Читать книгу "Стремление к счастью. С комментариями и объяснениями - Людвиг Андреас Фейербах"

Делая различие, о котором упоминалось выше, человек отрешается от самого себя, от своей сущности, от своего абсолютного мерила, но это отрешение не больше как иллюзия. Различие между объектом действительным и объектом кажущимся возможно только тогда, когда объект может действительно казаться иным, чем он есть, а не тогда, когда мое представление о нем отвечает моему абсолютному мерилу и не может быть другим. Мое представление может быть субъективным, т. е. не иметь ничего общего с моим родом. Но если мое представление соответствует мерилу рода и, следовательно, абсолютно, то различие между действительным и кажущимся объектами отпадает само собой.

 Мерило рода – то есть представление о качествах человеческой природы, свойственных человечеству. Например, определение «человек разумный».

Мерило рода есть абсолютное мерило, закон и критерий человека. Религия убеждена, что каждый человек, желающий иметь истинное представление о Боге, должен разделить ее взгляд на свойства Божии, потому что ее объективное представление согласно с Божеством и вытекает непосредственно из человеческой природы. Каждая религия считает чужих богов лишь представлениями о Боге и только свое собственное представление о Боге настоящим, истинным, действительным Богом. Отрицая сущность Бога, религия отрицает самое себя; она перестает быть истиной, как только отрекается от обладания истинным Богом. Скепцитизм – заклятый враг религии. А различие между объектом и представлением, между Богом действительным и Богом кажущимся вытекает из скептицизма и, следовательно, из безбожия.

 Скептицизм (греч. «скепсис» – раздумье, размышление) – возникшее в античности учение, согласно которому, так как представления людей об одном и том же предмете противоречат друг другу, то ни одно из них не может быть признано достоверным. Обычно различают радикальный скептицизм, отрицающий вообще возможность достоверных высказываний о чем угодно, и практический скептицизм, ограничивающийся отрицанием достоверности потустороннего и всего, что не стало частью повседневной практики. Скептицизм следует отличать от релятивизма. Последний признает многие или даже все высказывания недостоверными, но не делает отсюда вывод о недостоверности самих вещей, обозначенных этими высказываниями.

Бог есть существо, которое кажется человеку самодовлеющим, высшим. Человек не может представить себе ничего выше Бога и, следовательно, не может задаваться вопросом, что такое Бог сам по себе. Если бы Бог был объектом птицы, он казался бы ей существом пернатым. Птица не представляет себе ничего выше и счастливее бытия пернатых. Смешно было бы, если бы птица рассуждала так: «Я представляю себе Бога в виде птицы, но не знаю, чем Он является в действительности». Сущность птицы кажется ей высшей сущностью. Отними у нее представление о птице, и ты не отнимешь у нее представление о высшей сущности. Итак, птица не сомневалась бы в том, что Бог есть существо пернатое. Вопрос, отвечает ли Бог моему представлению о Нем, равносилен вопросу, действительно ли Бог есть Бог. Предлагать такие вопросы может только тот, кто хочет быть выше своего Бога и восстает против Него.

 Фейербах имеет в виду, что и сами представления птицы о «действительности» ограничены ее миром. Ссылка на возможный культ богов среди животных как аргумент против традиционных религиозных представлений в пользу новой философской религии принадлежит античному философу Ксенофану Колофонскому (ок. 570 – после 458 до н. э.):

Если бы руки имели быки, или львы, или кони,Если б писать, точно люди, умели они что угодно,Кони коням бы богов уподобили, образ бычачийДали б бессмертным быки; их наружностью каждый сравнил быС тою породой, к какой он и сам на земле сопричастен.…Черными мыслят богов и курносыми все эфиопы,Голубоокими их же и русыми мыслят фракийцы…

(пер. Ф. Ф. Зелинского)

Когда человек приходит к сознанию, что божественные свойства суть только антропоморфизмы, т. е. человеческие представления, в его мозгу зарождается сомнение, неверие. Если это сознание не влечет за собою форменного отрицания божественных свойств и субъекта, которому их приписывают, то это объясняется лишь непоследовательностью мышления, малодушием и слабостью. Сомневаясь в объективной истине этих свойств, ты не можешь не сомневаться в объективной истине субъекта, которого ими наделяют. Если эти свойства суть антропоморфизмы, то и субъект их также антропоморфизм. Если любовь, доброта, индивидуальность суть определения человеческие, следовательно и субъект, обладающий ими, самое существование Бога и вера в Бога – все это антропоморфизмы, исключительно человеческие предположения. Может быть, вера в Бога есть вообще предел человеческого представления. Может быть, высшие существа, в которых ты веришь, так счастливы сами по себе, так согласны с собой, что между ними и высшим существом нет разлада. Знать о Боге и не быть Богом, знать о блаженстве и не наслаждаться им, это разлад с самим собою, это несчастие. Высшие существа не знакомы с этим несчастием, они не представляют себе того, что не они сами.

 Высшие существа – можно понимать это выражение и как синоним слова «люди» (достойные люди, люди, заслуживающие почтения), а можно – как высшие сущности, которые и становятся предметом веры даже человека, называющего себя атеистом: ценности, идеалы, добро, красота, истина, благородство, справедливость и т. д. Фейербах говорит, что эти высшие сущности нельзя отличить от Бога, поскольку (если мы допускаем бытие Божие, а Фейербах обращается к верующему читателю) у них нет никакого дополнительного признака, который отличал бы их от Него.

Ты приписываешь Богу любовь, потому что любишь сам, ты находишь Бога мудрым и благим, потому что считаешь разум и доброту своими высшими качествами, ты веришь в то, что Бог существует, что Он субъект, потому что ты сам субъект и существуешь, – все, что существует, есть субъект, независимо от того, рассматривается ли оно как субстанция, личность или как-нибудь иначе. Ты считаешь любовь, доброту и мудрость высшим человеческим достоянием, а бытие – высшим счастьем; сознание всякой действительности, всякого счастья связано в тебе с сознанием субъективного бытия, существования. Тебе кажется, что Бог существует, что он субъект, по тому же самому, почему Ты считаешь его мудрым, блаженным, добрым.