Читать книгу "Затаив дыхание - Дин Кунц"

Генри видел, как это делалось, но не понимал, зачем.

Ранее подобное поведение указало на то, что у мучителя юношеское чувство юмора. Но теперь, учитывая, сколь высоки ставки, учитывая, на какой риск шел мучитель ради своих шуточек, такое поведение выглядело неразумным, даже иррациональным.

Если бы кто-то в Вашингтоне прознал про кражу Генри Ровроя, пусть и действовал он в рамках традиций, если бы этот человек выяснил, сколько украдено и каковы намерения Генри, если бы он проследовал за ним на ферму или поджидал здесь его прибытия, здравый смысл говорил о том, что Генри просто бы убили выстрелом в затылок до того, как он осознал бы, что кому-то стало известно о самой краже и о планах превратить эту ферму в убежище.

Вероятно, мучителю требовалось от Генри нечто большее, чем деньги и ферма. Роврой попытался представить себе, что именно, но воображение его подвело.

Чтобы гарантировать, что его враг не сможет войти на кухню, воспользовавшись ключом, Генри подпер ручку кухонной двери стулом, который отодвинул от стола. Еще одним стулом он точно так же заблокировал парадную дверь.

Генри видел себя монстром безграничной жестокости, действующим исключительно в собственных интересах, чья абсолютная аморальность гарантировала, что он без колебания примет наилучшее для себя решение. Теперь же ему с неохотой приходилось признавать, что он тем не менее мог допускать ошибки.

Во-первых, он обращался в компанию, обеспечивающую техническую помощь на дороге и препятствующую угону автомобиля. Специальное устройство, установленное в «Лендровере», позволяло связываться с оператором в режиме реального времени в случае поломки, аварии и других чрезвычайных обстоятельств. Сделал он это для того, чтобы получать надежную информацию о лучших ресторанах и отелях, где он мог поесть и провести ночь по пути на Запад.

В вашингтонских кругах, в которых он вращался, были люди, способные взломать банки данных компьютеров спутниковых служб и проследить за ним по сигналу транспондера, установленного в его «Лендровере».

Он купил «Лендровер» по поддельному удостоверению личности и оплатил переводом со счета банка на Бермудах, куда деньги поступили от французской фирмы, разрабатывающей рисунки на материи. Фирма эта была подставной компанией, действующей в интересах несуществующей текстильной фабрики на Филиппинах, которая принадлежала богатому гонконгцу. Этого гонконгца не могли допросить или вызвать в суд, потому что породило его богатое воображение Генри.

Вероятно, ему следовало купить подержанный внедорожник на имя какого-нибудь бездомного, заплатив наличными, и поехать на Запад, вырядившись типичным принадлежащим к среднему классу туристом, перебиваясь булочками с повидлом, биг-маками и пирожками с неизвестно каким мясом, ночуя в дешевых мотелях, где человека подстерегала смерть как от полчищ клопов-мутантов, так и от безвкусного интерьера: негодование, вызванное одним только видом номера, могло привести к разрыву в мозгу какой-нибудь важной артерии.

Даже за тысячу лет никто в вашингтонских кругах не додумался бы до того, чтобы искать его — или любого из принадлежащих к их кругу — в таком автомобиле и в таких заведениях. Они все получили образование высочайшего уровня, в жизни все придерживались одинаковых стандартов и ожидали, что никто и никогда эти стандарты не нарушит.

Принадлежность к элите подразумевала определенный образ мышления. Но теперь Генри понимал: принадлежность эта интеллектуально расслабляла, лишала способности прибегать к каким-то нестандартным ходам. Он думал, что поднялся над прошлым, освободив внутреннего монстра от всех сдерживающих пут, и однако он спланировал свой побег из Вашингтона совсем как поездку в Хэмптоне[13]в те, не столь уж далекие времена, когда мир еще не скатывался в пропасть.

Его мучитель, наоборот, сохранил способность мыслить нестандартно. Этот сукин сын хотел получить от него что-то еще, помимо денег и фермы, и он добивался этого стратегией и тактикой, которая ставила Генри в тупик и выводила из себя.

Генри требовалось перестроить мышление. Ожидать неожиданное. Представлять себе непредставляемое.

Взяв мешок для мусора из коробки, которая стояла в одном из кухонных шкафчиков, Генри вернулся в спальню. Положил пропитанные кровью кожаные перчатки в мешок, мешок — на кресло.

Снял окровавленное покрывало с кровати и отложил в сторону, чтобы потом постирать. Напомнил себе, что выживание требует перестройки мышления. Ожидать неожиданное. Представлять себе непредставляемое. Он попытался подумать о чем-то непредставляемом, чтобы на конкретном примере понять, о чем речь.

Но, окончательно и бесповоротно превращаясь в монстра, он не мог подобрать пример непредставляемого, ни один мотив или действие не шокировали его, не выглядели для него инородными. Он мог переступить через любые границы.

А потом перед его мысленным взором возник образ брата, получившего пулю в лицо. Он увидел, как это происходило. Потом увидел брата, лежащего на полу амбара, с изувеченным лицом.

Все это он мог себе представить.

А потом увидел то, чего не случилось: залитые кровью глаза очистились, ожили, к ним вернулась способность видеть.

Нет. Такое не было непредставляемым. Такое называлось иначе — невозможным. После смерти не возвращались, потому что не существовало места, откуда можно было вернуться после смерти.

Поэт Эмерсон, дедушка современных интеллектуалов, говорил: «Доверяй своей воле, доверяй силе воли, и все будет возможно». Он сказал: «Что человек делает, то его». Он говорил, что людям не нужны надежда и страх, подразумевая надежду вне человека, подразумевая страх вечных последствий.

Генри мог бояться не своего убиенного брата, а только неведомого мучителя, который, когда тайное станет явным, окажется человеком, таким же, как он сам, а не его близнецом, вернувшимся к жизни. Человеком, который рассуждал так же, как и он, человеком, чуждым каких-либо суеверий.

Из подушек и одеял он соорудил муляж спящего, накрыл его одеялом.

На кухне убрал стул из-под ручки двери, ведущей за заднее крыльцо. Убрал стул, который подпирал ручку парадной двери. А вот стул у двери в подвал пока оставил на месте.

Пусть мучитель вновь войдет в дом. На этот раз он, Генри, приготовится к встрече.

Глава 26

В столь поздний час сельские дороги пустовали. Мощные грузовики не везли срубленные стволы деревьев на лесоперерабатывающие заводы и не возвращались за новым грузом.

Фары «Эксплорера» выхватывали из темноты побеленные изгороди лугов или стволы деревьев, подступающих к обочине.

На фоне неба темнели силуэты заросших лесом гор, высоко над головой луна плыла среди моря звезд.

Добравшись до подъездной дорожки к дому Грейди, Камми свернула на нее, объехала дом, припарковалась во дворе.