Читать книгу "Отпуск военного режима - Кларисса Рис"

А дело было простое до смешного. Пресловутые переговоры проходили в спортбаре с пивом и немецкими колбасками на гриле. И заявиться туда в офисных костюмах было верхом идиотизма, до которого опускаться мы не собирались.

Так еще и Глеб подметил явный интерес Виктора к моей скромной персоне и сам готов был ножницами удлинить и так глубокий вырез на майке, которая таковой могла считаться с натяжкой и огромной поблажкой на плотность материала.

Такси долго ждать не заставило, и к назначенному времени мы уже стояли около входа в уютное помещение с мягким светом, запахом гренок с чесноком и множеством мониторов.

Осмотрев зал, я удивилась столь домашнему интерьеру, все было чисто и аккуратно, даже не скажешь, что тут толпа мужиков каждый день болеет за свои команды. Наши собеседники нашлись в дальнем углу расположившимися на мягком полукруглом диване за ширмой.

— Добрый вечер, — мы поздоровались с собеседниками.

— Присаживайтесь, — Эндрю подвинулся, — надеюсь, вас не смущает выбор места?

— Нисколько, — тут же отозвался Глеб, — я схожу за пивом, вам взять?

— Не, — лениво отмахнулся Виктор, — нам обновляют как завсегдатаям.

— Неплохое место, — откинувшись на удобный диванчик, протянула я.

— Знали бы, — Эндрю выпустил струйку дыма, — пригласили бы вас раньше.

— Мы сами не знали, — Глеб вернулся и поставил передо мной высокий бокал с моим любимым вишневым сидром.

— Вы наделали много шума, — усмехнулся седовласый, — про ваши стоны ходили слухи весь первый день.

— Все из-за кое-кого, — я озорно посмотрела на брюнета.

— Мне не хватило в самолете, — меня прикусили за ушком, — это же только подразнить.

— Так это правда? — Виктор покосился мне в декольте.

— Что именно? — я беззаботно выставила грудь вперед.

— То, что вы жених с невестой? — интерес его носил чисто постельный характер.

— Нет, — усмехнулась я, — если бы это было правдой, я бы его уже убила за шашни с Алексис.

— О, — понимающе протянули оба.

— С ней отметились, наверное, все, кроме Джарома, — протяжно выдохнула в никуда.

— Это точно, — веселый смех разнесся над нашим столиком.

— Тогда не разочаровывайте меня окончательно, — Виктор перехватил мою руку, — вы на самом деле являетесь внебрачной дочерью директора и наследницей компании?

— Разочарую, — и парень погрустнел, — я приемная дочь директора компании, своих детей у него нет.

— А как же его сын? — пожилой с интересом на нас посмотрел.

— Какой? — натурально удивилась я.

— Тимур или как-то так, — Виктор скривился.

— Это он про того отпрыска старой маразматички, — пояснил мне парень.

— Боже, — закатила я театрально глаза, — у этой инфузории еще и мозги есть.

— Так он есть или нет? — мужчины с интересом наблюдали за моей мимикой.

— Нет, — отмахнулась я, — это сказки, у отца детей быть не может, единственная наследница — это я. Ближе родственников первых очередей просто нет, так что я наследница прямой очереди.

— Интересно получается, — оба задумались.

— Вас только это волнует? — Глеб сгреб меня под бок.

— Ну, а вам не интересно, откуда мы это знаем? — Эндрю вопросительно на нас посмотрел.

— Вообще ни капли, — помотала я головой, — мне до этой блондинки коцаной и ее отпрыска вообще никакого дела.

— Пока у нас четверть акций, — Глеб чмокнул меня в макушку, — нам вообще все равно, какие козни там против нашего шефа строят, мы заблокируем любое решение.

— Эта фирма, — я тонко улыбнулась, — детище не только моего отца, это наше общее, все пятеро пахали как лошади и днем, и ночью, чтобы сейчас мы могли разговаривать с вами на равных. И вам требовалось найти к нам подход, а не на оборот, как было три года назад.

— Вы правы, — мужчина улыбнулся, — сейчас именно мы ищем вашего расположения. Мне уже сообщили, что больше десяти компаний претендуют на завтрашний обед и ужин с вами. Увы, ваш завтрак мы им не отдадим, нам лишняя конкуренция не нужна.

— Я так понимаю, — иронично усмехнулась, — пока Москва и Крефельд ведут переговоры по поводу нашего контракта, вы решили нас напоить и, по самым идеальным для вас обстоятельствам, в чувство мы должны прийти только завтра к глубокому обеду?

— Боже, — улыбнулся Виктор, — были бы вы немкой, я бы уже сделал вам предложение. Быть такой умной и проницательной — просто незаконно.

— Благодарю, — улыбнулась, — мне льстит ваша похвала.

— Вы просто сногсшибательны, леди, — признался мне старший из мужчин, — любая на вашем месте уже бледнела бы, краснела и менялась в лице, а вы почти не изменяетесь в эмоциях и мимике, я за такие нервы готов дорого заплатить.

— Всего лишь врожденный дефект, — пожала плечами, — если и испытываю эмоции, то только очень сильные, остальные просто проходят фоном.

— Тяжело вам? — учтиво уточнил Виктор.

— Это как с дальтонизмом, — пожала плечами, — я просто не знаю, как может быть по-другому.

— Ясно, — кивнули все трое.

— Еще? — немец указал на опустевшие бокалы.

— Можно, — кивнул Глеб, и немец махнул бармену.

— Вы правда думаете, — я указала на стаканы, — что это поможет?

— Если это поможет, — усмехнулся седовласый, — то я сильно в вас разочаруюсь, дорогие.

— Очередная проверка? — отхлебнув из бокала, усмехнулся Глеб.

— Конечно, — так же весело ответил Эндрю, — куда без этого.

— И как, — я приподняла бровь, — довольны?

— Еще как, — ответил в тон мне Виктор, — иначе мы бы здесь уже не сидели.

Окончание вечера я уже помнила смутно. Началась музыка и танцы. Разговоры стали откровеннее и почти на грани приличия, мы шутили, смеялись и просто развлекались. В то же время экономические и юридические отделы готовили договора и соглашения, готовые в любой момент, по одному сигналу свернуть все и забыть, как страшный сон.

В отель возвращались уже на рассвете на одной машине. Виктор вис на мне и пытался поцеловать, на что я только отфыркивалась и извивалась, отстраняясь от окончательно захмелевшего мужчины.

Глеб и Эндрю только весело ржали, наблюдая за нашей живописной композицией. Мужчины не спешили спасать меня из лап маньяка, который наутро даже не вспомнит о своем поведении.

Плюнув на все приличия, просто вырубила парня и сдала его на руки расхохотавшемуся на весь холл начальнику. Мы же с Глебом предпочли по-быстрому удалиться.

На лифте поднимались в полной тишине, в предрассветный час каждый думал о своем, не спеша вмешиваться в ход чужих мыслей. Сейчас такой миг был необходим как воздух, он позволял пережить тяжесть и груз, свалившийся на плечи.