаний, тоже радовало инспектора: это было удобно занести в таблицу и проверить. Но то, что касалось картины, не так тешило душу полицейского: тут многое было связано с какими-то техническими моментами, которых он лично не понимал, но ведь Макферсон не был столько предвзят, чтобы отказаться от мнения эксперта по этим вопросам. Например, спрашивал же он совета у кузена Тома касательно электричества или мнение своей сестры Элисон по поводу женского белья, и был способен допустить, что такой джентльмен как лорд Питер Уимзи может больше знать о живописцах и их инструментах.

Исходя из соображений инспектора, под подозрение попадали все художники, независимо от того, насколько они богаты, респектабельны или мягкосердечны, а также от того, ссорились они с Кэмпбеллом или нет. Керкубри был вверенным ему участком, и Макферсон счел своей задачей собрать всю информацию и проверить наличие алиби у каждого художника в городке, молодого или старого, мужского или женского пола, добродетельного или порочного — всех без исключения. Он добросовестно подошел к делу, не забыв прикованного к постели Маркуса МакДональда, миссис Элен Чамберс, которая совсем недавно обосновалась в Керкубри, Джона Петерсона 92 лет, а также Вальтера Фланагана, который вернулся с войны с протезом вместо ноги. Макферсон обратил внимание на отсутствие Уотерза и Фаррена, хотя не придал этому такого значения, как лорд Питер, и после полудня его можно было увидеть у парадного входа дома мистера Гоуэна — в руке блокнот, на лице верность правому делу. Он оставил Гоуэна напоследок, потому что все знали, что Гоуэн имел обыкновение работать по утрам и болезненно воспринимал вторжения до обеда. У инспектора Макферсона не возникало никакого желания нарываться на неприятности.

Дверь открыл английский дворецкий и прямо на пороге сказал:

— Мистера Гоуэна нет дома.

Инспектор пояснил, что он явился по важному официальному делу и ему необходимо задать мистеру Гоуэну несколько вопросов. Дворецкий повторил, очень надменно:

— Мистера Гоуэна нет дома.

Инспектор позволил себе спросить, когда мистер Гоуэн вернется. Дворецкий снизошел до дальнейших объяснений:

— Мистер Гоуэн уехал.

Для шотландца подобная фраза имеет несколько иной смысл, нежели для англичанина. Инспектор спросил, когда мистер Гоуэн вернется, имея в виду сегодняшний вечер.