Читать книгу "Капитан Рубахин - Борис Баделин"

– Надеюсь, у тебя нет моральных страданий по содержанию бизнеса? – маленькие, не отражающие никаких эмоций, глаза Гольдштейна смотрели на Антона в упор. – Несчастные наркоманы, умирающие от ломки или передоза, – в ночных кошмарах не придут?

Подметив тень сарказма в ответной улыбке Антона, Серж кивнул:

– Эта категория людей – наркоманов, алкоголиков – сожаления не заслуживает. Как правило, наркомании подвержены личности со слабой, ущербной психикой, неуверенные в себе и неспособные сопротивляться внешним вызовам. А мы помогаем им поскорее покинуть этот жестокий мир, в котором им так неуютно, и даём возможность испытать перед смертью массу ярких впечатлений в состоянии изменённого сознания. Ну, естественно, они платят нам за это деньги!

Гольдштейн зевнул и снова уставился Нестерову прямо в лицо.

– Ты вот, Нестеров, даже водкой не увлёкся, как многие из твоих бывших коллег. Хотя вроде бы их можно понять: пережили тяжёлый внутренний разлом, а то и вообще остались не у дел. Но я уважаю только сильных духом людей…

Это звучало комплиментом, но Антон не сказал бы, что при этом ему был приятен пустой и неподвижный взгляд только что обретённого босса.

Впрочем, деньги и возможности, которые ему предложили, сгладили все сомнения и неприятные впечатления.

Кроме того, впервые оказавшись в европейской капиталистической стране, Нестеров испытал состояние, близкое к шоку – он увидел, как благополучно и спокойно могут жить обыкновенные люди, и почувствовал себя постыдно нищим и убогим, жестоко обманутым всей прошлой жизнью.

Несколько дней ушло на постановку задач и обсуждение планов.

Нестеров вступил в дело…

***

Теперь ситуация в Опорске Антона напрягала.

Конечно, этот мальчишка с его таблетками был бы сущей мелочью, не окажись он, на свою беду, так близко к Старовскому. А вот это уже выглядело скверно: подполковник обеспечивал безопасность перевалочной базы, узлового пункта в наркотрафике. Здесь крупные партии афганского героина принимались, затем делились на части и отправлялись в столицу и по другим городам. Относительно тихий Опорск по географическому положению как нельзя лучше подходил для подобных целей.

Почти триста тысяч населения делали город и неплохим рынком сбыта, но Нестеров, чтобы не засветить ненароком базу, категорически запретил своим людям торговать здесь героином. А для отвода глаз, Антон по другим, отдельным каналам из Прибалтики, организовал сюда умеренные поставки «синтетики» – популярных среди молодёжи «экстази», ЛСД и тому подобной «дури».

Замыкалось всё на Старовского, и только он один в Опорске знал Нестерова в лицо, хотя чаще ему приходилось иметь дело с заместителем Анубиса Геннадием Свергуновым.

Залётных торговцев «чужим» товаром в Опорске безжалостно отлавливали, чем честно и законно повышали показатели отдела по борьбе с наркотиками, руководимого ныне преемником Старовского.

Свергунов уже докладывал Анубису, что в последнее время у Старовского сдают нервы. Вдобавок, его беспокоило и вызывающее поведение жены подполковника, что было для дела намного опаснее, чем случайное задержание юнца с «колёсами». Несчастная бабёнка, всё больше дурея от денег, активно толкала мужа и саму себя к погибельной черте.

Созданная Нестеровым сеть ширилась и чётко работала именно благодаря тому, что он без тени сомнения и жалости отсекал от неё все узлы, которые позволяли себе ослабнуть.

И Анубис утвердился в намерении убрать Старовского. Больше ошибаться в Опорске он не хотел.

С этими мыслями Нестеров уехал в столицу.

Уже оттуда он отправил двоих своих лучших чистильщиков на Кавказ. А будь у него сейчас надёжная замена Старовскому, Антон бы даже не стал себе морочить голову с этим заполошенным ментом Рубахиным…

11. Рубахин

Всё, что удалось извлечь из обгорелой боевой машины, отправили в окружную лабораторию на экспертизу, но в гробы, класть было, в общем-то, и нечего…

Чувство вины за смерть друга раздирало Василия изнутри. К вечеру того страшного дня он, превозмогая себя, позвонил Надежде Васильевне Лобановой и сообщил ей чёрную весть.

– Я это чувствовала! – раздалось в трубке после долгого и тяжкого молчания. – Я это чувствовала с сегодняшнего утра! Почему ты его не отговорил его от этой поездки, Вася?

Разговор оборвался…

***

До конца командировки время для Рубахина двигалось какими-то рывками: то стояло, превращая часы в вечность, то летело, глотая сутки, как часы.

Жене он сумел дозвониться лишь однажды – ещё по пути на Кавказ.

– Зачем ты звонишь, Рубахин? – чужим голосом спросила она. – Ты же нас бросил, и больше, чем сделано, словами не скажешь!

Дальше пошли короткие гудки…

Комендант общежития, с которым через два дня связался Василий, сообщил, что жена его сдала ключи и уехала. Но при всей горькой горечи этого известия Рубахину стало ощутимо легче – его девчонки теперь точно были в безопасности…

Он, конечно, звонил Наталье ещё и ещё, но каждый раз механический женский голос равнодушно выдавал ему стандартную формулу: «абонент не отвечает».

Сообщить Наталье о гибели Финиста Василий даже не пытался: это было особенно тяжко и горько. Он решил, что всё расскажет при встрече, если она сбудется…

Капитан замкнулся в себе. В этом состоянии он мог бы сунуться башкой и в самое пекло, но вся последующая часть командировки выдалась на редкость спокойной, будто бы всё, чему суждено случиться – уже случилось.

***

За две недели до возвращения домой Рубахин выбрался из части в город и зашёл в магазин детских товаров. Побродив между полками, он выбрал смешного пушистого зайца, который, как ему показалось, обязательно понравится маленькой его дочурке.

Сунув пакет с покупкой за пазуху, капитан вышел на улицу. Игрушка чудесным образом согревала ему душу. Рубахин представлял себе распахнутые глазёнки Танюшки и её улыбку – во все два зуба снизу, которые делали её саму похожей на купленного им сейчас зайчонка.

Капитан успел сделать несколько шагов по тротуару, когда его сильно дёрнули за бушлат. Резко обернувшись, Рубахин не увидел рядом никого, но метрах в двадцати сорвалась с места серая «Хонда». Сидевших в ней людей невозможно было рассмотреть через чёрные тонированные стёкла.

Иномарка, взвизгнув на повороте тормозами, скрылась за углом. И только тогда дошло до Василия, что же это дёрнуло его за одежду. Слева, под рукавом, появились в бушлате два отверстия: круглое небольшое – со стороны спины, и заметный рваный клок – спереди, примерно на уровне сердца. Пощупав правой рукой подмышкой, Рубахин почувствовал, что ладонь стала влажной. И сразу пришла саднящая боль.

Немногочисленных прохожих с улицы как ветром сдуло.