Читать книгу "Наблюдай как мужчина, выгляди как женщина - Галина Артемьева"

Счастливые его дети и внуки — такой пример достойной жизни и такая реализация своего человеческого потенциала!

Я с юных лет размышляю о старости человека. Мне всегда казалось, что вся наша жизнь и есть подготовка к ней как к подвигу, экзамену, а это зачастую лотерея: кто знает, какой билет вытянешь, какой жребий уготован тебе судьбой. Но это совсем не значит, что мы не должны к нему готовиться честно и серьезно, как люди. Не врать, не пытаться схитрить, извернуться (тут — не удастся).

Я запоминала и цепко держала в памяти поражавшие меня примеры личного мужества людей, обездоленных старостью.

Не буду приводить здесь много историй (они предназначены для моей книги, целиком посвященной людям зрелого возраста), приведу лишь две, очень дорогие моему сердцу.

Я училась в 9 классе и записалась на госкурсы «Иняз» для занятий испанским языком. Вся жизнь была впереди, я жадно впитывала в себя впечатления от познания открывающегося передо мной мира. В группе я впервые оказалась не среди одногодков, а в компании очень разновозрастных людей, среди которых я была самой младшей (чего, надо сказать, очень стеснялась).

Самой старшей сокурснице было 70 лет, и она поразила меня! Ей, по всем законам и представлениям того времени и состоянию общественных воззрений, положено было быть классической бабУшкой и сидеть в лучшем случае на лавке у подъезда. Она же шла своим курсом, никому ничего не доказывая, не делая заявлений и не протестуя. Я старалась подобраться к ней поближе, чтобы рассмотреть и расспросить, чтобы научиться и понять. Мне все в ней нравилось — и отсутствие стереотипов, и явная, но не демонстративная внутренняя свобода. Возраст (ее и мой) был мне не помехой.

Она и выглядела необыкновенно (особенно для того времени). Тоже — не напоказ, но совершенно по-своему. Во-первых, ее стрижка — седой короткий ежик, а это всегда стильно, это — ух ты! Она объяснила — удобно, гигиенично и очень дешево. У нее был жестко спланирован бюджет, до копеечки, грамотно. Она, как оказалось, летом вообще брилась наголо. Ходила в собственноручно связанных платьях (черном, пестром — черно-белом и синем), прямых, до середины икры. Никакого макияжа, подведенных глаз, губной помады (какое счастье!). Подпудривала нос и щеки (видимо, привычка юных лет).

Весь этот минимализм был ей необыкновенно к лицу — на все времена и случаи жизни. Это была такая захватывающая дух элегантность — глаз не оторвешь!

Она жила одна. После войны лишилась всех близких, новую семью заводить не стала. Сумела выстоять и научилась жить сама по себе. Дисциплина у нее была внутренняя, боюсь, «сейчас таких не делают»! В 60 лет ушла на пенсию, решив, что начинает совсем новую жизнь. Пенсия была по тем времена неплохая — 90 рублей. Она могла платить за квартиру, хорошо питаться, учиться, откладывать на путешествия.

Обучение испанскому — ее третьи курсы. До этого она овладела английским и французским (немецкий знала с детства). Она была лучшей ученицей в группе: память — поразительная, в день запоминала до 100 слов! Такую норму определила для себя сама. Поддерживала языковые навыки тем, что по утрам ходила в Библиотеку иностранной литературы и читала там английских и французских классиков. Покупала пластинки с песнями на иностранных языках, подпевала, танцевала. Обязательно каждый день выходила «в люди» — на курсы, в гости (друзей было много), звала к себе. Летом ездила по стране (других возможностей тогда не было), но география-то у нас какая — Средняя Азия, Байкал, Дальний Восток. Получала силы от новых впечатлений. В Москве еженедельно ходила в баню. Всюду старалась ходить пешком.

Она дожила до глубокой старости, будучи постоянно занятой и требовательной к себе. Умерла на 98-м году жизни, не болея. Просто тихо ушла.

В продолжение каждой литургии в храмах верующие молят о «христианской кончине живота своего: безболезненной, непостыдной, мирной».

Такая кончина — награда за земные старания, за уважение к жизни и кроткое претерпевание ее тягот.

Мне в наследство остался дневник этой замечательной женщины. Он объяснил многое. Но это тема отдельная, а сейчас — вывод: человек долго остается на плаву, если не сдается и не дает себе поблажки! Вот ради чего я рассказала эту историю.

А вот второй пример, сравнительно недавний.

Тринадцать лет назад я подошла к важному выводу в отношении собственной жизни (некоторыми из них я делюсь сейчас с вами). У меня нашлось несколько единомышленниц, мы постоянно встречались, обменивались знаниями и впечатлениями от нового опыта. Мне удалось тогда сбросить огромный моральный груз, буквально душивший меня. Попутно я избавилась и от определенного количества килограммов лишнего веса.

Эти внешние перемены и заметила соседка по подъезду, уже много лет казавшаяся мне дряхлой старушкой. Она еле-еле выползала во двор с палочкой.

— Вот, — тоскливо посетовала она, — жизнь к лучшему меняется, а мне ничего уже не успеть. Опоздала! Сын подарок сделал на семидесятилетие: загранпаспорт принес, путешествуй, говорит. Всю жизнь мечтала Париж, Лондон, Вену, Рим посмотреть, а теперь — куда? Поздно...

— А почему? — тупо спросила я, хотя вполне понятно было, почему. Как она поедет, если ходит еле-еле?

Соседка укоризненно показала на свою палочку.

— А давайте попробуем! Мы же ничего не теряем! — предложила я тогда.

Я не собиралась ни от чего лечить, уже тогда понимая, что для многих пожилых людей сами цифры являются своего рода приговором.

— Сиди и не рыпайся! — приказывает цифра 70. — Некуда больше спешить!

Ну, впечатлительные люди и поддаются.

Как много зависит от нас! Как легко поддаться — нет ничего проще! Недавно я переживала большую беду, длившуюся долго, измучившую меня морально настолько, что я почувствовала — все! Сдаюсь, больше не могу и не хочу! И слегла, то есть практически не вставала с постели, только в туалет пару раз за сутки. И лежала я так, признаюсь, совершенно осознанно, потому что больше не было сил противостоять злу. Не было ничего, кроме осознанного отказа от жизни. Через какое-то время я поняла, как это несложно — уйти в мир иной просто так, без яда и пистолета, и устыдилась своего дезертирства, потому что и без пистолета — все равно преступление, самоубийство. Я встала, живу, я многое должна, а радость, по-прежнему уверена, в нас самих, только не надо ее хоронить.

Но вернемся к бедной соседке с палочкой. Она обещала, что будет слушаться во всем, раз есть надежда преобразиться и исполнить свои мечты.

При росте 161 см она весила 90 кг. Это уже проблема как минимум — таскать на себе 20 лишних килограммов! Есть от чего обессилеть. Мы договорились:

1) неукоснительно соблюдать правила приема пищи и жидкости;

2) писать убеждения;

3) двигаться;

4) тренировать память.

(На этом перечень не заканчивался, я сейчас привела самое основное.)