Читать книгу "Боевой шлюп «Арго» - Юлия Зонис"

— Ну, что там у тебя есть?

— Немного.

Демон вздохнул.

— Чистой земли становится все меньше.

Он порылся в кармане штанов и вытащил не первой свежести платок, свернутый кульком. Когда демон развязал узелок, в платке обнаружилась заварка.

— Отлично, — обрадовался полковник. — Сто лет чаю не пил.

— Эй, преподобный, — он оглянулся на священника, — чай будешь?

Отец Павел хотел отказаться — только еще бесовского чая ему не хватало — но подумал, что это будет выглядеть как неуважение к полковнику. В конце концов, тот предлагает от чистого сердца. А чай можно и выплеснуть потихоньку. Поэтому отец Павел кивнул и полез в полковничий рюкзак за котелком и кружками.

Когда он вновь обернулся к костру, демон смотрел на него.

— Хороший священник. Быстро осваивается.

Отца Павла так и тянуло перекрестить нечистого, да что толку? В лагере говорили: от обычного креста, даже и архиерейского, бесам ни горячо, ни холодно.

— Можешь звать меня Натаниэлем.

Демон протянул лапу через костер. На пальцах поблескивали недлинные, но острые на вид когти. Отец Павел застыл. Полковник отобрал у него котелок, наполнил водой и подвесил на прутик над костром. Только после этого Жерар бросил демону:

— Не дразни его. Он еще совсем свеженький, вчера из лагеря. Их там не учили ручкаться с потенциальным противником.

— Извините, — демон улыбнулся. — Я не хотел вас задеть.

Отец Павел почувствовал, что сейчас сделает что-то ужасное, например набросится на демона и опрокинет его мордой в костер или застрелит из винтовки. К счастью, подкатила малая нужда, и настолько сильно, что, не говоря лишнего слова, священник шмыгнул в негустой кустарник.

Когда он выбрался оттуда, чай уже закипал. Полковник щедро сыпанул заварки и наполнил кружки. Отец Павел принял свою, обжег руку, сдержал ругательство и поставил кружку на землю. Полковник и демон спокойно похлебывали кипяток.

— Что новенького? Как там у вас со строительством?

Демон пожал плечами.

— Строим понемногу. Мы бы давно уже закончили и ушли, если бы не эти ваши… контрмеры. Вот вы, Жерар, военный, наблюда…

Жерар неловко двинул рукой, и половина кипятка из его кружки выплеснулась прямо на колени демону. Демон замолчал на полуслове и печально уставился на темное пятно, расползающееся на штанах. Полковник захлопотал, предлагая демону то платок, то приложить к ошпаренному месту нож. Отцу Павлу оставалось только гадать, что собирался сказать нечистый и почему Жерар предпочел, чтобы это не было сказано. Когда суматоха с кипятком улеглась, бес налил себе еще чаю и продолжил:

— Я, собственно, и у вас, отец Павел, собирался спросить. Как у священника…

Отец Павел не помнил, чтобы он представлялся демону. Впрочем, чему удивляться?

— Так вот, я хотел поинтересоваться. Зачем, по-вашему, люди затеяли эту войну?

Священник, который в забывчивости как раз отхлебывал из своей кружки, поперхнулся и закашлялся. Жерар услужливо хлопнул его по спине и тут же отдернул руку. Тряся в воздухе отбитой кистью, он пробормотал:

— Черт, преподобный, ну и спинища у тебя.

Однако отцу Павлу было не до того. Фыркнув, как кот, он уставился на демона. Священнику казалось, что праведный гнев, кипящий в его взгляде, должен если не испепелить нечистого на месте, то хотя бы смутить. Однако тот и в ус не дул и спокойно попивал чай.

— Мы?!

Голос у отца Павла был хриплый, но — слава Заступнице Екатерине — хотя бы не дрожал.

— Мы затеяли эту войну?

— Конечно, мы.

Как ни странно, ответил не демон, а полковник.

— Они спокойно маршировали на небеса, ну, может, спалили две-три деревни, или, скажем, четыре-пять городов, но это уже побочный эффект…

Показалось, или в голосе полковника звучала ирония? Отец Павел взглянул на военного как раз вовремя, чтобы заметить, как Жерар ему залихватски подмигивает.

Демон, напротив, помрачнел.

— Шутите?

В тихом и ровном тоне послышалась угроза.

— А ведь вы правы, полковник. Думаете, что насмехаетесь надо мной, а говорите правду. Мы просто хотим попасть домой. Мы блудные дети. Он…

Тут демон взглянул вверх, туда, где далеко в бледном небе зарождались пыльные смерчи.

— Он никогда не относился к вам как к детям, никогда. Вы — орудие, розга. Вы можете сделать больно. Но розгой посекут и ее сломают, а дети помирятся с отцом. Вы уже проиграли…

Отцом Павлом овладела странная раздвоенность. С одной стороны, он ощущал, что сидит у костра в редеющих сумерках, в руке его кружка с чаем, напротив — демон и полковник. С другой, он будто стоял в стороне. Голос демона доносился издалека, и с каждым словом говорящий казался тому, первому отцу Павлу, все прекрасней и совершенней. Вместе с тем второй отец Павел отчетливо видел, как разворачиваются тусклые змеиные кольца, как поблескивает чешуя. Он видел, что каждое слово демона шлепается на песок и оборачивается червяком, и эти червячки быстро и сосредоточенно ползут в сторону Жерара. Вот первый достиг ботинка, взобрался по ребристой подошве и впился в голую кожу ноги между штаниной и голенищем. За ним последовал второй, третий — и вот уже Жерар свалился на песок и забился в корчах, и изо рта его пошла кровь, а червячки все ползли и ползли. Второй отец Павел понимал, что надо броситься и оглушить демона и оттащить Жерара от костра, куда он неумолимо скатывался, но второму отцу Павлу мешал первый — сидел неподъемной тушей и пялился на демона, будто тот говорил невесть какие истины.

Неизвестно, что бы произошло, но в этот момент песок по сторонам заколыхался, расселся, и оттуда выскочили низенькие фигурки.

С криком «дави гадов» они подбежали к костру и принялись давить ногами все еще ползущих червяков. Голоса их звучали как-то странно, и прошло несколько секунд, прежде чем отец Павел осознал — это были детские голоса. Между тем демон зашипел и начал уползать. Он уже совсем было исчез среди серых песчаных холмов, когда маленькая нога в сандалике наступила на него и размазала, как спелую ягоду шелковицы. Только тут отец Павел с удивлением понял, что демон тоже был червяком. Кто-то толкнул котелок, и он опрокинулся, заливая пламя. Горячие угли зашипели. Повалил черный дым. Мир на секунду расплылся перед глазами священника, а потом оба отца Павла снова стали одним, и этот отец Павел наконец-то вскочил и кинулся к Жерару.

Того уже окружили пять или шесть детей в разномастных, но хорошо подогнанных хаки. Один мальчик, худенький, черноволосый, стоял на коленях и поддерживал голову полковника, чтобы тот не захлебнулся кровью. Еще двое навалились на руки и ноги, прижимая судорожно бьющееся тело к земле. Старший, светловолосый паренек с острыми скулами и подбородком, снимал с пояса обернутую тканью фляжку. Дети действовали столь споро и слаженно, что ясно становилось — им это не впервой.