Читать книгу "Мертвые видят день - Семен Лопато"

– Значит, кто-то из нас обязательно умрет?

– Может быть, кто-то, может быть, все. Не всякому под силу выполнить условие, поставленное Девой Тьмы. Но сколько вам останется жить, вы будете помнить ее. И любить.

– Значит, она примет нас и назначит отдельное испытание каждому?

– Она не примет вас. Оказываясь вблизи Девы Тьмы, мужчины начинают ревновать друг друга к ней, ревновать смертельно, воспылав к ней, они начинают ненавидеть друг друга, нападать, бросаться друг на друга и убивать. В вас и так есть ненависть, дополнительной не нужно. С Девой Тьмы вы будете разговаривать каждый по отдельности.

– По очереди?

– Не забивай себе голову, не важно, как и для кого течет здесь время. Каждый из вас увидит Деву Тьмы, но ждать никому не придется. Как только покажется Дворец и мы войдем, каждого из вас сразу проведут к ней.

– А скоро он покажется?

– Скоро. – Сигрин подняла голову. – Он уже показался. Вот он.

Приподнявшись, я посмотрел туда же, куда и все – остроконечные черные шпили проступили на горизонте. Задумчиво Сигрин смотрела на них.

– Странное чувство свободы, – вдруг произнесла она. – Не важно. Вы поймете.

Резко рванувшись вперед, поезд ускорил ход. Опустив затылок на чуть нагретую рифленую сталь, я закрыл глаза, мятущиеся под веками черно-желтые пятна заменяли сон. В полузабытьи, пронизанном тяжелой металлической дрожью, пронесясь через минуты, пробужденный скрежетом и визгом резко тормозящего поезда, приподнявшись, я поднял голову – замок черной громадой возвышался впереди. Спрыгнув с платформы, под тяжелым серо сияющим небом по ослепительно черному гравию мы пошли. Широкая черного мрамора лестница вела наверх, огромные высокие двери были открыты.

– Оставьте мечи, – сказала Сигрин, – здесь они вам не понадобятся. Просто положите на ступени.

С тихим звоном, словно перекликаясь, мечи легли на черный гранит. Поднявшись по ступеням, мы встали перед дверьми – летучий, неверный полумрак был виден в глубине здания за ними.

– Ну все, – сказала Сигрин, – больше я ничего сегодня не скажу вам. Идите. И не забудьте – перед смертью вы должны назвать мое имя.

Нестройно, слыша свои шаги, слабо отдающиеся под сводами, мы вошли, бледная линия чуть заметных чутких светильников дальним полукругом была вдали, быстрые, неуловимых черт девушки в черных туниках, возникнув из полутьмы, словно из ниоткуда почти мгновенно приблизились к нам; быстро подойдя, сделав мне знак, одна из них двинулась куда-то в полумрак, в сторону, по широкой винтовой лестнице с редкими алыми светильниками мы поднялись наверх, пройдя темной анфиладой небольших комнат, мы вошли в зал, летуче и неуловимо провожатая исчезла, высокая золотоволосая девушка в короткой тунике, босая, с единственным украшением – тяжелым черно-золотым браслетом на руке, мгновенье помедлив, повернулась ко мне. Кивком показав опуститься на ковер, быстрыми, тихими шагами, приблизившись, она села передо мной. Пронзительно, зелеными с поволокой глазами мгновенье она смотрела на меня.

– Потерял любимую женщину, причем дважды. Ты хочешь жить?

Мгновенье, обесчувствленный, я медлил.

– Я хотел бы сделать то, что должен сделать, и то, что поможет всем. Хочу ли я жить? Не очень.

– Ты пуст.

– Да, я пуст. Я сделаю то, что должен, но хочу ли я жить… Не знаю. Мне все равно.

– Ты долго жил без надежды. Потом, на миг вновь обрел надежду. Потом опять потерял надежду. Так бывает. Всюду, везде бывает. Так должно быть. Ты должен жить без надежды. Удел воина – жить без надежды. Нет доблести в том, чтобы жить с надеждой. Даже нижайшие твари и ничтожества живут, лелея надежду. Жить без надежды и сделать то, для чего был предназначен, добиться, совершить, и умереть с твердостью – вот твой путь. Ты хочешь меня?

Ее вытянутые босые ноги светлели передо мной.

– Да.

– Значит, ты еще жив. Я знаю, какое испытание назначить тебе.

Чуть уловимо, легко она вскинула руку, девушка в черной тунике безмолвно появилась у меня за спиной. Без слов что-то поняв, сделав мне знак, быстро она пошла к дверям; поднявшись я пошел за ней. Длинными нисходящими переходами, узкими коридорами с редкими светильниками, длинно, извилисто ведущими куда-то далеко вниз, мы сошли на высокий странным, ясным светом освещенный этаж, казалось, источник естественного света – простор и голубое небо были где-то совсем рядом, несмотря на глухие стены. Что-то громоздкое и массивное было видно в конце зала, человек в одежде, похожей на комбинезон пилота, стоял рядом. Сделав мне знак идти дальше, девушка так же летуче, неуловимо исчезла, бездумно я пошел вперед. Странный летательный аппарат, но с очень короткими крыльями, короче и массивнее, все яснее проступал в конце зала; поравнявшись с ним, с удивлением, непонимающе я смотрел вперед – странная, чуть колышущаяся черная стена было передо мной. Делающий какие-то записи в планшете пилот коротко поднял глаза на меня.

– Готов?

Невольно усмехнувшись, я пожал плечом.

– Наверно.

– Тогда чего ждешь? Залезай.

Овальная дверь, отодвинутая вбок, изогнутая под контур корпуса, была передо мной; бездумно, поднявшись по ступеньке, чуть пригнувшись, проникнув в фюзеляж, я сел в кресло; сделав последнюю пометку в блокноте, убрав планшет, пилот, быстро забравшись в кабину, привычно-ловко опустился в кресло. Закрыв дверцу, он оживил пульт.

– Перегрузки вытерпишь? Летал когда-нибудь?

– Плавал.

– Это не в счет. Ладно, пристегнись и терпи. Если потеряешь сознание, позже, когда будет до тебя, приведем в чувство. Готов?

– Да.

– Ну что ж, понеслись.

Быстро что-то нажав на пульте, взяв рукоятку на себя, так, что аппарат, словно пронзенный мгновенным импульсом, тяжело задрожал, чуть помедлив, слушая нарастающий гул и рычанье, с силой он принял рукоятку на себя; рванувшись с места, сходу пронзив колышущуюся черную стену, аппарат вынесся на ослепительно синее открытое пространство – бездонная высь и редкие барашки маленьких белых облаков были вокруг; почти не обратив внимания на вбивавшую в кресло тяжесть, почти не заметив секундной тьмы в глазах, натянув ремни, припав к иллюминатору, прижавшись бровью, виском к жгуче ледяному стеклу, я смотрел в сияющую синь. Набирая скорость, несясь над чем-то исчезающе белым, нестройным, невнятным внизу, аппарат, круто взмыв вверх, на несколько коротких минут оказавшись один в бескрайней выси, заложив вираж, развернувшись, так же круто пошел вниз; сначала что-то дробно-мелкое, едва различимое показалось внизу в разрывах рваных облаков, затем, вновь резко снизившись, проскочив сквозь облака, спрямляя линию, аппарат парящее завис над синей поверхностью, в которой скорее каким-то нездешним чувством, чем глазом, я узнал море, что-то отличное от синевы, чернеющее, похожее на рваную линию берега, показалось вдали. Еще снизившись, летя так, что массы воды уже не стояли, а чуть заметно двигались под нами, аппарат несся, взяв курс на темно распластавшуюся, широко громоздящуюся линию каких-то построек, быть может, городских массивов вдали, неслись внизу воды; уже отчетливо различая башни, какие-то переплетенные сложные конструкции, похожие на массивы доков, полосу отчуждения за ними и бело-красные, светло-розовые россыпи домиков вокруг, все так же перекошенно, натягивая твердые путы ремней, я сидел, прижавшись к стеклу.