Читать книгу "Плен одиночества - Татьяна Минаева"

Кто никогда не любил, не знает, как выть от боли -

Лёжа в ночи на полу, скрести на разрыв тишину,

А утром нового дня фальшивые старые роли,

Чтобы под вечер опять уйти в темноту одному.

Но лучше рваная боль, сердце в куски до рассвета,

Чем никогда не узнать, как колотится в груди.

Лучше ночами не спать, лучше проклятие это,

Чем, никогда не любив, слепо по жизни идти.

Татьяна Минаева.

Россия, Москва, апрель 2021 года

Еще даже не рассвело. Осторожно, чтобы не разбудить уткнувшуюся в соседнюю подушку девушку, он поднялся с постели. Надел брюки, не застегивая, накинул на плечи вчерашнюю рубашку. Телефон на тумбочке загорелся подсветкой, показывая время. Пять утра. Будильник прозвенит только через час. Но он привык. Привык подниматься заранее, четко соблюдать режим.

Кстати о режиме. Взяв телефон, он покинул спальню. Прошел на кухню. Не включая свет, приблизился к подоконнику и приоткрыл форточку. На улице было довольно холодно, кое-где еще лежал снег. Весна в этом году нещадно запаздывала. Морозный воздух пробрался внутрь, и кожа его покрылась мурашками, но он не обратил на это внимания. Достал из лежащей на подоконнике пачки сигарету. Закурил. Дым проникал в легкие, обволакивал, успокаивал. Сделал одну затяжку. Вторую. Неотрывно глядя на пустынную улицу, он думал о том, что сигареты тоже входят в его режим. Сколько уже? Года три, так точно. Года три…

Телефон мигнул. Он взял его в руку и, затянувшись еще раз, одним пальцем снял блокировку. Уведомление о новых постах в инстаграм. Открыл приложение. Решетникова выложила фото со свадьбы. Как отлично сложилась её жизнь. Мало того, что выиграла Олимпиаду, так еще и замуж выскочила за миллионера. Вот вам и девочка из бедной семьи. Такие своего не упустят. Он махнул влево. Самойлов с Меркуловой. Первая пара страны, черт бы их побрал. Едва на горизонте появятся парники, превосходящие этих двоих по потенциалу, он перекроет им финансирование. Видеть вечную ухмылку на физиономии Самойлова удовольствия ему отнюдь не доставляет. Но только кто из ближайших преследователей может похвастаться параллельным квадом?.. А дочка у них красивая… На маму похожа. И как Лиза терпит этого идиота?

Он едко усмехнулся и вновь втянул в легкие дым. Открыл следующее фото. Рука его застыла, так и не донеся сигарету до пепельницы. Внутри все напряглось. Жизнь такая — дерьмовая. Хочется скрыться, а не получается. На фото была она. Длинные черные волосы забраны в сложную высокую прическу, шикарное платье с открытыми плечами. Нежно-персиковое, оно придавало облику мягкость и какую-то одухотворенность. Она смотрела куда-то в сторону и улыбалась. Он провел пальцем по экрану, очерчивая её губы, её глаза, скулы, спустился по тонким плечам к самому краю телефона. Она стала другой. Палец снова коснулся экрана, перелистывая фото. Счастье, как оно есть. Лицо его искривила злоба. Мышцы на шее напряглись, он задержал дыхание, а потом с шумом выдохнул. Надо бы закрыть и не смотреть. Но нет. Он же самый настоящий мазохист… Он будет смотреть… Впитывать, копить в себе, ненавидеть. Чтобы никогда не забывать, во что она его превратила. Принцесса выбралась из мрачного подземелья, смахнула с платья пыль, привыкла к свету и теперь сверкает. Сверкает так, что аж в глазах рябит. Он, пожалуй, поставит последнее фото на заставку телефона. Счастливая семья. Рината Бердникова, Николас Демаре и их прелестная дочь. Николь?.. Ребенок назван в честь отца — как мило, мать её!

Затушив сигарету нервным движением, он бросил окурок в пепельницу. Он мог бы простить этой суке многое. Но только не это. Никогда.

— И чего это мы не в постели?

Игорь вздрогнул, почувствовав, как плеч его коснулись тёплые девичьи ладошки. Прижавшись к нему, она, поглаживая, тронула губами его шею.

— Пора вставать, — не делая попыток оттолкнуть, но и не отвечая на её ласки, произнес Крылов.

— Еще почти час. — Он услышал в её голосе ухмылку. В следующую секунду пальчики её ловко расстегнули ширинку его брюк и, почувствовав свободу, нырнули под резинку боксеров. До Игоря донёсся её томный шёпот: — Так давай используем его по полной, м-м?

Небрежно кинув телефон на подоконник, Игорь развернулся. Притянул девушку к себе. Очертил ладонями её лицо, зарылся пальцами в светлые волосы и заглянул в глаза. Другая. Они все другие. Жалкий суррогат. Эта гадина с волосами цвета самой тёмной ночи и похожими на горный хрусталь глазами прокляла его, отравила собой. Столкнула в подземелье, где некогда обитала сама, и, повесив на дверь тяжёлый замок, не колеблясь, заперла. А ключ забрала с собой. Туда, где светит солнце. Туда, где она теперь, увы, счастлива.

Пальцы его сжались, и он потянул девушку за волосы, заставляя её откинуть голову. Припал к шее. Она счастлива, а ему остается только это. Эти светлые волосы, эта кожа…

— Мне больно, — зашипев, она схватилась за его кисть и попыталась освободиться.

Но Игорь, будто не слыша её, потянул еще сильнее. Повернувшись, подхватил под ягодицы и усадил на подоконник.

На ней была его рубашка. Его белая рубашка. Сколько раз он говорил ей не надевать его вещи?! А ей всё без толку: то ли наглая, то ли упрямая, то ли глупая, то ли всё вместе. Только одной женщине он позволял носить свои вещи! Чёртовой суке! Потом все его вещи воняли ею. Он сам вонял ею — цветочно-персиковым ароматом лицемерия, лжи и обуглившихся надежд.

Рванув рубашку, он оголил аккуратную грудь той, что никогда её не заменит. Впился губами в сосок. Она застонала, и это разозлило его, казалось, еще сильнее. Стащив с него брюки вместе с трусами, она подалась вперед. Умница, знает, что ему нужно. По крайней мере, думает, что знает. Вот и пусть себе думает! Игорь даже не потрудился снять с неё белье. Отодвинул в сторону и взял её. Резко, не церемонясь и не размышляя о том, чего хочет она. Но ей нравилось. Нравилось, чтоб её! Вскрикнув, она обхватила его плечи руками и снова застонала. В этот момент он ненавидел её. Ненавидел, как никогда. Чёртова сука!

Судьбы далёкие, континенты разные.

И статьи без смысла, разговоры грязные.

Сигаретный дым оплетает прошлое -

Некрасивое, увы, и немножко пошлое.

Телефон на стол — три уведомления:

Инстаграм, и вот… где оно, — смирение?

Чёрный кофе, утро, настроенье мрачное,

А ведь жизнь теперь, в общем-то, удачная…

Сигаретный дым, мысли невесёлые

И по кругу всё нудно-бестолковое.

Чьи-то пальцы плеч, вроде бы не хочется,

Но к чему оно, это одиночество?

Чья она теперь? Да какая разница!

Шик, улыбка, взгляд — смотрит, словно дразнится!