Читать книгу "Дело молодых - Александр Горский"

– А что именно мы там будем искать? – покачал головой полковник. – Чистосердечное признание? Нет, надо сначала найти самого Саенко. Георгий, возьми это на себя. Выясни, откуда парень приехал в Москву, где у него родители живут. Если завтра он не объявится в институте или общежитии, значит, надо связываться с его родственниками, может, даже к ним съездить, если только это не слишком далеко.

Глава 5

Утром следующего дня, последовательно посетив студенческое общежитие, а затем и сам институт, Жора направил свой автомобиль в сторону выезда из города. Как ему удалось выяснить еще предыдущим вечером, родители Олега Саенко жили почти в двухстах пятидесяти километрах от столицы, на южной окраине Тульской области, в окрестностях городка с живописным названием Чернь. Заглянув во всезнающий Интернет, майор выяснил, что есть две основные версии происхождения столь странного имени населенного пункта. Первая заключалась в том, что в данном месте издавна селился всякий не прижившийся в приличных местах сброд, который, собственно, чернью и называли. Вторая версия, на которой настаивали сами обитатели городка, гласила, что название Чернь поселение получило от протекавшей через него одноименной речки, та же в свою очередь именовалась так в силу своей невероятной глубины, из-за которой дна разглядеть не представлялось возможным. Открыв спутниковую карту и скептически оценив маленькую, наполовину затянутую ряской речушку, Мясоедов пришел к выводу, что глубину речки, а значит, и ее влияние на название города жители Черни явно переоценивают.

Семнадцать километров, которые отделяли здание института на улице Лобачевского от съезда на Симферопольское шоссе, Жорин «террамонт» преодолел за пятьдесят восемь минут.

– Меньше чем за час, – пробормотал Мясоедов, съезжая с Кольцевой автодороги, – таким темпом к ночи не доберусь.

Но, как это бывает почти всегда, в первой половине дня направление, ведущее на выезд из города, было относительно свободно. Конечно, относительность эта была совсем невелика, сравнивать можно было только с почти стоящей на месте Кольцевой, но появившаяся возможность ехать хотя бы со скоростью порядка сорока километров в час прибавила Жоре оптимизма. После поворота на Подольск на дороге стало еще свободнее, и вскоре Жора уже смог разогнать машину до ста километров в час, так, чтобы не получать штрафов за превышение максимально установленной скорости. Объезжая Тулу, Мясоедов заправился, а заодно перекусил в придорожном кафе, а потому прибыл в Чернь вполне довольный собой, дорогой и автомобилем.

При помощи навигатора отыскать дом Саенко оказалось совсем не сложно. Расположенный на самом краю города у реки добротный двухэтажный коттедж был виден даже через двухметровый кирпичный забор.

Толкнув глухую железную калитку и обнаружив, что она заперта, Жора на всякий случай поискал кнопку звонка. Убедившись в ее отсутствии, оперативник что есть силы заколотил кулаком по воротам. В то же мгновение в глубине двора послышался собачий лай. Судя по тому, что собака так и не примчалась к воротам, чтобы поближе познакомиться с чужаком, она сидела на цепи где-то около дома.

Шагов Жора не услышал, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда лязгнуло железо и в калитке отворилось небольшое смотровое окошко.

– Надо же, как в тюрьме, – не удержался от удивленного возгласа оперативник.

– А ты уже и в тюрьме побывать успел? – послышался недовольный женский голос. – Небось прям оттуда и пожаловал? Так нам работники, милок, не нужны сейчас, теперь только на следующий год приходи.

– А нельзя как-то в этом году попробовать договориться? – Жора приставил к окошку удостоверение. – А то больно долго ждать, оголодаю сильно.

Женщина медленно, вслух прочитала указанные в удостоверении данные оперативника.

– Мясоедов, – вновь вернулась она к фамилии.

– Мясоедов я, Мясоедов. – Жора испугался, что она вновь начнет читать все по второму кругу. – А вы-то, случаем, не Саенко будете?

– Саенко, – сквозь прорезь на Жору встревоженно смотрели темные, блестящие глаза. – А что, случилось чего?

– Вы бы калиточку открыли, – попросил Жора, теряя терпение, – я вам и расскажу, что где случилось. А то что же я тут стою посреди улицы, ору через забор, небось соседи все слышат.

– Соседи, – насмешливо фыркнула женщина, – здесь на улице всего три дома, и все, кроме меня, на работе. Ладно, – приняла она решение, – подожди, сейчас я собаку спущу, потом открою.

Окошко, вновь лязгнув металлом, захлопнулось.

– Собаку? – удивленно пробормотал майор, поправляя кобуру. – Вот только собаки мне не хватало. – На всякий случай он отошел на пару метров от калитки, чтобы иметь хотя бы долю секунды в запасе, если вдруг понадобится применить оружие.

Громыхнул засов, калитка распахнулась, и из нее показалась невысокая, плотная женщина лет пятидесяти, одетая в светлые, почти белые джинсы и накинутую на плечи поверх тонкой водолазки короткую стеганую безрукавку. Рядом с женщиной, не отставая ни на шаг, держалась рослая, упитанная овчарка с лоснящейся на солнце шерстью. Пес, а Жора был уверен, что это именно пес, смотрел на незнакомца настороженно, но видимой агрессии не проявлял.

– Ну ты, брат, здоров, – уважительно произнес Жора, подмигивая овчарке.

– Так и ты вроде не маленький, – отозвалась женщина, почесывая пса за ухом.

– И как же зовут красоту такую? – полюбопытствовал Мясоедов, глядя на пса и, на всякий случай, прижимая руки поближе к туловищу, так, чтобы они не болтались перед распахнутой зубастой пастью.

– Красоту зовут Надежда Алексеевна, – усмехнулась Саенко, – а как пса зовут, я так думаю, вам знать и не обязательно. К нему ведь у вас вопросов нет?

– Логично, – немного раздосадованный таким отношением, Жора скрестил руки на груди и поинтересовался: – Так что, мы, может, зайдем или так и будем на улице маячить?

– Ну, проходите в беседку. – С явной неохотой женщина посторонилась. Пес, плавно переставив лапы, тоже немного сместился в сторону, предоставляя возможность Жоре пройти между ним и распахнутой дверью.

Собак, особенно крупных, Мясоедов откровенно недолюбливал с самого детства, когда однажды летом в деревне его покусала соседская дворняга. Леня Фишман иногда намекал другу, что слово «недолюбливает» в данном случае не очень применимо, гораздо больше подошло бы откровенное «побаивается», но Жора всегда гневно отметал эти грязные намеки, демонстрируя приятелю здоровенный кулак. К сожалению, Фишмана, которого можно было бы пустить вперед, сейчас рядом не было. С окаменевшим лицом, стараясь не глядеть в сторону пса, Мясоедов проследовал в калитку. Миновав овчарку, он облегченно выдохнул и улыбнулся, зная, что Саенко не может увидеть его лицо. В этот момент пес оглушительно гавкнул. Невероятным усилием воли победив стремление организма со всех сил отскочить в сторону и, обернувшись в прыжке, разрядить в хвостатую тварь всю обойму, Жора процедил: