Читать книгу "Полночное солнце - Триша Кук"

– Наверняка он не разочаровался в тебе, просто… – начинаю я, но Чарли не дает мне закончить мысль.

– Еще как разочаровался. Но все нормально. Не в воде, так на воде… Спасибо мистеру Джонсу. В последнее время эта яхта стала для меня единственным местом, где я в состоянии думать.

– А о чем ты думаешь? – спрашиваю я и беру Чарли за руку.

Он смотрит на луну:

– Да так… О том, что теперь делать, если прежние планы порушились. Куда я хочу поехать. Кем быть. Ну, о всяких таких мелочах.

Я мягко усмехаюсь:

– Прекрасно тебя понимаю. Сама постоянно об этом думаю.

Чарли смотрит на меня удивленно:

– Серьезно? Ты тоже?

– Да, – улыбаюсь я. – Чаще, чем ты можешь себе представить.

– Хм… – Он, похоже, размышляет над моими словами. – А знаешь что? Как-нибудь, в один из ближайших дней, мы с тобой поплаваем по бухте, полюбуемся закатом.

– Супер, – тихо говорю я.

Предложение действительно звучит заманчиво. Жаль только, что для меня эта прогулка – фантазия, которой не суждено сбыться. Но сейчас это нереальное «как-нибудь» ласкает мой слух.

Наши взгляды встречаются. Шикарная яхта, ночное небо, нежный плеск волн – казалось бы, что может быть прекраснее? Но в довершение всего этого Чарли наклоняется и целует меня. По-настоящему.

На секунду я теряю способность двигаться, думать, даже дышать, потому что все, о чем я мечтала, сбылось, как по волшебству. Но вскоре инстинкт приходит мне на помощь, и я начинаю все-все чувствовать. Ощущения обострились, мозг горит, сердце чуть не разрывается. Я обнимаю Чарли за шею. Он еще теснее прижимает меня к себе. Наш поцелуй все длится и длится.

Наверное, мы никогда не смогли бы друг от друга оторваться, если бы не таймер моих часов. Мы вздрагиваем от звука, напоминающего набат. Я нажимаю на кнопку выключения и качаю головой. Почему, ну почему мой комендантский час начинается так рано? Я ведь редко выхожу из дому, и для этих особых случаев папа вполне мог бы делать исключение из правил.

– Тебе пора домой? – спрашивает Чарли.

Я упираюсь лбом ему в грудь и слышу, как сильно и четко стучит сердце. Этот звук кажется мне родным.

– Иногда я ненавижу свои часы, – говорю я, хотя, конечно, понимаю: часы не виноваты в том, что отец излишне меня опекает; мамы, когда-то их носившей, нет в живых, а мне самой редкая болезнь никогда не позволит совершить вместе с Чарли ту морскую прогулку на закате, о которой он говорил.

Мы идем по городу, держась за руки. Примерно в квартале от моего дома Чарли останавливается.

– Ты чего?

– Ты говорила, твой отец чутко спит.

Мне не хочется, чтобы этот чудесный вечер заканчивался, и я пытаюсь растянуть разговор:

– Когда ты выходишь на яхте в море и начинаешь думать, тебе удается придумать что-нибудь хорошее на будущий год? Я имею в виду: чем ты займешься, если не поедешь в Беркли?

Чарли кивает и расплывается в улыбке:

– Все по порядку. Сначала я куплю новый грузовик.

Я хмурюсь: вместо того чтобы ехать куда-нибудь волонтером, учиться в муниципальном колледже или поступать в какую-нибудь фирму стажером, Чарли Рид собрался покупать грузовик. Грузовик – это ведь не план на будущее, это просто вещь.

– А чем тебе твой нынешний не нравится?

– Новый будет гораздо круче! – Глаза Чарли загораются. – Полуторная кабина с лифт-комплектами, хромированные колесные диски, матирование…

– Звучит классно. И дорого, – отвечаю я, а про себя думаю: «Мечтать о грузовике – не твой уровень. Ты должен стремиться выше. У тебя же такой потенциал!»

– Как я уже говорил, ты не одна бываешь днем занята. Я ношусь как электровеник, и к концу лета деньги на грузовик должны появиться. А относительно того, что будет потом, определенного плана нет. Может, поеду колесить по стране. Я ведь всю жизнь из бассейна не вылезал и поэтому очень многого не видел.

Я киваю. Знакомая ситуация. Сама я вообще ничего не видела за пределами штата Вашингтон.

– А что ты собираешься делать…

Я прерываю Чарли, чтобы он не успел спросить о чем-либо конкретном. Не хочу врать или недоговаривать. Ведь он был со мной откровенен.

– Я? Ничего. То есть никуда не еду, – тараторю я и как будто бегаю по кругу, но надеюсь, что Чарли этого не заметит, – буду учиться онлайн по университетской программе, но уезжать не собираюсь…

Чарли смеется:

– Это хорошо, но вообще-то я спрашивал о твоих планах на завтра.

Я выбираю самый простой ответ:

– А… Ну… днем я занята, а вечером свободна.

– Тогда буду ждать тебя здесь.

Я поднимаюсь на цыпочки и быстро целую его в щеку. Потом разворачиваюсь и бегу к дому, но далеко убежать не успеваю: что-то меня беспокоит. Может, совесть; может, сверчок из «Пиноккио»; может, ангел на плече, – как ни назови это «что-то», оно мне твердит: «Чарли заслуживает того, чтобы знать правду!»

Я возвращаюсь. Чарли стоит на том же месте. Делаю глубокий вдох и начинаю:

– Мне нужно тебе кое-что сказать…

На этот раз я настроена решительно, и название моей болезни почти слетает у меня с языка. Честное слово. Но у Чарли такое искреннее, открытое лицо, он смотрит на меня и видит ту, кем я очень хотела бы быть, – совершенно нормальную девушку. И я опять не могу заставить себя признаться.

– Кота у меня никогда не было, – говорю я.

Чарли заливается смехом:

– Да ты что? Офигеть!

Глава 10

После вечерних событий мне никак не хочется спускаться на землю. До самого утра я сочиняю новую песню – «Скалы любви». Мне кажется, это лучшее, что я написала за всю свою жизнь. Песня получается сложной, глубокой и тонкой. Наконец-то я достигла того, к чему всегда стремилась. По крайней мере, очень на это надеюсь. Я засыпаю с широкой улыбкой на лице, когда солнце уже встает.

После ужина заходит Морган. Мы валяемся на моей кровати. Потом я беру гитару. Мнение подруги очень важно для меня; интересно, что она скажет о моей новой песне. Итак, я пою, изливаю всю душу. Но когда поднимаю глаза, чтобы посмотреть, как Морган мне сопереживает, вижу: она где-то далеко. Улыбается, глядя в телефон, пальцы бегают по клавиатуре. Я перестаю петь и откладываю гитару.

– С кем ты переписываешься?

Она отрывается от телефона, морщится и прячет его под одеяло.

– А? Ни с кем. Извини.

– Морган! – произношу я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более угрожающе.

Она пожимает плечами и бормочет что-то невнятное.

– Чего-чего?