Читать книгу "Викинги – люди саги. Жизнь и нравы - Аделаида Сванидзе"

Кроме того, должностями и доходами король не всегда наделял пожизненно и, тем более, с правом передавать их по наследству. В отличие от родового имения и статуса, которые наследовались по твердому давнему обычаю, получение должности и служебных привилегий во многом, если не всегда, зависели от заслуг именно перед данным правителем, от его настроения, расположения, тактики и т. д. Интересно в этой связи замечание, сделанное вскользь в «Саге об Эгиле»: знатный Аринбьярн, который уезжал из Норвегии на запад в викинг вместе с конунгом Эйриком Кровавая Секира, после его гибели вернулся в Норвегию, «получил прежние доходы и владения и был в большой дружбе с (следующим) конунгом»[1528]. А Финн сын Ари, сподвижник Олава Святого, впоследствии получил титул ярла («Прядь о Тормоде»).

В конце XIII в. в одной латинской грамоте из Швеции уже четко сказано, что «знатные — часть тела правителя (pars corporis ejus sunt [!])»[1529]. В сагах эта линия «поглощения знати государем» только намечена пунктиром.

Значительную роль в формировании стабильного высшего круга, куда входила и королевская семья, играли матримониальные отношения. Перекрестные браки в конечном счете связывали семьи всех скандинавов, принадлежащих к высшим слоям общества, включая королей, родством или свойством. Супружеские связи в среде скандинавской элиты и между ней и соседними правителями фиксируются, согласно сагам, уже с VIII — начала IX в. Судя по сагам, у конунгов и ярлов было много наложниц и незаконных детей, которых они любили и хорошо пристраивали в высших слоях общества. Тем более они заботились о законных детях. Было принято, что короли в качестве патронов довольно часто устраивают браки своих придворных, вассалов и вообще знатных людей, одновременно их одаривая. Например, Трюггви, обручив Астрид, дочь богатого и влиятельного Бьярна, с херсиром Эрлингом, дал при этом жениху огромные земельные пожалования как в качестве приданого, так и за политическую поддержку[1530]. Особенно часто в сагах упоминается о сватовстве между семьями королей разных Скандинавских и соседних стран, включая Русь и различные объединения прибалтийских славян[1531]. Известно, что свою дочь шведский король Олав выдал замуж за Олава Толстого (Святого) Норвежского; другую дочь, Ингигерд, влюбленную в Олава Харальдссона Норвежского, из политических соображений выдал за Ярослава Мудрого (Ярислейва саг)[1532]. Подчас король или хёвдинг женился на вдовах, чтобы унаследовать власть и владения их мужей[1533].

Есть в сагах и описания роскошных свадеб короля[1534] или знатного человека.

Существовали и другие традиционные методы для закрепления связей между семьями королей и высшей знати. Один из них — личное побратимство конунгов. Этот союз часто заключался ради достижения мира, в качестве мирного договора. О таком обряде рассказывается в «Саге о Магнусе Добром» (гл. VI, события 30–40-х гг. XI в.). Дело было так. После смерти Кнута Могучего за престол Норвегии и Дании вознамерились сразиться его сын Свейн[1535] и молодой Магнус сын Олава Святого, провозглашенный королем «над всей страной (Норвегией)» на Эйратинге. Распространились слухи, что битва между ними состоится на реке Эльв (т. е. Гётаэльв), на границе Норвегии и Швеции, и обе стороны начали подготовку к ней. Но «поскольку оба конунга, — поясняет сага, — были незрелыми и юными, то управление находилось в руках могущественных людей…», которые не хотели войны. И вот «…лендрманы посылали гонцов из одного ополчения в другое к своим сородичам и друзьям и вели между собой переговоры с тем, чтобы достигнуть примирения между конунгами… Кончилось дело тем, что назначили встречу конунгов для заключения мира». После этого организовали встречу конунгов и на ней обсудили «условия примирения». Они договорились принести клятву побратимства и соблюдать мир между собой, «пока оба живы, а если один из них умрет, не оставив сыновей, то другому, кто его переживет, достанутся его земли и подданные». Вместе с королями клятву принесли по двенадцать сопряжников — «самых знатных» людей с обеих сторон, свидетельствуя, что «мир этот будет соблюдаться, пока кто-либо из них останется в живых». И этот договор действительно соблюдался, «пока они [все] были живы»[1536]. Интересно, что мирный союз, скрепленный процедурой личного побратимства королей и свидетельствами знатных соприсяжников с обеих сторон, выглядит подобно тому же обряду между частными лицами, о котором уже говорилось выше.

Саги свидетельствуют еще об одном способе укрепления связей в высшем круге, который также был традиционным в скандинавском обществе того времени. Это договоренность о воспитании, когда какой-либо скандинавский конунг отдавал сына, дочь, нескольких детей правителю соседней страны, реже — более далекой (например, в Англию или на Русь) для того, чтобы они росли не при своем, а при чужом дворе, одновременно набираясь опыта общения с людьми и разнообразных знаний. Формально это делалось «ради мира», как выразительно сказано в «Саге о Хервёр»[1537]. Нередко король отдавал сына или дочь на воспитание своему ярлу или иному знатному лицу, что служило знаком союза между отцом, его наследником и воспитателем последнего, но также школой управления и жизни для будущего государя. В общем передача детей на воспитание была ведь общей традицией элитарной среды.