Читать книгу "Международное тайное правительство - Алексей Шмаков"

V. Установив это и переходя к элементу невыгодности отказа для Соединенных же Штатов, надлежит принять во внимание следующее. Ограниченность и несовершенство нашей обрабатывающей промышленности исключает для России возможность поставлять фабрикаты за границу. Что же касается сырья, то и в этой области С. Америка настолько богата, что почти ни в чем не нуждается. Лишь быстрое размножение населения, сокращая там скотоводство, при наличности массы свободных земель у нас может давать еще выход русским продуктам. С другой стороны, не говоря о Штатах и даже Канаде, сама Гудсонбайская компания звериного промысла ныне падает с каждым годом, вследствие хищнического добывания пушнины. В эту скромную, впрочем, сферу не закрыт и нам вход. Ясно, что предметами русского вывоза в Соединенные Штаты могут быть лишь невыделанные кожи, меха и шерсть. Наоборот, ни по чем сбывая прекрасные лен и пеньку в чужие страны, мы за тридевять земель везем к себе хлопок из С. Америки, равно как не умеем до сих пор делать машин, особенно сельскохозяйственных, и, кстати, приобретаем там же льняные и пеньковые изделия. Вот и все предметы оборота по договору 1832 года. Спрашивается, каков же баланс? По данным департамента таможенных сборов («Обзор внешней торговли России»), дело представляется в следующем виде:

В среднем на каждый год – 50 586 065

Таким образом. Соединенные Штаты извлекли, по торговому балансу, из России только за последние двадцать лет и девять месяцев (по октябрь 1911 года) 644.972.340 рублей. Это положение данника перед С. Америкой на сумму около 50.000.000 рублей ежегодно, установил для нас именно договор 1832 года, за силой ст. 6 коего мы обязаны впускать к себе товары С. Штатов по принципу наиболее благоприятствуемой нации. Угнаться в своем вывозе мы не можем частью ради драконовского тарифа, которыми Штаты оградили себя от чужеземного привоза, частью же в виду того, что главные предметы нашего вывоза, хлеб и сельскохозяйственные продукты, для Америки не требуются. А что касается повышения русского вывоза в 1909, 1910 и 1911 годах, то от этого нам радоваться нечего. Это происходит за счет хищничества американских евреев и разорения ими охотничьего промысла в Сибири. Оказывается, что, например, дичь за столом Америки уже почти неведома, а пушные товары и у нас вздорожали за те же годы вчетверо. Наживаем, однако, не мы, а тем паче не сибирский крестьянин. Львиную долю барышей захватывают, конечно, сыны «избранного» народа, под всевозможными кличками факторства, да еще, быть может, американские банки, кредитующие жидов авансами для порабощения сибирских промышленников.

VI. Кому же в таких обстоятельствах, выгодно уничтожение торгового договора? Очевидно, и единственно нам. Правда, американский посол в С.-Петербурге не знает, как теперь быть для ускорения нового трактата, но едва ли это ему скоро удастся. Во всяком случае, Америка не получит того, что имела. Необходимо, с другой стороны, вразумить ее, что есть разница между «Майским Цветком» и Талмудом. Не одно и то же вчера скрывшийся из России еврей-бомбист и потомок переселенцев на берега Новой Англии, сошедших с корабля в 1620 году. Пора уразуметь трудолюбивым янки, что достоинства звездного знамени, справедливость и цивилизация не такие понятия, чтобы их надо было профанировать из-за жидовских целей. Если же весь сыр-бор разгорелся ради Нухима Камайки, которого не пустили в Россию, а бежавшему из Витебской губернии от воинской повинности Мошке Зульцеру удалось как инициатору вотума в конгрессе сделать Штаты посмешищем, то вашингтонскому правительству не мешает и об этом почаще напоминать!..

VII. Президент Тафт смягчил дерзость, подтасованную евреями, Тем не менее, она совершена. Россия это так и понимает. Раздались протесты как в государственной думе, так равно во многих городских и земских учреждениях. Приняты соответствующие меры. Как чувствуют себя в Америке, мы этого знать не хотим, а без нее обойдемся. Уже идут предложения со всех сторон – из Швеции, Германии, даже из Австралии, где очень хороши сельскохозяйственные машины. Для хлопка же у нас самих имеются обширные земли в Закавказье и в Туркестанском крае. Несмотря на крайнюю молодость дела, мы добываем свыше 50 % требуемого для русских фабрик хлопка. Пройдет несколько лет, и мы получим возможность вывозить его. Спасибо американцам, что они проучили нас!

Давно следовало бы отвергнуть договор нам самим. Но мы, русские, честный народ и умеем быть друзьями. Тем хуже для еврейских рабов в Америке, когда они не сумели оценить русскую душу и столь постыдно отплатили нам злом за добро.

VIII. А что с этим позором будут делать милые израильтяне в Соединенных Штатах, того, думается, они и сами не знают. Ведь одного хлопка мы покупали до 15 миллионов пудов в год. Куда девать такую массу, да еще внезапно?.. А машины?.. Так вот, когда десятки тысяч рабочих останутся без хлеба, они, должно быть, выразят и свою признательность сынам «угнетенного племени», столь «оскорбительно для Америки» недопускаемым в Россию!..

Кагальный «бой быков»

I. Изложенным удостоверяется, что для разрушения договора 1832 года не было ни материальных, ни формальных оснований, наоборот, доказанная нами дружба и опасные для С. А. Союза результаты неблагодарности, проявленной им по наущению сынов Иуды в тяжкую для нас годину борьбы с Японией, а с другой стороны, невыгодность отказа для самой Америки, устраняли, казалось бы, всякое вероятие того, что, однако, произошло. Действительно, затевая вновь невзгоду для России, еврейство не имело, по-видимому, ни одного шанса на успех, и, тем не менее, достигло кое-чего. Спрашивается, как это могло случиться?..

II. Ответом является, прежде всего, та «insolentia» или «arrogran-tia» judaeorum, которая давно известна как характернейшая черта еврейства. Для арийца непостижимо, на что способны дерзнуть евреи! С нашей точки зрения это немыслимо и в защиту правого дела. По мнению же сынов Иуды, это естественно и целесообразно, в особенности для торжества обмана. «Ложь – одно из лучших средств победы, – говорят они, – главным же образом тогда, когда, за пределами всякой наглости, она уже способна казаться доблестью». Независимо от сего, в данном случае наблюдается еще и тот, гениально отмеченный Н. В. Гоголем факт, что, увлекая самого лжеца, неправда гипнотизирует слушателей. Некому защищать нас в Америке. Отсюда клевета, распространяемая «избранным народом», приобретает, наконец, право на доверие. Безнаказанностью она до такой степени обольщает «избранный народ», что ему не только представляется все по нашему адресу возможным, а начинает мерещиться, будто ничтожество и презрение – наш удел. Сверх того, в своей гордыне и злобе, евреи чуть ли не успели уверить и себя, что своим посредничеством Рузвельт облагодетельствовал нас и что за Портсмутский мир не может быть для Соединенных Штатов у России отказа. Ясно, что лучше плоды нашей признательности должны быть отданы евреям уже за то, что они соплеменники «честного маклера». В уплату за мир мы обязаны дать именно «равноправие», т. е. реванш за неудачу еврейства добиться этого в период войны через вооруженный бунт…