Читать книгу "Найти свое призвание. Как открыть свои истинные таланты и наполнить жизнь смыслом - Лу Ароники"

Я много говорил об образовании в своих предыдущих книгах «Призвание» и «Образование против таланта»[17]. В интересах нынешнего обсуждения просто напомню, что формальное образование часто мешает найти свое призвание по двум причинам. Во-первых, для большинства систем образования характерен очень узкий взгляд на способности и склонности людей. Во-вторых, общепринятые системы образования часто игнорируют другие, весьма разнообразные способы, при помощи которых люди обучаются чему-то новому.

В вас заложено больше, чем вы думаете

Чем в основном занимаются ученики в школе? По большей части сидят за партами, читают, пишут, считают и обучаются простейшим навыкам делопроизводства. Почему? Прежде всего потому, что школы акцентируют внимание на определенных видах академических способностей, в том числе на конкретном умении делать логические и математические умозаключения. Кроме того, зачастую они отождествляют интеллект в целом с гораздо более узкой идеей IQ. Все это, несомненно, очень важно; но в каждом человеке заложено несравненно больше того, что можно выявить и оценить посредством обычных контрольных на проверку успеваемости или тестов IQ.

Вследствие такого однобокого подхода школы, как правило, наделяют так называемые неакадемические дисциплины: изобразительное и исполнительское искусство, физкультуру, практические программы профессионально-технического обучения и др. – относительно низким статусом по сравнению с дисциплинами академическими. И в результате многие ученики, даже преуспевающие в точных, гуманитарных или естественных науках, заканчивают обучение, так и не зная реального диапазона своих талантов, особенно если они кроются в этих «презренных» областях.

Все школьные годы мой брат Дерек уверенно развивал свои технические и прочие способности, оставаясь при этом на редкость рассеянным и безрадостным учеником. Учиться ему было скучно, часто возникали проблемы с учителями. Казалось, ничто, в чем Дерек был действительно хорош, учителями в расчет не принималось и в школьных отчетах и оценках никак не учитывалось. А ведь он был не только одаренным технарем – наш Дерек самостоятельно научился играть на целом ряде музыкальных инструментов, в том числе на клавишных и гавайской гитаре. Причем делал он это настолько хорошо, что уже десятилетним мальчишкой его постоянно приглашали играть в местной церкви, а когда он стал постарше, то профессионально выступал в разных клубах и театрах. Но, несмотря на очевидные многочисленные таланты, в школе дела Дерека шли, прямо скажем, неважно. И с этим сталкивались и сталкиваются очень многие люди, чувствующие в себе силы и желание работать не только головой, но и руками.

Кстати, именно из-за такого узкого, однобокого отношения к человеческим талантам наши системы школьного образования весьма упорно и энергично продвигают идею ограниченных возможностей. В течение шести лет, с пяти до одиннадцати, я ходил в школу для детей с физическими недостатками. Тогда бюрократы от образования еще не так преуспели в использовании эвфемизмов, как сейчас. Со мной учились дети с самыми разными типами инвалидности: больные полиомиелитом, церебральным параличом, гидроцефалией, астмой, эпилепсией и многими другими заболеваниями. И надо сказать, нас совершенно не интересовали «недостатки» друг друга. Мы общались и дружили исходя из общих интересов и личностных качеств. Только это и имело значение. Мне, например, всегда нравились ребята веселые, тонко чувствующие и думающие, а на их физическое состояние мне было, по сути, наплевать.

Однако за стенами специализированной школы отношение к нам часто определялось именно нашими ограниченными возможностями. Мы были детьми «с физическими недостатками», представителями отдельного, особого биологического вида. Очень часто, если у человека есть какой-то недостаток, окружающие видят только это, а не те нередко многочисленные таланты и достоинства, которыми его наделила природа. И виновата в том, что людей в нашем обществе классифицируют, исходя из их «инвалидности», узость доминирующей концепции человеческих способностей. Впрочем, ее ограниченность негативно сказывается на всех, кто пользуется услугами системы образования, а не только на людях «с особыми потребностями». Сегодня каждый, чьи сильные стороны лежат вне ограниченного поля академических знаний, рискует тем, что годы, проведенные на школьной скамье, оставят у него самые удручающее воспоминания, а по окончании школы он так и останется в полном неведении относительно того, есть ли у него вообще хоть сколько-нибудь заметные способности.

Каков ваш стиль обучения?

Излишне узкий взгляд на человеческие способности и таланты – первая проблема традиционного образования. Вторая заключается в его тотальной неспособности учитывать индивидуальный стиль обучения разных детей. Как я уже говорил, мы нередко считаем, что не имеем склонности к определенному занятию только потому, что первое наше знакомство с ним произошло неудачно. В частности, из-за того, что мы не слишком преуспели в нем в школьные годы.

Воспоминания взрослых людей о школе практически всегда включают в себя откровения о провалах и неудачах. «Я никогда не был силен в естественных науках». «Я всегда ужасно писала сочинения». «На уроках рисования я не мог воспроизвести даже простейшую фигуру». Наверняка и вы могли бы признаться в чем-то подобном. Наверняка найдутся школьные дисциплины, в которых вы не преуспевали. Например, вам совершенно не давалась математика. В этом нет ничего плохого. Я лично с этим давно смирился. Однако, вполне вероятно, вы убеждены в отсутствии способностей к чему-либо потому, что вас учили этому способом, совершенно не соответствующим вашему доминирующему образу мышления и стилю обучения.

Наиболее эффективные методы обучения для каждого человека разные, а персональный стиль обучения может очень сильно повлиять на его оценку своих способностей. В некоторых школах все предметы преподают посредством устной подачи материала, дополняя ее письменными упражнениями, тестами и контрольными. В них не преподают химию с учетом наличия в классе школьников-визуалов (такие люди воспринимают бóльшую часть информации с помощью зрения) или, например, математику для учеников-кинестетиков (людей, воспринимающих информацию прежде всего через органы чувств и с помощью движений). Несомненно, устное преподавание и обучение весьма эффективны, но только в том случае, если ученик лучше всего обучается именно таким способом. Однако – факт остается фактом – многим детям нужно совсем другое. В результате учеников так и не удается заинтересовать многими предметами, которыми в иных условиях они вполне могли бы увлечься и даже преуспеть в них.

Бóльшую часть учебы в школе наша дочь Кейт считала, что химия не для нее. А потом пришел новый учитель химии – и все изменилось. Вот как вспоминает об этом сама Кейт:

«В школе я была не лучшей ученицей. Ну, не совсем так. Я имею в виду, что в какой-то момент я потеряла интерес к учебе. Сначала я училась очень хорошо. Я обожала читать и писать; мне нравилось рисовать, танцевать, петь, заниматься спортом, изучать разные науки. Мне не претила даже строгая британская школьная форма. Но меня с самого начала определили в группу отстающих по математике. В моей школе учеников делили на разные группы по уровню успеваемости по разным предметам: наиболее успевающие входили в “Синюю группу” средние в “Зеленую”, отстающие во “Вторую зеленую”. Сейчас эта система кажется мне дурацкой. По математике я неизменно входила во “Вторую зеленую группу” и в результате начала бояться цифр и искренне ненавидеть все, что с ними связано. У меня были проблемы с таблицами умножения, дроби до сих пор наводят на меня ужас; мне неприятно даже набирать телефонные номера. То, что меня с раннего возраста раз и навсегда отнесли к группе отстающих по математике, подорвало мою уверенность в себе. Через некоторое время я считала само собой разумеющимся, что способностей к математике у меня нет, и даже не пыталась изменить эту ситуацию. В конце концов, я была отличницей по английскому и французскому и по рисованию и четыре раза в неделю посещала балетную студию, где чувствовала себя абсолютно счастливой. Честно говоря, математика не входила в число моих приоритетов.