Читать книгу "Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - Барбара Такман"

В Палестине к нему присоединился Симон де Монфор, чья недавняя женитьба на сестре короля вызвала такую бурю, что он счел разумным на время покинуть родину. Симон, которого позднее назовут вторым Иисусом Навином в бою, недавно с враждебностью, присущей крестоносцу, изгнал потомков Иисуса Навина из своих графских владений в Лейчестере. Он еще не стал великим противником королевской тирании, возможно, единственным человеком в истории Англии, кто во всех кровавых распрях между королями и аристократами, начиная с эпохи Вильгельма Завоевателя и кончая эпохой Тюдоров, сражался из принципа. Хотя он не оставил своего следа в событиях в Палестине, местные франки, вероятно, признавали его способности и силу личности, поскольку предложили ему регентство в Латино-Иерусалимском королевстве при его несовершеннолетнем правителе. Но Монфора влекло домой, и он уехал, чтобы стать хозяином Англии, но в конечном итоге потерпел поражение и был жестоко убит.

Конец эры Крестовых походов уже близился. Палестина стала полем битвы для новых исламских орд. С севера хорезмийцев и курдов теснили наступающие монголы, за которыми вскоре последовали татары. Уже через два года после победного договора графа Корнуолльского Иерусалим был снова утрачен. Тир и Акра остались последними оплотами франков в Палестине. Последние Крестовые походы были ориентированы на Египет и Берберский берег, где правила династия мамлюков. Последними организованными походами Запада стали две бесплодные экспедиции туда во главе с королем Франции Людовиком IV, «барабаном, полным ветра», как назвал его один мусульманский поэт.

Во второй из них, пришедшейся на 1269–1272 гг., к нему присоединился принц Эдуард, отправившийся в крестовый поход в исполнение обета, который принес, когда окончательно сверг Симона де Монфора. По прибытии в Тунис с четырьмя графами, четырьмя баронами и приблизительно тысячью солдат Эдуард с отвращением обнаружил, что Людовик и прочие вожди христиан подписали договор с султаном. Эдуард тут же отплыл со своими людьми в Акру, где собрал из местных франков армию приблизительно в семь тысяч человек, но ему удалось лишь отвоевать Назарет — в отместку за то, что сарацины разрушили тут христианские церкви. Получив тяжелое ранение отравленным кинжалом наемного убийцы, принц несколько месяцев лежал на смертном одре, но выжил. Наконец он тоже подписал перемирие на десять лет, десять месяцев и десять дней, после чего отбыл домой, а приехав на родину в 1272 г., обнаружил, что его отец умер и сам он стал королем. Он был последним из западных правителей, кто сражался в Палестине.

В 1281 г. король Эдуард получил письмо от сэра Жозефа де Канси, рыцаря ордена госпитальеров святого Иоанна, которому Эдуард поручил держать его в курсе «событий, творящихся в Святой земле». В письме рассказывалось о битве между сарацинами и монголо-татарами, и в нем сэр Жозеф, лично ставший очевидцем сражения, сетует: «Никогда на нашей памяти Святая земля не была в таком скверном положении, как ныне, когда она пустеет от нехватки дождя, различных моров и поветрий и язычников… Никогда мы не видели так мало [франкских] солдат или так мало здравых умов». Де Канси писал о своей уверенности, что при умелых полководцах и налаженном снабжении армии неверных можно изгнать, и свое письмо завершает просьбами, чтобы Эдуард вернулся и завершил завоевание.

Но время уже вышло. Эдуард был занят завоеванием соседнего королевства Шотландия и на Восток не вернулся. Последующие папы сами подорвали крестоносную идею, набожно убеждая будущих крестоносцев выкупать свои обеты за золото для сундуков Ватикана. Когда великий магистр ордена тамплиеров приехал в Европу, чтобы молить о помощи против вновь набирающих силу мамлюков, то смог собрать не более нескольких сотен итальянских наемников(49). Теперь борьба за Палестину была заведомо обречена. Ровно через сто лет после того, как Ричард Львиное Сердце сломил сопротивление Акры, две тысячи мамлюков выступили против последнего города крестоносцев. В 1291 г. Акра пала. В том же году, когда Эдуард изгнал евреев из Англии, христиане были вытеснены из Палестины.

Глава V

Английская библия

В 1538 г. король Генрих VIII издал указ, предписывающий, чтобы «вся Библия в одной книге самого большого объема на английском языке», была помещена в каждой церкви Англии. Далее указ предписывал духовенству поместить Библию «в доступное место… где прихожанам будет наиболее удобно обращаться к ней и ее читать»; далее в нем говорилось, что «не должно отвращать ни одного любого человека от чтения или слушаний означенной Библии, но следует побуждать и заставлять каждого человека читать оную».

С переводом Библии на английский язык и объявлением этого перевода величайшим авторитетом автономной англиканской церкви, история, традиции и нравственный закон иудеев стал частью английской культуры и на три столетия превратился в самый мощный инструмент влияния на эту культуру. Говоря словами Мэттью Арнольда, Библия связала «гений и историю нас, англичан, с гением и историей иудейского народа». Это далеко не означает, что Англия превратилась в страну иудофилов, но не будь Английской Библии, сомнительно, что от имени британского правительства когда-нибудь была бы провозглашена Декларация Бальфура или был бы принят Британский Мандат на Палестину — даже учитывая стратегические факторы, которые вступят в игру много позднее.

Повсюду, где пускала корни Реформация, Библия заменяла папу римского в роли высшего духовного авторитета. Чтобы уменьшить притязания Рима, всё более и более подчеркивалось палестинское происхождение христианства. Там, где раньше правили папские буллы, теперь взяло верх слово Божие, явленное в иудейских заветах Аврааму и Моисею, Исайе, Илии и Даниилу, Иисусу и Павлу.

«Задумайтесь о великом историческом факте, — писал Томас Хаксли, — что этой книгой было пронизано всё, что есть лучшего и благороднейшего в истории Англии, что она стала национальным эпосом Британии». Налицо любопытный факт того, как семейная история одного народа становится национальным эпосом другого. После выхода в свет версии короля Иакова в 1611 г. адаптация стала полной. Библия принадлежала Англии так же, как добрая королева Бесс или королева Виктория. Те, кто пишет об Английской Библии, по обыкновению, прибегают к выражениям вроде «эта национальная Библия», «это величайшее произведение английской классики», а Г.У. Хоур в своей «Эволюции Английской Библии», доходит даже до того, что называет ее «освященным веками английским наследием», что показывает, насколько энтузиазм может подвести ученого. Ведь Английская Библия далеко не «освящена веками», поскольку ей не так уж много лет, если сравнивать ее, к примеру, с произведениями Чосера, и не является «наследием», разве что речь идет о переводе. Ее содержанием было и остается происхождение, верования, законы и хронология событий истории еврейского народа Палестины, и большая ее часть написана задолго до того, как кто-либо в Англии научился читать или писать. Однако ни одна другая книга не проникла так глубоко в плоть и дух английской жизни. Когда умирающий Вальтер Скотт попросил Локхарда почитать ему вслух, Локхард спросил, какую книгу, а Скотт ответил: «Есть только одна».

Заключается ли причина столь большого влияния Библии на английский народ в ее внутреннем содержании или в красоте версии короля Иакова — дело мнения. Книг и работ, относящихся только к влиянию авторизованной версии короля Иакова на разговорный язык и литературу Англии, хватит на целую библиотеку. Но тут нас касается не столько литературный аспект, сколько то, какое воздействие Библия оказала, познакомив англичан с еврейской традицией Палестины.