Читать книгу "Мемуары "власовцев" - Александр Окороков"

В Страстную субботу, возвращаясь из Уффичио домой вечером, проходил, как обычно, мимо сквера, огороженного проволокой с немецкими часовыми, — говорили, что там склад снарядов и часовым приказано стрелять во всякого, кто попытается туда войти. Недалеко, на моей улице (улица Жарковского, бывшая Почтовая) — огромная усадьба, где помещается учебная рота связи из русских под командой немцев; усадьба обнесена проволокой, там нечто вроде гимнастического городка, где упражняются солдаты. Смотрю, под забором солдаты роются в земле в нескольких местах. Пришёл домой, а хозяин мне показывает золотую царскую пятирублевку, купленную у солдат! В доме жил еврей, зубной врач, он сбежал, а в развалинах дома, где была кухонная плита, солдаты нашли несколько золотых пятирублевок и десятирублевок. Это увидел переводчик-немец и отобрал. Потом узнал об этом немецкий офицер и приказал возвратить монеты солдатам. Напротив другой разрушенный дом, остался лишь фундамент — там тоже жил еврей; говорили, что там тоже можно золото найти. В Днепропетровске нам рассказывали, что дети рылись в подвале, подошёл немец, спросил, что они делают. Они ему ответили, что здесь жили евреи и, когда уезжали, что-то закапывали. Немцы стали рыть и нашли ведро с золотыми монетами и серебряной посудой…

27 апреля. Через Гомель прошёл утром эшелон войск из Клинцов в Италию. Эвакуируются все итальянские части, — мы, вероятно, уедем 7 мая, после штаба корпуса.

На Пасху советская авиация оставила нас в покое, только на первый день под вечер пролетел высоко разведчик и бросил одну бомбу невдалеке от штаба корпуса на мост, но безрезультатно. Итальянские солдаты продают за бесценок казённое имущество: ботинки за 30 марок, а раньше 200 марок (марка — 7,50 лир по курсу). Мой хозяин живёт тем, что покупает у итальянцев вещи и продаёт их крестьянам, приезжающим на базар из окрестных деревень.

В Гомеле находится отряд казаков под командой итальяского капитана, при нём тененте Конецкий, сын священника из Бари. Говорят, что это зверь и садист, самолично расстреливавший русских совершенно зря. Капитан просит у командира корпуса разрешение поехать в Италию, чтобы ходатайствовать о вывозе казаков в Италию. Мы, русские испанцы, были бы не прочь остаться в России, но нам это невозможно, так как мы считаемся на службе, мы принесли присягу королю. В Гомельской губернии губернатором немец — доктор Шварц, очень хороший человек, идущий навстречу русскому населению. Как я уже говорил, Гомель, вероятно, единственное место на оккупированных российских территориях, где разрешена свободная торговля. При нём русский начальник области (губернатор) — подполковник армии Колчака Ясинский,[21] служил у советчиков инженером. Ходит слух, что он собирается просить у «эксчеленца» (командира корпуса), чтобы русские переводчики остались в России при нём.

Прибыл в Гомель полковник Риччи — комбинатор. У нас такого офицера давно отдали бы под суд за тёмные делишки и разжаловали бы. Но это не наше дело — мы только наблюдаем и мотаем на ус: со своим уставом в чужой монастырь не лезь… Он свой гарем довёз до Будапешта и там его бросил, пообещав своим одалискам похлопотать об их отъезде в Италию. Уж не знаю, как это получилось, но через несколько дней одна из его «парашютисток» явилась к нам в штаб корпуса, в Уффичио наше, к майору Рокка (мы все сидели в одной комнате), и заявила, что родители её — итальянцы, что она родилась в Петербурге и просит исходатайствовать ей визу в Италию. На следующий день она пришла два раза и привела с собой свою подругу (менее красивую). Не знаю, чем дело кончилось.

Селиванов, Сладков, Ларионов и Мшанецкий (сотготененте Вольмари, югославский офицер) дали сведения о своей прошлой службе для подполковника Ясинского, чтобы он похлопотал об оставлении их в России, я отказался от этой авантюры.

30 апреля. К нам в Уффичио пришёл подполковник Ясинский — русский губернатор Гомельской губернии, и представился. Майор Рокка повёл его к эксчеленца в сопровождении капитана-итальянца, пробывшего десять лет при итальянском посольстве в Москве. Потом подполковник Ясинский рассказал Ревишину (югославский офицер), что он сказал командиру корпуса, что «мы накануне решающих событий» и что он откроет генералу истинную причину поражения итальянцев и немцев. Генерал просил его составить меморандум, так как он, как командир Экспедиционного корпуса, по возвращении в Италию будет принят королём и Муссолини. Но мы и сами знаем причины поражения — Гитлер вёл борьбу не для освобождения русского народа от коммунизма, а стремился завоевать Россию. Нам несколько дней тому назад дали прочесть немецкий приказ, на четырех листах, который кончается словами: помните, немцы, что без помощи русского народа нам не победить коммунизм! Мы все прочли и расписались в прочтении. Но этот приказ запоздал на три года! Нам жители говорили, что если бы немцы пошли нам навстречу и сбросили бы коммунизм, то мы все пошли бы им помогать, а в каждой деревне поставили бы памятник Гитлеру!..

Май 1943 года

1 мая. Советское радио передало приказ Сталина: 1мая не праздновать, а всем работать. По случаю «пролетарского праздника» советский бомбовоз сбросил три бомбы на окраине города у реки Сож, куда Сладков давно сбежал со своей квартиры — но вот и там теперь неспокойно, бросают бомбы. На старой квартире его вещи, и хозяева беспокоятся — что с ними делать, куда он делся вообще?

Получил свидетельство на право ношения «Военного креста» (но я его никогда так и не купил, даже не знал, какой он — но ленточку в Риме потом носил…).

Так как мы соприкасаемся с корпусным транспортом, то узнали наш маршрут — едем через Брест-Литовск и Вену, всего уйдет 134 эшелона: 24 с людьми, 71 с автомобильным имуществом, остальные с интендантским и инженерным имуществом. Отсюда поезда уйдут длиной в 500 метров, в Брест-Литовске будет перегрузка в итальянские поезда (традоггы) и из пяти местных будет составлено пять итальянских.