Читать книгу "Итальянский роман - Андрей Смирнов"

В то время как неаполитанцы знакомили мир со своим изобретением, в королевской семье произошла замена. Вместо почившего Витторио Эмануэле Второго, на поле вышел его наследник, Умберто Первый. Вышел он весь в папеньку: вырастил не менее роскошные усы, родил сына, будущего короля Витторио Эмануэле Третьего, и принялся строить Италию. Супруга его, королева Маргарита, была альпинисткой, туристкой и просто красавицей. В перерывах между покорениями горных вершин она вслед за мужем неустанно колесила по всей стране, видом своим возбуждая в народе любовь к монархии. Характером же обладала столь добрым и мягкосердечным, что когда голодающий народ начинал слишком уж бунтовать, упрашивала царственного супруга поскорее послать войска и несчастных этих, чтоб не мучились, пристрелить.

– Надо же, какая симпатичная у нас королева! – сказал неаполитанский пиццайоло Раффаэле Эспозито. – Сделаю-ка я в честь неё пиццу. Добавлю туда зелёный базилик, белую моцареллу и красные томаты. Это будет символизировать наш итальянский национальный триколор. А назову – «Маргарита»!

– Так и в чём разница-то? – удивилась его жена. – Ты же именно по такому рецепту всю жизнь пиццу и делаешь.

– Это ты знаешь. Я знаю. А королеве-то откуда об этом знать? Мне ничего не стоит, а ей приятно.

Маргарите «Маргарита» действительно пришлась по душе, и она широко её разрекламировала. А заодно и пиццерию хитроумного Эспозито.

Увы, патриотической пиццей единой народ было не накормить. Король Умберто Первый умер не по своей инициативе, а от руки – точнее, револьвера – одного из подданных, полагавшего, что королевское семейство слишком много кушает. Голодающим гражданам, мол, после них ничего не остаётся. Двадцать лет спустя Маргарита, превратившаяся в королеву-бабушку, итальянцам это припомнила, убедительно порекомендовав Витторио Эмануэле Третьему принять на работу нового молодого и энергичного премьер-министра Бенито Муссолини. Он, дескать, научит этих неблагодарных монархию любить. Муссолини не подвёл и провернул аграрную реформу, в результате которой пшеничной муки стало много, а вот иных продуктов поубавилось. Итальянцам ничего не оставалось, как перейти на рацион, состоящий из пасты и пиццы чуть менее, чем полностью. Так второй ключевой элемент итальянский кухни окончательно занял по праву принадлежащее ему место.

***

Туринец Анджело Мориондо был человеком будущего. Рыцарем индустрии в сверкающих доспехах с медными заклёпками. Апологетом паровозов, пароходов, паромобилей, паролётов и бог ведает каких ещё парочудес, которые нёс с собой стремительно приближавшийся XX век. Дело его жизни – шоколадная фабрика – работала как отлаженный часовой механизм. Как наисовременнейший конвейер какого-нибудь детройтского завода. Когда же он приобрёл гостиницу с прилагавшимся к ней баром, то и там устроил всё по прогрессивному американскому образцу. Вот только кофе… На процесс его приготовления Мориондо без слёз взглянуть не мог. Воду налить, огонь развести, дождаться пока закипит… Время идёт, клиент нервничает. Нет, выдающиеся американские промышленники нас за это не похвалят. Пар! Могучий пар, толкающий многотонный поршни и вращающий гигантские турбины, должен прийти на помощь. Синьор Мориондо сел за чертежи.

На Туринской промышленной выставке 1884 года мир увидел поразительную машину. Пшшш!.. – двадцать пять секунд – кофе готов. Пшшш!… – двадцать пять секунд – кофе готов. Стремительный паровой эспрессо прибывает на первый путь!

Увы, но при жизни изобретателя неспешные патриархальные итальянцы не сумели по достоинству оценить американизированный экспресс-стиль потребления эспрессо. Зато уж потом, когда наконец-то распробовали вкус, их от него за уши стало не оттянуть.

Полвека спустя в Италии впервые высадился массовый десант настоящих американцев. Десант в буквальном смысле. Приехали они воевать с Гитлером и Муссолини. Занятие это было нервным и утомительным. Понятное дело, что вечером после боя солдаты желали отдохнуть за чашечкой кофе. Итальянцы с радостью и гордостью подносили освободителям свой любимый эспрессо. Американцы с удивлением рассматривали крошечный глоток чёрной жидкости на дне чашки. И пытались объяснить хозяевам, что их, по-видимому, не так поняли. Штука в том, что они-то тоже знали толк в хорошем кофе. Готовили его в Америке действительно быстро, в этом синьор Мориондо был прав. Однако совсем другим способом. Кофе специального, отличного от эспрессо помола пропускали через бумажный фильтр, в результате чего получался вкусный и ароматный напиток. Вот только итальянцы-то обо всём этом представления не имели.

– Слушай, чего они от нас хотят? – спрашивали они учёного соседа, с грехом пополам понимавшего английский язык.

– Толком не разберу, но вроде бы просят добавить в кофе бумаги. И воды побольше.

– Бумагу? В кофе? Ну и дикари!.. Вот что: сделаю-ка я им обычный эспрессо да плесну сверху половник кипятка. Всё равно разницы не заметят.

Разницу солдатики очень даже замечали. Но поскольку напитка иного, приготовленного по нужной рецептуре, здесь получить всё равно было невозможно, а итальянцы выглядели в своей правоте твёрдо убеждёнными, постепенно американцы и сами поверили, что это действительно и есть настоящий сaffè americano. И даже, к ужасу итальянцев, начали получать от него удовольствие.

Однако у подлинного американского метода кофеварения имелось одно неоспоримое преимущество. Его можно было легко воспроизвести в домашних условиях. Хотя благосостояние итальянцев после войны существенно выросло, но позволить себе обладание личной эспрессо-машиной они не могли никак. Уж проще и дешевле было телевизор купить. И тут на экранах свежекупленных телевизоров появился смешной мультипликационный человечек с большими усами.

– Да-да-да! – сказал он. – Очень просто сделать дома эспрессо лучше, чем в баре!

Звали его Ренато Биалетти. Не мультяшного героя, конечно же, а того, у кого он позаимствовал столь роскошные усы. Строго говоря, новый революционный тип кофеварки, «Моку», изобрёл не Ренато, а его отец, Альфонсо. Говоря ещё более строго, авторство принадлежит итальянским прачкам. Ещё в 30-х годах Биалетти-папа подсмотрел у них конструкцию самодельной стиральной машины. Дырявое корыто с бельём помещалось в другое корыто, в которое бросали золу и мыло. При реакции смеси с водой образовывался щёлок и поднималась пена, заполнявшая верхний резервуар. Этот принцип Альфонсо и перенёс в «Моку».

Особого коммерческого успеха, впрочем, она не имела. До тех пор, пока Биалетти-сын одним из первых в Италии не осознал, какие чудеса способна творить телевизионная реклама.

Реклама и немного смелости. Однажды Биалетти встречался с потенциальными заказчиками из Франции. Те на его товар смотрели скептически. Тут Ренато заприметил пробегавшего мимо Аристотеля Онассиса, самого богатого человека в мире. Он настиг греческого миллиардера в туалете, прижал к стенке и взмолился:

– Я бедный и несчастный начинающий предприниматель. Такой же, каким были когда-то и вы. Умоляю, помогите мне! Скажите им, что пользуйтесь моей кофеваркой!

Онассис не ответил ничего. Расстроенный Биалетти вернулся к французам. Тут кто-то дружески хлопнул его по спине.