Читать книгу "Кавказская война. Семь историй - Амиран Урушанзе"

Разжалованный Дадиани, или гнев царя

Приехав на смотр Эриванского полка, император подозвал к себе Розена и Дадиани. Гневно отчитав провинившегося офицера, государь прямо перед строем приказал военному губернатору Брайко сорвать с трясущегося Дадиани флигель-адъютантские аксельбанты. После, сверля взглядом разжалованного и униженного Дадиани, Николай I произнес суровый приговор: «В Бобруйск». Тут же виновного посадили в тройку и повезли в бобруйскую ссылку. По пути Дадиани было позволено проститься с женой, которая, узнав о случившемся, упала в обморок.

Барон Розен продолжал стоять перед императором, низко опустив голову и обливаясь слезами. Визит Николая стал для него несчастьем, больно ударившим и по его семье, и по карьере. Вскоре Розена отозвали с Кавказа.

Уезжая из Тифлиса, Николай I повелел создать особую следственную комиссию для разбора жалоб населения и злоупотреблений, процветавших при Розене. Жалобу мог оставить и сам царь: на выезде из города экипаж государя наскочил на колдобину и едва не опрокинулся. Монарх вновь был вынужден ехать верхом.

Поездка не оправдала надежд Николая I. Горцы Северо-Западного Кавказа остались безучастны к прокламациям, которые призывали их выразить покорность «белому царю». Шамиль выскочил из ловушек, расставленных царскими генералами, привлекал новых сторонников и угрожал объединить под лозунгом газавата всех мусульман Кавказа.

Спустя годы царь грустно заметит, что во время своей поездки он видел дела, которые «шли все хуже и хуже». Итог высочайшего путешествия: денег потрачено 143 438 рублей 59 копеек серебром, лошадей загнано до 170.

Война продолжилась.

Шамиль

ГИМРЫ

13 октября 1832 года русские войска штурмовали дагестанское селение Гимры. Башня, в которой засели Шамиль, имам Гази-Мухаммед и еще тринадцать мюридов, была окружена со всех сторон. У горцев кончились боеприпасы, солдаты Отдельного Кавказского корпуса подходили все ближе. Башня, сооруженная в родном селении Шамиля, могла стать братской могилой для ее защитников. Но Гази-Мухаммед, которого русские называли Кази-Муллой, не хотел умирать так бесславно. Он призвал своих сподвижников сделать вылазку, попытаться спастись. Мюриды же только подавленно переглядывались. Тогда имам засучил рукава рубахи, затянул пояс, поднял над головой саблю и в последний раз обратился к своим воинам: «Ну, друзья, до свиданья там, пред судом Всевышнего!»

Гази-Мухаммед ринулся на солдатский строй. Поначалу его напор и ярость привели наступавших в замешательство, но скоро имама подняли на штыки.

Шамиль, видевший смерть мюршида (учителя), предложил оставшимся последовать его примеру и если не прорваться, то хотя бы умереть с честью, в открытом бою священной войны. Охотников идти на русские штыки не нашлось. Теперь уже Шамиль готовился к одиночной вылазке. Сильный и ловкий, он далеко прыгнул из башни, оставив позади солдатскую цепь, опутавшую горское укрепление. Поднявшись после прыжка, Шамиль бросился бежать, однако его успели настичь трое солдат. В неравном бою Шамиль сразил преследователей, но и сам получил рану — тяжелый удар трехгранного штыка в бок. Истекая кровью, беглец сумел скрыться в одном из тайных горных проходов. Шамиль здесь родился и вырос, он знал каждую ложбинку вокруг родного селения.

Кроме него, из башни спасся лишь один горец. Он занялся раной Шамиля, заснувшего в изнеможении…

Аул Гимры расположен высоко в горах. В этих местах почти невозможно земледелие и скотоводство. Зато местные жители взращивали сады и виноградники. Недаром территория, на которой находится Гимры, называется Койсубулу или, иначе, — Хиндадал, что в переводе означает «место, где есть фрукты». «В пшенице, сене и дровах койсубулинцы терпят недостаток, — писал кавказовед Адольф Берже. — Первую они покупают, или лучше, выменивают у мехтулинцев, шамхальцев и кумык на фрукты. Оружие они получают из Акуши». Кроме этих особенностей хозяйственного устройства, селение ничем не выделялось на фоне остальных дагестанских аулов. Та же патриархальная атмосфера, тот же неторопливый ритм жизни, те же традиционные устои и консервативные нравы.

Трудно поверить, но еще два десятилетия назад историки никак не могли договориться о дате рождения одного из главных героев Кавказской войны. Называли самые разные годы: 1789, 1795, 1796, 1797, 1798, 1799 и 1801. Еще более странно, что правильный ответ, как выяснилось, был известен еще в 1859 году Мирзе Казем-Беку, выдающемуся российскому востоковеду. Изучив исторические документы, ученый пришел к выводу: будущий имам Чечни и Дагестана появился на свет 26 июня 1797 года.

Шамиль рос в обычной дагестанской семье. Его отец был свободным общинником-горцем (узденем), у него была одна жена и небольшое хозяйство. Шамиль был единственным сыном в семье. При рождении он получил имя Али (в переводе с арабского «высокий», «возвышенный»). Ребенок оказался недужным. Болезни постоянно одолевали его. Несчастная мать испробовала все доступные средства: умывания различными растворами, окуривания, смена спального места. Ничто не помогало. В маленьком Али едва теплилась жизнь. Наконец, отчаявшиеся родители пошли на крайнюю меру. Решено было дать сыну другое имя. Так Али стал Шамилем. Одно из значений этого имени — «выпрошенный у Бога». Мальчик быстро пошел на поправку, стал расти и крепнуть.

Шамиль стремился быть первым во всем. Он много читал, удивляя односельчан своими глубокими знаниями. Главной книгой для него был Коран. Историки полагают, что Коран Шамиль начал читать с шести лет. Много времени Шамиль проводил в физических упражнениях и вскоре стал быстрее и сильнее своих сверстников.

Самым близким другом Шамиля стал Гази-Мухаммед. Он был старше на два года и тоже любил книги. В нем Шамиля привлекала взрослая серьезность и даже некоторая угрюмость. Гази-Мухаммед любил уединение. Целые дни он проводил в размышлениях о природе сущего и месте человека в мире. Дабы ничего не отвлекало от глубокой религиозно-нравственной рефлексии, Гази-Мухаммед затыкал себе уши воском. Единственным собеседником, на которого он мог потратить время, был Шамиль. Но их беседы были коротки, а Гази-Мухаммед всегда оставался немногословным. Шамиль как-то сказал, что его друг «молчалив как камень».

Гази-Мухаммеда интересовало только духовное совершенствование, получение новых знаний и мудрости. Его родители посчитали, что такая одержимость книгами до добра не доведет. Они решили женить любимого сына. Гази-Мухаммед расстроил свадьбу, прилюдно заявив: «Я так рано жениться не хочу, так как думаю учиться».

Пример друга вдохновлял Шамиля. В год совершеннолетия, которое у горцев наступает в двадцать лет, он отправился в Унцукуль — большой аул, где преподавали известные исламские богословы. Здесь уже учился Гази-Мухаммед. Наставником друзей-гимринцев стал Джемалуддин Казикумухский. В молодости он служил местному правителю Аслан-хану и руководил ханской канцелярией, но затем решил сосредоточиться на ученых занятиях. Хан не одобрил перемены, произошедшей в Джемалуддине, однако препятствовать ему не стал.