Читать книгу "Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков"

тест, я обещаю, возьму тебя на работу. Тебе же нужна эта работа?

Как бы она хотела сейчас сказать «нет», выбежать из комнаты и никогда больше не возвращаться! Прочь из города, в родной Владимир, к родителям, помириться!

Конечно же, чуда не произошло. Что-то из темноты взяло ее за щеки и с силой дернуло. Кожа отслоилась — Лиза чувствовала, как она отходит от черепа, словно луковая кожура — с треском лопается на затылке. А в это время что-то подхватило ее руки и вывернуло локти. Кости сломались, будто сухие ветки. Огненная боль растеклась по телу, и Лиза закричала, не в силах сдерживаться. Ее тело ломали, мяли, изгибали. Кто-то вышиб стул. Лиза упала, кожа с лица сорвалась. В рот, в ноздри хлынула кровь. Крик перешел в кашель. Хрустнула коленная чашечка на левой ноге.

— Великолепно! — сказали из темноты. — Талант!

Кажется, Лизу отпустили. Она лежала в пыли, глотая собственную кровь, в полнейшей темноте, и не понимала, почему все еще жива. Где-то в глубине растерзанного тела трепетало сердце.

— Вы приняты, — голос говорившего дрожал то ли от удовольствия, то ли от усталости. — Нет, правда. Вкус ваших эмоций выше всяких похвал. Мне нравится. Из вас еще лепить и лепить.

Где-то раздался скрип двери. Полоска света разрезала черноту и ослепила. Лиза не могла моргнуть. Перед глазами замелькали черные и красные точки.

На полу, покрытом пеплом или влажным песком, отчетливо виднелись следы ног — продолговатые, с вытянутыми пальцами и когтями. Нечеловеческие следы.

— Извините, — раздался женский голос той самой секретарши, что сидела в коридоре в холле. — Тут ваш знакомый пришел. Попросить подождать или как?

— Ксюшенька, зови немедленно! — сказали из темноты. — Это даже хорошо! Вовремя!

Любое движение вызывало непереносимую боль. Лиза застонала снова. На земле вокруг лица собралась лужа крови. Кровь забивалась в нос при каждом вздохе. Сквозняк больно резал обнаженную плоть на месте губ и щек.

Дверь отворилась шире, свет залил помещение, осветив ряды кресел с овальными металлическими номерками на спинках, уходящие в темноту.

— Здравствуй, уважаемый, — произнесли с порога, и Лиза сразу узнала этот голос.

— Павел Эдуардович, рад видеть! Какими судьбами?

— Заглянул, знаешь ли, проверить, как проходит собеседование. Как тут наша девочка, справляется?

— Как видишь, — ответили из темноты. — Чистые эмоции. Сложно переоценить. Жемчужинку мне нашли, ничего не скажешь.

— Считай, расплачиваемся за прошлый раз. А то с Катенькой неудобно вышло.

— Катеньку надо было сожрать, и дело с концом. Она больше ни на что не годилась. Не эмоции, а шлак. Проститутка. Никакого таланта.

— Сложно найти актрис, — посетовал Павел Эдуардович. — Город портится. Одни экономисты, модельеры, певицы, бизнесмены. Теперь сюда едут не за культурой, а за деньгами. Представь, мы с утра подали объявление о сдаче комнаты, позвонило шесть человек — и ни один не подходит. Безликие люди. Что за жизнь?

Лиза различила нарастающую в пятне света тень. Павел Эдуардович подошел и присел перед ней на корточки. Сквозь слезы Лиза различила его добродушное полноватое лицо, вспомнила, какой вкусный кофе он иногда варил по выходным.

— Когда позовешь на ужин? — спросил Павел Эдуардович, дотрагиваясь до Лизиного лба кончиком пальца.

— Блюдо должно настояться, — кашлянули из темноты. — Настоящий талант, как вино. Чем дольше срок, тем больше выдержка.

— Будем с нетерпением ждать. Видите, Лиза, я же говорил, что вас примут. В вас есть искорка. Вы такая живая, интересная, не изгаженная городской жизнью. Рад, очень рад, честное слово.

Павел Эдуардович улыбнулся, выпрямился и исчез из ее поля зрения. Вскоре скрипнула закрывающаяся дверь, и комната снова погрузилась в темноту.

— Зрители в моем театре питаются только настоящими эмоциями, — сказали у самого уха. — Каждая роль — главная. Пора приниматься за работу.

Что-то подхватило Лизу подмышки и взвило в воздух. Боль захлестнула, в тело будто впились сотни раскаленных игл. Лизу куда-то несли. А еще казалось, что по обнаженным мышцам лица скользит влажный язык, слизывает что-то…

— Мы из тебя вылепим настоящую актрису, — говорили в ухо. — Станешь звездой вечера. Лучший проект этого года. Это не в порно сниматься, уж поверь.

И не флайеры раздавать в бизнес-центре. Тут настоящее искусство!

Темнота замелькала светлыми пятнышками, будто огоньками ламп под потолком. Потом вдруг стало совершенно светло, и Лиза поняла, что ее принесли к месту назначения.

Вдоль стен были развешены бурые свертки, похожие на коконы, из которых в беспорядке торчали кисти рук с растопыренными пальцами, локти, голени, коленки, пятки… Только это были не коконы, а изуродованные человеческие тела без кожи. Вместо лица у каждого — театральные маски, изображающие грусть или веселье. Кое-где на стенах болтались пустые металлические крючья на цепях. Увидев их, Лиза сообразила, что ее сейчас ждет.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Кто-то, кто нес ее сюда, развернул Лизу к себе лицом.

— Вот и пришли. Это место, где ты станешь великой актрисой, — сказало нечто хрипловатым и чуть осипшим голосом.

Лиза завопила.

Она увидела огромный морщинистый нос, выпуклый, покрытый волдырями и бородавками, занимающий большую часть уродливого, неровного, желтого лица. Носом этим существо дотронулось до Лизы, втянуло носом воздух и улыбнулось.

Лиза вопила, когда ее навешивали на тяжелый крюк.

Она вопила, когда металл пронзал кожу и ломал позвонки.

Она вопила, когда нечто, сопя и облизываясь, натягивало на ее обезображенное лицо маску.

Кажется, она вопила даже тогда, когда умелые руки сдирали с ее тела остатки кожи.

Кто-то нюхал ее лицо, кто-то вытягивал остатки эмоций.

Затем свет в комнате погас, и пришла та самая плотная, вязкая чернота, в которой было слышно только возбужденное сопение.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Митя Лазарев

Ящик

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Автор о себе: «Родился, живу, работаю, пачкаю бумагу. По образованию программист, в душе писатель, в трудовой книжке — технический директор маркетингового агентства. Публиковался в сборниках „Самая Страшная Книга 2015“ и „Самая Страшная Книга 2016“, антологии „Темная сторона сети“ и вебзине, Даркер“».

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Киря, проснись!

Звук доносился из вязкой, пульсирующей темноты. Кирилл промычал что-то нечленораздельное и отвернулся, заваливаясь на бок (темнота пьяно качнулась), пока не уперся во что-то мягкое, ватное. Диванный подлокотник, что ли.

Кто-то потряс его за плечо.

— Проснись уже, ну!

В голове изрядно шумело, однако голос проявлял отвратительную настойчивость, ввинчиваясь в мозг не хуже электродрели, и Кирилл сдался. С трудом приподняв отяжелевшие веки, он увидел своего дружка