Читать книгу "Лейтенант - Кейт Гренвилл"

якобы «привели». Неважно, что мы их похитили. Силком утащили. Против воли. Они плакали, Рук. Я пытался им втолковать, что мы не хотим причинить им вреда, но они выли так, будто сердце того и гляди вырвется из груди! Кто теперь расскажет, как все было на самом деле? Кто расскажет правду?

– Уж точно не двое лейтенантов, которые знают, что им за это будет! – Рук пытался разрядить обстановку, но уж лучше бы молчал.

– Это определенно самый отвратительный приказ, что мне когда-либо доводилось исполнять.

Гардинер стыдливо понизил голос. Рук подумал: «А я? Мне когда-нибудь приходилось исполнять приказ, который потряс бы меня, пристыдил бы?» В голову ничего не приходило. Стреляя вслепую с борта «Решимости», он не видел людей, которых могла настигнуть его пуля, если таковые и были. В Новом Южном Уэльсе он умудрялся уклоняться от воинских обязанностей, прикрываясь благим делом астрономии. Но это везение, не более. Он ощутил внутри холодок, осознав: один лишь случай отделял его от того, что случилось с Гардинером.

На крыше постукивала оторвавшаяся дранка, ветка куста царапала по стене. Где-то пропела птица – один раз, второй.

– Господи, как я сожалею, что сделал это! Он не должен был отдавать такой приказ, но как же мне жаль, что я подчинился!

Гардинер сорвался на крик, и его слова эхом разнеслись по хижине и вылетели в окно.

– Бога ради, думай, что говоришь!

Кроме них на мысе никого не было, но, роняя такие слова, нельзя было надеяться, что их никто не услышит. Тот лейтенант, что дергался в петле в Английской гавани, не нарушал приказа – до этого не дошло. Как и те двое, которых на глазах у Рука отправили в изгнание. Слов оказалось достаточно. Здесь, где поддерживать порядок губернатору помогала лишь горстка офицеров, даже малейший намек на неповиновение был недопустим.

– Наш долг, – начал Рук, – наш воинский долг… – но его друг уже замкнулся в себе. Гардинер опорожнил свою кружку, и его загорелое лицо бывалого моряка растянулось в ухмылке.

– Да, мистер Рук, я знаю. Именно так: все мы здесь – слуги губернатора, и к черту любого, кто скажет иначе!

Рук ничего не ответил. В голове у него крутился вопрос, которого он не желал слышать: «Что бы сделал я на его месте?»

* * *

На следующий день рано утром Рук спустился в поселение. Он чувствовал, что предает Гардинера, но любопытство пересиливало. Он пытался выдумать хитроумный предлог, чтобы взглянуть на схваченных туземцев, но, как оказалось, в этом необходимости не было. Шагая через плац, он увидел, как по склону холма спускается губернатор, а с ним ковыляют в кандалах двое мужчин. Капитан Силк бодро вышагивал рядом с губернатором с записной книжкой и карандашом в руках.

Туземец, что покрупнее, был лет тридцати, хорошо сложен. В его взгляде мерцала лукавая искорка. В голове у Рука мелькнула мысль, что если бы Силка похитили и привели к какому-нибудь воображаемому вождю местного племени, он точно так же оглядывался бы по сторонам с видом человека, которому все любопытно, и с улыбкой того, кто переживает величайшее приключение в своей жизни.

Второй был сложен иначе, более коренастый и угрюмый, он являл собой сгусток уязвленной гордости. Для него это никакое не приключение, подумал Рук. А вызов его достоинству.

Худощавое лицо губернатора преобразилось за одну ночь – округлилось и сияло радостью. Сегодня он был совсем не похож на Математический мост. Он поднял руку и повертел ею в воздухе, показывая ее дружелюбно настроенному туземцу.

– Итак, Бойнбар. На нашем языке это «рука». А по-вашему как она называется?

Бой-н-бар. Рук представил это имя на бумаге, отпечатал его в своей памяти. Его первое слово на местном наречии.

Силк послюнявил кончик карандаша, готовясь записать, как местные называют руку. «Во всем полку не найдется никого расторопнее». И как только Силк умудрился оказаться на этом месте с записной книжкой в руках! Раз уж колонии Нового Южного Уэльса понадобился языковед, не разумнее ли было предложить эту роль лейтенанту Руку?

Быть может, губернатору по душе общество офицера ему под стать, подумал Рук и сам себе удивился. «Придет мое время, – успокоил он себя. – Силк не языковед, однажды обо мне вспомнят».

Между тем губернатор уже пытался завладеть вниманием второго туземца: он поднял вверх большой палец и слегка им подергивал.

– Варунгин? Варунгин! Это палец – по-нашему это называется «палец». А теперь скажи, как вы его называете.

Ва-рун-гин. Уже два слова на местном наречии.

Но Варунгин отказывался смотреть в глаза губернатору и не обращал никакого внимания на его палец. Хоть ему и мешали кандалы, он шагал, выпрямив спину и глядя прямо перед собой, в пустоту, будто и не замечая губернатора.

Эти люди были похожи на тех, что Рук видел на острове Антигуа, и вместе с тем отличались от них. Ростом они были ниже рабов, кожа не такая иссиня-черная. Более теплого, коричневатого оттенка. И губы не настолько пухлые – поразительно пухлые – как у африканцев.

Помимо этих врожденных отличий были и другие, которым их, вероятно, научила жизнь. Эти двое обитателей Нового Южного Уэльса держались гордо и прямо, ни перед кем не склоняясь. Оторванность от остального мира спасла их от участи оторванных от родной земли африканцев, которых он видел в Английской гавани, – безликих черных шестеренок в огромном механизме империи.

Бойнбар посмотрел прямо на Рука, на его красный шерстяной мундир с латунными пуговицами и золотыми галунами, причесанные волосы и гладко выбритые щеки, бледную кожу. Под его взором Рук вдруг понял, какими странными, должно быть, кажутся со стороны эти волосы, эта кожа. Эта манера обвешивать тело тканью и блестящими побрякушками.

Он поймал взгляд Бойнбара и едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Он увидел в лице этого человека отражение собственного любопытства, то же непреодолимое желание окунуться в неизвестное, восхититься непривычным.

Но губернатор уже взял Бойнбара под руку и повел его к резиденции.

– Идемте, друг мой, пора обедать.

Он стал чавкать, жестами показывая, как подносит ко рту еду, и Бойнбар весьма охотно пошел с ним. Силку пришлось подгонять Варунгина, чтобы тот шагал следом, – он даже дотронулся до его руки, но Варунгин тут же ее отдернул. С трудом передвигая ноги в кандалах, он двинулся вперед с каменным лицом, всем своим поджарым телом выражая негодование.

* * *

В течение следующих двух недель Рук несколько раз находил повод спуститься в поселение, надеясь вновь увидеть туземцев, но так их и не застал. По словам юного Тимпсона, большую часть времени они