Читать книгу "Постарайся не дышать - Холли Седдон"

В конечном итоге она как-то приспособилась одной рукой держать лихорадочно сосущего молоко Саймона, а другой толкать пылесос. От избытка молочной кислоты в перенапряженных мышцах плечи жгло огнем.

На обед она разогревала готовую еду от Lean Cuisine, на ужин – от Vesta meals. Остальное время ведрами пила чай, курила в окно или просто сидела и глядела на злое, красное лицо младенца.

С Джейкобом было уже легче, с Томасом – еще легче, если не брать в расчет затаенную грусть по поводу очередного голубого чепчика. И едва Том пошел в детский сад, разговоры – ее разговоры – сразу завертелись вокруг недостающего кусочка пазла: будущей девочки.

Со временем Грэхем как будто начал благосклонно относиться к мысли завести еще ребенка. И тут пришло то письмо. Спокойные слова на безучастной бумаге. «Аномальные изменения». «Повторить анализ мазка».

«Не волнуйтесь, – говорили ей, – такие вещи часто проходят сами собой. Вполне возможно, что следующий анализ ничего не покажет».

Шесть месяцев спустя вместо спокойного письма она получила экстренный звонок от врача. Изменения – от умеренных до серьезных. Атипичные клетки удалили; по пути из клиники она ступала медленно и осторожно, а Том всю дорогу цеплялся ей за ноги, требуя, чтобы его понесли.

Лечение повторяли, но результата не было. Прошло два года; как-то днем, когда мальчики были в школе, Сью, сидя в пустом доме, измученная очередной крайне болезненной амбулаторной операцией, приняла решение. Грэхем потом деликатно говорил, что она «ограничила убытки уже понесенными». Мысль о том, что ему, возможно, придется растить мальчиков одному, была ей невыносима. Ставки слишком высоки; возможностью иметь детей придется пожертвовать.

Подготовка к гистерэктомии была не менее мучительной, чем сама операция. Пригоршни таблеток каждый вечер; ночные кошмары, в которых ее выскабливали изнутри, словно сваренное всмятку яйцо. Она рыдала часами, запершись в спальне, и бродила по супермаркету с пустой тележкой, преследуя женщин с маленькими девочками.

Очнувшись после операции с гудящей от морфина головой, она почувствовала пустоту внутри. И чувствовала ее еще очень долго.

Глава семнадцатая

Алекс
14 сентября 2010

Каблуки поднимались и опускались навстречу своему отражению, звонко цокая при каждом столкновении с полом. В связи с визитом прессы в больнице недавно провели «генеральную уборку», и теперь все кругом блестело и переливалось гораздо ярче, чем это было необходимо для работы.

Несколько часов назад, по телефону, ей с удивительной легкостью дали добро на еще одну короткую беседу с Питером Хейнсом. Туфли на шпильках впивались в натертые на пробежке волдыри, не давая идти с нормальной скоростью, и она уже пожалела, что обула их.

Она постучала в закрытую дверь; тишина – внутри как будто все вымерло. Деликатно покашляла. Потом покашляла неделикатно. Стукнула погромче – и тут дверь наконец распахнулась. Вид у доктора был жуткий. Глаза дико сверкали, волосы стояли дыбом. Он проводил Алекс к знакомому потертому креслу, и тут она отметила царящий в комнате идеальный порядок.

– Прошу прощения, Алекс. Я уже волосы на себе рву от отчаяния. Хотел найти кое-что, но где теперь что лежит – уму непостижимо!

Волосы он, похоже, рвал в буквальном смысле.

– Чертовы уборщицы! – выругался он сквозь зубы, ни к кому конкретно не обращаясь, и, усевшись во второе потертое кресло, заерзал, точно страдающий глистами ребенок.

– Питер, огромное спасибо, что так быстро согласились меня принять.

– Никаких проблем. Но времени у нас мало: я буквально втиснул вас в свое расписание. Чем могу помочь?

– Я только хотела уточнить кое-что насчет Эми. Потом обещаю оставить вас в покое.

– Договорились, Алекс. Выкладывайте!

– Хорошо. Когда Эми нашли, газеты писали несколько противоположные вещи. В некоторых утверждалось, что следов сексуального насилия нет. Но большинство намекало на недавний сексуальный контакт. И все это по информации из неких анонимных источников, поскольку официальных заявлений не было. В одном все газеты более-менее сходятся: есть признаки, что Эми боролась с нападавшим. И я подумала, что вы можете знать – как врач, – чья версия ближе к истине.

Поглядев ей в глаза долгим пристальным взглядом, доктор встал и направился к тускло-серому картотечному шкафу, стоявшему у вымытого до блеска окна.

Бормоча себе под нос, он один за другим открыл и закрыл все четыре ящика, после чего с пустыми руками вернулся к столу.

– Не хотелось мне смотреть все это на экране, – пояснил он, когда пальцы уже зависли над клавиатурой. – Но сейчас у меня нет бумажных оригиналов.

Итак, – продолжал он, – давайте уточним. Вам нужна информация о результатах первичного обследования, проведенного после того, как Эми нашли. Правильно?

– Ну да, наверно. – Она почувствовала, как учащается пульс. – Если можно.

– Ну что ж… тема довольно деликатная. У Эми нет ближайших родственников, она находится на попечении службы здравоохранения. – Доктор помолчал, подбирая слова. – У нас есть определенные полномочия, которые нельзя превышать. И я никогда не стану злоупотреблять данной мне властью и доверием. – Тут он поднял глаза и уставился на ее губы.

Она молчала, не зная, какого от нее ждут ответа. Доктор тем временем осторожно, точно подбирая код к сейфу, нажимал на клавиши. Откашлявшись, он снова заговорил:

– Такие сведения предоставляются лишь в исключительных случаях. С информацией, которую вы от меня получите, следует обращаться крайне осторожно.

Снова пауза. У нее перехватило дыхание. Пальцы доктора замерли на клавиатуре; он сверлил ее глазами, и она смущенно заерзала в кресле.

– Хорошо. – Он, чуть улыбнувшись, отвел взгляд. – Думаю, чем больше людей узнает о таких пациентах, тем лучше. Потому я и согласился с вами побеседовать. Но здесь все зависит от вашей деликатности, так что мне придется совершить «прыжок веры».

– Обещаю, что не стану раздувать из этого сенсацию. Я такими вещами не занимаюсь.

У доктора вдруг резко покраснела шея; он как будто не знал, с чего начать.

– Итак… – Она пробежала глазами свои записи. – Эми была девственницей?

– Нет.

– Вот как? А у нее был сексуальный контакт незадолго до происшествия?

– Да. Согласно отчету, максимум за семьдесят два часа до обследования.

Ее пробрала дрожь: новые тайные подробности были отвратительны, но в то же время будоражили.

– Ясно. Следы сексуального насилия?

– Травмы гениталий не обнаружены.

– То есть это был секс по обоюдному согласию?

– По-видимому, да.

– Были признаки того, что Эми боролась с нападавшим?