Читать книгу "Очерки по истории русской церковной смуты - Анатолий Краснов-Левитин"

Мы, возрожденцы, не отступая принципиально от практики нового стиля, обопремся на живую практику православного Востока, известную из послания Константинопольского патриарха Григория VII. На тихоновцев и это не действует, и они продолжают коснеть по инерции — не желая делать никакого сдвига в сторону согласования церковных времен с ходом реальной жизни, и тем только расширяя пропасть между повседневным режимом труда и удовлетворением религиозных запросов. За Тихоном хромает и виляет Синод.

Выводы:

1. Собор 1923 года тихоновцами игнорируется целиком, синодалами опрокинут. Постановления Собора — ниспровергающие вселенскую, ныне действующую, каноническую дисциплину о клириках, как то: женатый епископат, многобрачие клириков, женитьбу священномонахов отвергнуть вычеркнув эти постановления для возрожденцев из норм церковного права.

2. Осуждение идеологии «Живой Церкви» и СОДАЦа в архиерейс кую присягу Союза Возрождение утвердить, ввести чин принятия в Союз для всех, переходящих в него из тихоновского и синодального лагерей.

3. Тихоновщину и синодалыцину за вражду и ненависть к новым обрядам Союза Возрождения считать, применительно к исторической ква лификации, староверами, раскольниками. Архиереев тихоновского толка принимать через покаяние во вражде к новому обряду Союза Возрождение и со сложением наградных знаков и отличий и титулов, с удержанием апостольского именования «епископ» и с сохранением единственного орга нического старшинства, порядка хиротонии.

4. Постановление о лишении Тихона сана ввиду того, что Тихон, при объявлении ему этого решения, считаясь тогда с Собором, заявил кассаци онный протест; ввиду того, что судьи Тихона — живоцерковники — в лице Красницкого и его единомышленников, от этого осуждения, хотя произ вольно, но отказались, а также, ввиду того, что Тихон свою общественную вину принесением повинной пред правительством смягчил и правительст вом прощен, — это постановление пересмотреть и признать Тихона в достоинстве епископа. Но, вменяя ему его самовольное захватное возвращение к власти, а особенно его вражду к новому обряду Союза Возрождения, — считать его раскольником, принимаемым в Союз Возрождения через покаяние.

5. «Живую Церковь» признать христоубийственным поповским си недрионом, душегубным для Церкви Христовой скопищем. Тихоновщине вменить и гибельное малодушие и позор ее единения с «Живой Церковью». Тихоновщину за примиренчество с программой, или идеологией «Живой Церкви» считать отпавшей от чистоты православия и впавшей в христогубительную несторианскую ересь.

6. Синодальный толк за лицемерное и обманное отвержение «Жи вой Церкви» и СОДАЦа, за содержание в недрах своих живоцерковни- ческих и содацевских развратителей Церкви Божией, этой нравственной гнили и тли, — презрителей обетов Божьих и хульников Божией чистоты и славы, — считать скопищем, нравственно опасным и душегубным, так же, если не больше, чем тихоновщина, отпавшим от чистоты православия. Архиереев синодального толка, общеправославного канонического поставления, принимать через осуждение и отвержение ими программы или идеологии как «Живой Церкви», так и СОДАЦа, отметая епископов живоцерковнической и содацевской марки. Женатых архиереев и клириков, ими рукоположенных, не принимать. Переженившихся вторично и третично клириков, равно оженившихся священномонахов, за духовных особ не при знавать и их священнодействия считать недействительными.

7. Существующие в тихоновском и синодальном лагерях награды и отличия для духовенства, особенно обновленчеством опошленные, по Союзу Возрождения уничтожить, митры и камилавки отложить. Единственная награда пастыря — это веяние Духа Святого в его сердце — радость за успех его дела.

8. Практику нового стиля по области Союза Возрождения укреплять и расширять в согласии с православным Востоком. Пасху праздновать одновременно со староцерковными объединениями тихоновской и синодальной юрисдикции».

В этом документе особенно ярко выразились сила и слабость Антонина: несмотря на неумеренное сгущение красок и крайнее личное раздражение, которое сквозит в каждом его слове, критика церковного карьеризма вполне правильна и обоснованна. Совершенно правильной является также критика Собора 1923 года. Можно также отметить как известный прогресс признание патриарха Тихона в епископском достоинстве.

Однако самые главные, коренные пороки обновленчества — беспринципное приспособленчество, предательство, раскол, производимый в Церкви в тот момент, когда она находится в тяжелейшем положении, в блокаде у антирелигиозников, — все эти пороки остаются вне поля антониновской критики, а без этого самая критика остается беззубой и неудовлетворительной, и в этом — величайшая антониновская трагедия; никто сильней Антонина не выступал против карьеризма, безнравственности, шкурничества обновленцев, однако у него все же не хватило мужества перерезать последнюю нить, связывавшую его с обновленчеством, — признать безнравственность и гибельность раскола 1922 года.

Выступая яростно против обновленчества, Союз Церковного Возрождения все-таки оставался его детищем.

Большой интерес представляет также доклад Антонина о церковных реформах. Приводим его также полностью:

«Реформационная тенденция — это основа, нерв и душа СЦВ. Мы вносим дрожжи во внутренний церковный уклад, наблюдаем их действие. Наша храмовая архитектура и литургическая техника значительно отличается от тихоновских и синодальных. Богомольцы входят в Заико-носпасский храм, видят здесь обстановку, для них необычную. Мы совершаем службу на русском языке при открытом алтаре. Мы произвели изменения в чинопоследованиях таинств — крещения, бракосочетания и исповеди, изменили способ преподания причастия.

Реформистская деятельность инициатора СЦВ, епископа Антонина, началась еще при благополучном самодержавии патриарха и тогда вызвала его недовольство и репрессии. Если бы Златоуст пришел сейчас в тихоновский или синодальный храм и послушал, как совершается его литургия, то он не только не узнал бы ее, но от нее всемерно бы отрекся. Профессор Московской духовной академии Певцов говорит, что Златоустова литургия превратилась в нелепость. Одним из таких ярких показателей этой Нелепости является глотание, закупорка молитв. Если мы обратимся к практике первых семи веков, то мы увидим, что ни обособленности священника от мирян в молитве, ни какого-либо секретничества не было. От первого слова до последнего, все произносилось вслух, и торжественнейшие мо-литвословия священник не только произносил вслух, но речитативом, а народ за ним повторял. Важнейшая часть литургии, так называемый литургический канон, так именно и произносился. Об этом свидетельствует Златоуст в 18 проповеди на 1 послание к Коринфянам. Но если мы от времени Златоуста перенесемся ко времени Стоглавого Собора, то увидим, что этот Собор боролся с многогласием. Литургия совершалась в две, три руки. Священник начитывал свою часть без остановки, дьякон свою без остановки, а псаломщик свою. Служба шла втрое скорее, хотя во сто раз нелепее. Понятно, что это уродливое явление вызвано поповской леностью и механическим одеревянением, желанием отделаться лопотанием языка, а не душою и сердцем. Отсюда и произношение молитв вслух, общая молитва превратилась