Читать книгу "На восточном порубежье - Сергей Жук"

Опустел Охотск, затих. Всех служилых, больных и немощных забрал с собой голова. На борту бота разместилось чуть меньше сотни. Ватага получилась числом не малая, вот только служилых казаков с трудом десятка два набиралось, все более тунгусы якуты, и ительмены — коренные жители Камчатки, что неведомо как прижились в Охотске.

Трудно судить ошибки Афанасия Шестакова, когда столь очевидно неудержимое желание осуществить задуманное. Суда уходили в море на встречу с осенними штормами, без опытных капитанов, штурманов и геодезистов. Можно было ничего не делать и уступить обстоятельствам, что растоптали все разумные начинания, заставив Афанасия с упорством безумца рваться к намеченной цели. И хоть хитроумный план казачьего головы давал ему шансы на победу, может и не было у него других вариантов, но все стало зависимо от каждого участника этого действия, где случай, а более Господь бог стали занимать ведущие роли.

6

Чем дальше продвигался «Восточный Гавриил» на север, тем сильнее становились порывы ветра. На десятый день пути ветер стал меняться. Теперь дувший с кормы ветер стал боковым. Мореход Никифор Треска неотлучно стоял у штурвала, непрерывно меняя галсы, обходя береговые мысы и подводные скалы. Новый бот, скрепя всеми суставами корпуса, кренясь то на правый то на левый борт, с трудом шел вдоль берега. Никифору уже не раз приходилось идти этим курсом, и опытный мореход помнил буквально каждый поворот береговой линии.

— Скоро полуостров Кони, — крикнул Никифор стараясь перекричать шум ветра. — За его мысом ветер в аккурат встречным будет. Надо переждать.

— Когда будет тогда и пристанем в ближайшую бухту, а пока есть возможность то идти в перед! — приказал Шестаков.

Вот и мыс. Прикрывшись за ним от ветра ладья сбавила ход и подгоняемая легким бризом плавно подошла под скалу. Вынырнув из за нее «Восточный Гавриил», как и предупреждал Треска, попал под встречный ветер.

Шквал ветра ударил в паруса, играючи развернул бот, и понес его в обратном направлении. Удар был на столько сильный, что верхняя рея треснула, и упав на палубу накрыла ее парусом. Но разыгравшийся не на шутку ветер на этом не успокоился. С начало потрепав жесткое полотнище паруса, он запузырил его, затем поднял в воздух и порвав веревочные снасти унес в открытое море.

Теперь неуправляемое судно оказалась в полной власти ветра и волн. Треске с помощью штурвала удалось развернуть бот и поставить его на волну. Казаки установили весла и выгребая изо всех сил выполняли команды морехода. Скоро не выдержав нагрузок судно дало течь.

— Будем выбрасываться на берег, как раз время прилива! — крикнул Треска высматривая подходящую песчаную кошку.

Тонущий бот, влекомый приливной волною отчаянно пошел в бухту. Скоро судно стало цеплять килем дно, а затем зарывшись в прибрежный песок завалилось на борт.

Слава Господу Богу, и архангелу Гавриилу, что все на этот раз обошлось. Казаки спешно, чуть ли не бегом, разгрузили бот. Шутка ли остаться на диком берегу без провианта и оружия! Затем облегченное судно всем миром поставили на киль, предоставив Треске для осмотра.

Поврежденное судно, подмоченное имущество, и несколько легких увечий, совсем малая цена за спасение. Когда закончились первые хлопоты, а страсти улеглись собрались на совет.

— Что это за место? — спросил Шестаков заполняя бортовой журнал.

— Остров, что виден в море именуется среди мореходов Талан, а вот бухта и сей злосчастный мыс безымянны, — отвечал Треска.

— Так и запишем — «у безымянной бухты против острова Талан, пробормотал голова, а затем опять полюбопытствовал. — А далече еще до Тауйского острога?

— При попутном ветре морем два дня ходу.

— Значить недалече! Это хорошо! Оставляю тебе трех служилых, что плотницким делом владеют, и якутов дюжину для подмоги. Починишь бот, дождешься попутного ветра и пойдешь в Тауйский острог. А я уж с людьми берегом по сухопутью, так надежнее будет, — распорядился казачий голова.

7

К концу сентября 1729 года все участники похода на Анадырь собрались в Тауйском остроге. Шестаков со товарищами благополучно добрел берегом, туда же подошел отремонтированный на скорую руку бот «Восточный Гавриил». Вскоре в Тауйский острог пришла и лодия «Лев», что следовала с людьми на реку Гижигу для строительства острога.

Было Афанасию над чем задуматься.

— От Охотска отошли совсем малость. Ведь Тауйский острог ближайший к нему по побережью. А уже кораблекрушение! Сколь удобно хаживать по морям, столь и ненадежно. Ладно, что все живы остались, а все же часть провианта искупали в морской воде.

Треска после осмотра бота заявил, что далее идти на «Восточном Гаврииле» ни как не возможно.

— Добро, если обратно до Охотска дойдет, а там на верфи и чинить.

Сгрузив все имущество экспедиции, не теряя времени «Восточный Гавриил» ушел обратно в Охотск.

Что тут скажешь? Но бот «Восточный Гавриил» построенный менее года назад рассыпался при первом шторме. Забегая вперед, к месту будет сообщить официальное донесение подштурмана Федорова штурману Генсу, что было отписано им за бездельем по прибытию бота «Восточный Гавриил».

— Судно «Восточный Гавриил» пришло в Охотский порт весьма дряхло. У оного судна после разбою на Тауе с казачьим головою Афанасием Шестаковым, в правом боку неподалеку от киля кокоры все переломаны. Бот поставлен в устье реки Урака для починки корпуса.

А вот для экспедиции Шестакова потеря судна оказалась серьезной проблемой. Запасы продовольствия, оружия, прочего скарба были на столько велики, что доставка их по суше, до Пенжинской губы, а это более тысячи верст, не представлялось возможным.

У местных коряков и тунгусов можно было найти оленей, собак, нарты с упряжью, но малое число русских не позволяло обеспечить сохранность имущества. Обоз растянется на десятки верст. Инородцам, что без догляда будут управлять упряжкой великий соблазн сбежать, прихватив с собой добро. Ведь для них этот груз бесценен, а моральный кодекс на этот счет у них свой, и кроме страха, причин удерживающих от воровства там точно нет. А тайга большая. Откочуешь куда подалее, и будешь владельцем к примеру медного котла или кованого топора.

Пятидесятник Лебедев на ладье «Лев», по сути случайно встретивший Шестакова в Тауйском остроге, стал единственной возможностью доставить грузы экспедиции на реку Гижигу, где планировалось ставить острог.

Игра Шестакова с судьбой продолжалась. Та, будто смеялась над человеком, наплевавшего на судьбу и его величество случай, возомнившего себя способным организовать и осуществить задуманное. Она словно опытный гроссмейстер переставляла фигуры, увлекая Афанасия на совершение единственного хода заранее задуманного судьбой. И тот шел ей на встрече с упрямством обреченного.

Ордером от 30 сентября он выделяет из экспедиции небольшую группу во главе с есаулом Иваном Остафьевым.