Читать книгу "Светлый лик, темный след - Татьяна Гармаш-Роффе"

Получалось, что деньги она зарабатывала совсем небольшие, рассудил Алексей, и наверняка их полностью проживала. Ну что ж, одним мотивом меньше, порадовался Алексей. Иного наследства, кроме квартиры, Ольга Кучерова не оставила.

Алексей еще вчера дозвонился до Светланы, сестры Ольги Кучеровой, и до Николая, ее воздыхателя. С обоими договорился о встрече. С Григорием же связаться не удалось, его мобильный находился вне доступа. Поэтому прямо с утра детектив принялся набирать его номер, но первая попытка оказалась такой же безуспешной, как и вчера.

Ну что ж, в программе была встреча со Светланой, и Кис отправился в Боткинскую больницу, где сестра Ольги работала врачом в терапевтическом отделении.

Она вышла к детективу из здания – высокая, крупная, полногрудая женщина – ничего общего с Ольгой, маленькой и тощей. Они присели на лавочку в сквере больницы. Светлана закурила.

– Извините, не спросила, может, не переносите табачный дым? Или курите сами? – прищурилась она. – Если судить по виду, так вы курильщик.

– Так и есть, – улыбнулся Кис. – Курильщик. Но бывший. Не беспокойтесь, дым меня не раздражает.

Светлана кивнула.

– Сейчас все бросают. И правильно делают, конечно. А потом начинают морщиться от табачного дыма, будто сами никогда не курили.

– У некоторых развивается что-то вроде аллергии… – неуверенно произнес детектив, не желая блистать медицинскими познаниями в беседе с врачом.

– Да. Я поэтому и спросила у вас разрешения. Так что привело вас ко мне? Алексей… Простите, забыла ваше отчество.

– Можно обойтись без него. А вы с Ольгой совершенно не похожи, хоть и сестры, – закинул Алексей, который, среди прочего, собирался разузнать подробности о составе семьи.

– Так мы ведь двоюродные.

Вот те на! Ну что за привычка называть двоюродных как родных! Нет бы кузина-кузен… Это ведь абсолютно разные вещи: кузина не может претендовать на наследство! И просто так усыновить ребенка Ольги или взять над ним опеку не может!

Иными словами, у этой женщины не имелось никакого интереса устранять свою истеричную кузину.

– Не знаете, где сейчас малыш?

– У сестры Олиной, у родной. Но я надеюсь, что смогу усыновить Женечку. Мы с мужем уже все документы собрали, ждем вот ответа из органов опеки…

– А родная сестра… Как ее зовут?

– Алексия. Кучерова, как и Оля.

– Так Алексия не хочет взять опеку над ребенком? Или усыновить его?

– Ой, что вы, ей не до того. Своих рожать пока не собирается – зачем ей чужой. Она у нас деловая дама, работает в серьезной фирме начальником отдела, ей некогда не то что ребенком – домом заниматься. Рано уходит, поздно приходит, муж полуфабрикатами питается… Я бы так не смогла. Никакой личной жизни.

Иными словами, родная сестра Ольги по имени Алексия тоже не имела мотива. По крайней мере, в ребенке и возможном доступе к наследству Ольги через опеку она не заинтересована. А прямым наследником она, при наличии сына Ольги, не является. Зато родители, если живы, могут наследовать наравне с ребенком. Но не стали бы они убивать собственную дочь ради наследства, да еще так жестоко.

– Другие сестры или братья у Ольги есть?

– Нет, только Алексия.

– А их родители?

– В Иркутске живут. На Олины похороны даже не смогли прилететь – болеют оба…

Ну все. Вроде бы других вопросов не осталось. Хотя нет, есть!

– Светлана, Ольга вам давала ключи от своей квартиры?

– Нет, зачем мне? – удивилась Светлана. – Мы с ней не очень близки… Так, общались время от времени, но мы слишком разные… были.

– А у кого они могут быть? У сестры? У Гриши?

– У Алексии, наверное, есть, я не знаю. А Гриша – это тот Ольгин хахаль, который ей ребеночка сделал и смылся?

– Он самый.

– Ни разу его не видела. Говорю же вам, с самой Олей редко общалась, а уж тем более с этим… животным.

Вот теперь у детектива вопросов точно не осталось.

Он попросил у Светланы на всякий случай номер телефона Алексии Кучеровой, хотя уже понимал, что смысла встречаться с деловой дамой нет. Разве что о ключе спросить? И куда подевались все украшения из Ольгиной квартиры? Но она вряд ли скажет правду. Сошлется, к примеру, что за подгузниками для мальчика заходила. С другой стороны, если она и забрала украшения Ольги, то это дела не меняет. Ольгу не из-за них так жестоко убили. Тем более что нервно-художественные натуры, как она, любят украшения фантазийные, которые делаются обычно из дешевых материалов и ценности не имеют…

Кис откланялся и отправился на встречу с Николаем.

Как представлялось Алексею, любить женщину Ольгиного типа – дело непростое. Нужно быть или очень добрым, сильным человеком, склонным брать на свои плечи все проблемы «слабой женщины», – или зачарованным мазохистом, который получает удовлетворение, подчиняясь ее капризной воле.

Странным образом Николай оказался смесью обоих типов. Под сорок, в очках, русый, с редеющими волосами и пышными усами, он был худым и высоким, с большими жилистыми руками. В его добрых серых глазах все еще не остыла скорбь потери любимой женщины, а его ладони (на которые он время от времени удивленно смотрел), казалось, все еще хранят тепло их объятий.

В принципе, можно было поворачиваться и уходить. У этого парня все написано на лице. Но Кис не мог себе позволить роскошь удовлетвориться непроверенными догадками. Все свои личные впечатления, подсказки интуиции и прочие эфемерные вещи он предпочитал подкреплять фактами. Кроме того, Николай мог рассказать что-то важное о Грише, до которого детектив пока не сумел дозвониться.

Они устроились на скамейке в сквере неподалеку от современной высотки, где Николай работал. Как выяснилось, он, химик по образованию, трудился на благо холдинга нефтедобывающей промышленности, где занимал должность ведущего инженера в каком-то отделе. Вот где ошибся Кис: он предполагал, что Николай ко всему еще беден, коль скоро Ольга предпочла ему денежного Гришу, – но нет, на такой должности доходы должны быть весьма приличными.

К счастью, он оказался словоохотлив, и детективу не пришлось излишне усердствовать с вопросами. Что бы ни рассказывал Николай о своей любимой, все у него сводилось к одному знаменателю: она дитя, наивное и хрупкое существо, которое нуждается в заботе и опеке (его, Николая, конечно), но при этом считает себя вполне взрослой и самостоятельной, в чем, собственно, и была основная проблема их взаимоотношений… И вообще ее жизни. Даже влюбленность Ольги в Григория являлась следствием ее наивности. Она ошибочно увидела в нем силу, способную ее поддержать и защитить… Увы, не увидев эту силу в Николае. Обманулась, бедная девочка, из-за внешности. Григорий, он этакий самец, вожак стаи, – но никогда-никогда не сделал бы Оленьку счастливой, даже если бы на ней женился. Он бы с ней не считался, ее подавлял, не имея ни малейшего понятия, что такое хрупкая артистическая натура… На самом деле их разрыв был только к лучшему, но Оленька этого, к несчастью, не понимала и страдала из-за чертова мужлана…