Читать книгу "Лось на диване, верветка на печи - Юлия Говорова"

Мартын-инопланетянин

У Чичи есть старший брат Мартын. Когда его Ляля родила (а для нее это было первый раз, Мартын — первенец Ляли), она еще не понимала тогда, а что же с новорожденной мартышкой надо делать дальше? Опытных мам-обезьян, у которых бы она могла поучиться, рядом не было. Был рядом только ее любимый Сережа, но и его мы накануне родов от Ляли отсадили.

И, родив, Ляля, одна-одинешенька, задумалась. Нахмурив брови, что для нее означало глубокий мыслительный процесс, она стала пристально и даже в чем-то придирчиво изучать своего младенца.

Она разложила его на полке. Она ощупывала его и обнюхивала. Укладывала, как это делают с игрушками дети.

Прижимала к груди и хорошо уже поняла, что это «ее! ее! ее!». И победоносно смотрела на Сережу, потому что он заперт и не отнимет. Ее «игрушку».

Именно так восприняла она малыша. Игрушка — это ей было понятно и знакомо.

И она не понимала тогда, ох да, она не понимала тогда и не догадывалась, что пора бы малыша покормить. А может, у нее не было тогда молока (у молодых и неопытных мам иногда это случается). И малыша мы в этой безвыходной ситуации забрали.

Рассвирепевшая Ляля буквально металась по вольеру. Наполовину из честно не скрываемой жадности, наполовину из-за все-таки пробудившегося материнского инстинкта.

А у нас появился Мартын. С чуть-чуть выдвигающимся лбом, на котором зарождались будущие надбровные дуги. С тоненьким и почти прозрачным телом с синеватыми такими вкраплениями. Акварельные оттенки просвечивали.

Мы называли Мартына еще — «инопланетянин».

Лесной клоп

Помимо Тайсона, большого австралийского кенгуру, у нас есть и карликовые небольшие кенгуру — кенгуру валлаби беннета.

Они не такие рыжие, как Тайсон, а рыжевато-серые (и даже больше серые). У них не такая жесткая шерсть, как опять же у нашего Тайсона. У них шерсть мягкая и немного шелковистая. Ее трогать приятно. Ладони, когда наших валлаби погладишь, не окрасятся (что важно!). Потому что, погладив, например, Тайсона, мы руки о штаны вытираем. Целый день руки мыть ты не набегаешься.

Вероника сделала мне сейчас замечание, что мы на протяжении книги только и делаем, что вытираем и вытираем грязные руки о штаны. И после сажи от печек, и после поглаживания Тайсона.

Ну как не зайти в вольер и Таси ладонью не коснуться, не потрепать его так по-братски по плечу, он сам свои лапы поставит нам на плечи.

Погладишь его, тут же вытрешь ладони о коленки. Штаны на коленках в разводах.

Малины наешься, руки вытрешь. И после черники тоже вытрешь.

Смородину красную найдешь, в лесу у нас много кустов дикой красной смородины (правда, она мелкая).

Ешь, ешь, и в ладонь попадется лесной клоп.

Кенгуренок Дора

Кенгуру валлаби беннета живут у нас в одном огромном вольере вместе с Тайсоном.

Тайсон лежит на своем коронном настиле, а валлаби вокруг него скачут по траве. Или лежат на боку, развалившись на травке, как и Тайсон (только выставленный бицепс у них не так заметен). Так же объедают ивовые или осиновые ветки.

Вольер Тайсона и валлаби на участке небольшого березового леса, и мы все березы, конечно, сохранили, чтобы тень… вообще для красоты.

Огородили только деревья, чтоб кенгуру на них кору не обгрызли. До коры они дотянуться не могут, а до веток могут. Они тянутся к веткам раскидистых берез. Подпрыгивают, чтобы достать до листочка.

Зимой все усядутся в рядок у теплой печки. Тайсон с одного боку печки, а они с другого. Спинами к печке прижмутся. Задние ноги вытянули, между ними лениво разбросаны хвосты.

Сумка (а посетители спрашивают у нас постоянно: где же, где же сумка?) спрятана у кенгуру в шерсти. Просто так вы ее не увидите. Заметите только, когда кенгуренок в ней начнет шевелиться. Сумка задвигается, будто бы кто-то ищет в ней ключи.

Сумка провиснет — это значит, кенгуренок прибавил уже в весе. Участятся, и достаточно уже с большой амплитудой, «подземные» толчки, как мы называем шевеление кенгуренка в сумке.

Шевеление достигнет критической активности (а мы как сейсмологическая станция отслеживаем), и вы увидите, как кенгуренок высунет ненадолго пятку.

«Он высунул из „спального мешка“ свою пятку!» — писали мы в своем дневнике, когда у нас появился впервые кенгуренок. Наш первый в зоопарке кенгуренок. Пятка свесилась, и мы тогда просто ликовали. Потом появилась и вторая! (И ликованию нашему не было предела.) И кенгуренок то одну пятку из сумки постепенно высовывал, то другую.

Показался хвост. И кенгуренок не торопился его прятать. Он готовил нас к своему появлению — фрагментами. Намекая, приоткрывая страницу за страницей.

Настал день, когда наконец показалась голова. Кенгуренок на нас посмотрел очень буднично и просто. И занырнул опять в сумку.

Время от времени вылезал. Он освоился и высовывался все чаще.

Если маме было по какой-то причине тревожно, а малышу, наоборот, интересно, кенгуру-мама одним рывком закрывала на сумке как бы молнию и давала кенгуренку команду сидеть тихо.

Вылезать он начинал потихоньку, вначале касаясь земли только пяткой, как Тайсон проверяет температуру травы перед выходом на улицу.

Кенгуренок делал пару шагов и оглядывался на мать, опрометью, если что-то пошло не так, забирался опять в сумку. Не заныривал, а втискивался в нее и едва запихивался. Он рос, ну а сумка не росла! И он с трудом в нее уже помещался.

Отяжелевшая сумка провисала, и кенгуру-мама поправляла ее. Кенгурята взрослеют, когда перестают помещаться в сумку.

И первого родившегося у нас кенгуренка мы назвали Дора. И она тоже гуляла перед домом. Мы ее приносили погулять.

Она стояла и немного качалась (из-за ветра). Ветер был теплый, очень теплый. «Что стоишь, качаясь…» — напевал для Доры, для Дорочки Андрей.

Дора смотрела и впитывала глазами, ноздрями солнце, небо.

Благодарное слово одуванчику

Ляля принесенные ивовые веточки общиплет. Срывает с ветки листок за листком, жует. Одуванчики любит. Одуванчики Ляле приносим молодые.

Одуванчики везде собираем. Одуванчик еще только пробился — собираем. Как увидим, так тут же собираем. Набиваем пакеты, корзины и ведра одуванчиком.

Первый одуванчик в зоопарке всегда праздник. Одуванчик пробился весною, значит, будем жить! Фазаны и гуси всю зиму провели на капусте и на тертой морковке, на диете, а кинешь им пучок витаминных одуванчиков с корневищем белесым (ножичком одуванчик молоденький поддел), и его до крупиночки склюют. Одуванчик — весенний эликсир. Руки пахнут землей, когда одуванчик собираешь.