Читать книгу "Спаситель и сын. Сезон 2 - Мари-Од Мюрай"

— Так-так-так..

— А Николя… он все-таки…

Спаситель слушал с задумчивым видом, опустив голову, запретив себе выражать какие бы то ни было чувства. Стало быть, Александра предполагает попросить своего бывшего друга стать донором, так что Люсиль, Марион и Элоди получат единокровного брата или сестру, выношенных молодой женщиной, которая увела у него подругу.

— Слепила! — объявила Элоди с другого конца комнаты. — Спаситель, ты придешь посмотреть?

Спаситель подошел и наклонился к девочке, пытаясь догадаться, что может представлять собой лежащая перед ней колбаска.

— Это хомячок, видишь, у него ушки? Это тебе. Зови его Кокетка.

— Спасибо, Элоди, спасибо! А что ты можешь еще слепить?

— Я слеплю ему сестричку, — ответила Элоди и снова взялась за пластилин.

Как только Спаситель вновь уселся напротив Шарли и Александры, Шарли опять двинулась по тропе войны.

— Почему вы против ЭКО?

— А если я скажу, что я за?

— Но вы же против, — настаивала Шарли.

— Вам нужен кто-то, кто был бы настроен против. Но быть ПРОТИВ того, кто ПРОТИВ, не помогает быть ЗА. Это только в математике минус на минус дает плюс.

— Я всё! — снова закричала Элоди.

— Я тоже, — процедила Шарли сквозь зубы.

Она поднялась, недовольная и обиженная. Элоди подбежала к ней, протягивая зеленую колбаску

— Смотри, это маленькая сестричка!

— Как ее зовут? — сдавленным от обиды голосом спросила Шарли.

— Кашмаша.

Да, это было самое подходящее слово для кошмарной каши из желания и страхов, которая тут заварилась, так что все трое взрослых невольно рассмеялись. Шарли подхватила Элоди на руки и прижала к себе. Она взглянула на Спасителя, желая испепелить его взглядом, но встретила в его глазах столько участия, что невольно вспыхнула до ушей.

* * *

Спаситель, как большинство его юных пациентов, с трудом поднимался по утрам. До 9 часов у него было ощущение, что он вынужден грести против течения. А уж вставать так рано в субботу! Распахивая дверь приемной перед мадам Дюмейе, он чувствовал себя не вовремя разбуженным хомячком.

— Может быть, я слишком рано? — забеспокоилась учительница, взглянув на Спасителя.

— Что вы, что вы! Все хорошо. Прошу вас!

Присев на кушетку, мадам Дюмейе тут же стала сокрушаться, что отнимает у месье Сент-Ива драгоценное время, занимает место какого-нибудь пациента, который всерьез нуждается в помощи, потому что у нее, в общем-то, ничего серьезного. Дети, конечно, сейчас пошли беспокойные, но на то они и дети, она привыкла. А спит она гораздо лучше. И приступов отчаяния у нее тоже нет.

— Значит, вы пришли ко мне, чтобы сказать, что у вас все в порядке, — подвел итог Спаситель.

Мадам Дюмейе постаралась улыбнуться:

— Возможно, это покажется глупым… Но я бы хотела обходиться без успокоительных.

— Значит, вы снова стали принимать лекарства?

Мадам Дюмейе кивнула.

— И когда?

— Со второй недели после начала занятий.

— Понятно. А что особенного произошло?

— Ничего. Ничего не произошло. Вот только… Я больше ни на что не годна…

Больше она не сдерживалась. И стала рассказывать Спасителю, что у нее не стало сил работать в школе, что ей нелегко со сдвоенным классом и вообще все труднее справляться с «молодым поколением».

— Трудно даже добиться, чтобы они не спали на уроке, месье Сент-Ив!

— Можете называть меня Спасителем, Кристина, — предложил он, первым назвав мадам Дюмейе по имени.

Деликатную мадам Дюмейе так растрогал этот маленький знак внимания, что на глазах у нее заблестели слезы.

— У меня есть ученица в подготовительном классе, которая каждый вечер засыпает перед телевизором. Я провела небольшое исследование, месье… Спаситель, опросила ребят. Так вот, у многих телевизор стоит прямо в детской, и они смотрят всякие ужасы, у них у всех уже есть мобильные телефоны, компьютеры или планшеты, они все сидят в социальных сетях. Они не высыпаются, зевают, у них круги под глазами, а учебный год только начался. Что же будет зимой? Ума не приложу, чем их мотивировать!

— Раскрасками, — напомнил Спаситель с легкой улыбкой.

— Да я знаю, они вышли из моды, но…

— Вовсе нет! Это великолепно. Мой сын их обожает. Есть еще трафареты, наклейки, переводные картинки, цветная бумага. Им важно делать что-то собственными руками. Это помогает поверить в себя.

— Но я чувствую себя такой устаревшей, — вздохнула мадам Дюмейе. — Я вижу, что они относятся ко мне как к бабушке.

— И им это приятно и полезно.

— Не знаю, честное слово, не знаю. У меня есть одна знакомая, тоже учительница, она гораздо моложе меня, преподает в замечательной школе в богатом предместье. У них в классе есть интернет. Начальная школа, а в распоряжении у ребят компьютеры, они просто рвутся на них работать. Там самые разные программы. Я в этом ничего не понимаю. — Мадам Дюмейе снова вздохнула.

— Вы слышали о Стиве Джобсе? — спросил Спаситель.

— Что-то слышала. Это ведь, кажется, актер?

— Он был генеральным директором компании Apple. В одном интервью журналисту из «Нью-Йорк таймс» он сказал, что своим детям разрешает по будням проводить за компьютером полчаса и ни минуты больше, а по выходным совсем не разрешает его включать. А один из создателей Твиттера Эван Вильямс запретил своим детям иметь планшеты и приучает их читать книги, не цифровые, а печатные. «А главное, — сказал он, — НИКАКИХ экранов в спальне!»

Мадам Дюмейе не поверила:

— Неужели? И все же…

— Продолжайте! Пусть они у вас раскрашивают, рисуют, поют. Пусть делают дыхательные упражнения и читают вслух. Отправляйте ваших учеников в библиотеку, и пусть читают старые комиксы про пиратов. Кристина! Не думайте о моде, на вашей стороне правда!

Последовало долгое молчание. Мадам Дюмейе массировала себе виски, отгоняя головную боль.

— Вы не супермен, вы суперская школьная учительница в очень нелегкие времена, — прибавил Спаситель и поднялся.

Он немного сократил консультацию, не желая, чтобы мадам Хадад столкнулась у него на крыльце с учительницей своей дочери. Посещать психолога не совсем то же самое, что посещать дантиста.

Десять минут спустя Спаситель услышал стук в дверь, но никто не вошел. Он прислушался, а потом решил, что, возможно, мадам Хадад не поняла приглашения, написанного на двери: «Стучите и входите».

— Please, do come in[38], — обратился он к молодой женщине, державшей за руку маленькую девочку.