Читать книгу "Вы только не обижайтесь - Барбара Серанелла"

– Вам, ребята, надо бы побольше бывать на воздухе, – посоветовал Блэкстон, глядя, как они бережно укладывают листок под специальную лампу.

Высокий закрыл дверь и притушил верхнее освещение.

– Смотри внимательно, – сказал он.

– Вот она! – откликнулся коротышка.

Блэкстон заглянул через его плечо и увидел четыре группы слабых линий и завитушек, которые прямо на глазах начали превращаться в знакомые буквы и цифры. Матт и Джефф изменяли угол освещения, пока не смогли прочесть все слова. На верхней части листка стояло: «СПИСОК». Ниже было слово «Каньонвиль», а рядом с ним – «самая вкусная шоколадка».

– А что в верхнем углу? – спросил Блэкстон. – Вот эти цифры?

– Это дата. Вчерашняя.

– Спасибо, ребята, – поблагодарил Блэкстон, убирая листок в конверт для вещественных доказательств. – Картина постепенно проясняется.

Однако, уходя из здания, он по-прежнему гадал: кто эта таинственная женщина? Она явно знала погибшего и была достаточно привязана к нему, раз захотела сообщить его имя. А как она связана с Каньонвилем? К чему относится слово «Список»? Список чего? Контрабанды? Оружия? Наркотиков? Краденых вещей? И что, черт бы побрал все на свете, значит «самая вкусная шоколадка»? Какой-то шифр? Может, первые буквы слов что-то означают?

Он вытащил записную книжку и занес туда все вопросы, чтобы позже над ними подумать. Первый вопрос был: «Кто она?».

Вернувшись в участок, он узнал, что Алекс уже проверил имя Джона Гарилло и сразу же получил информацию. Джонатана Гарилло в последний раз арестовывали в Венис второго августа. Он обвинялся по статье 649 Федерального кодекса: «Пребывание в общественном месте в состоянии опьянения». Когда Блэкстон присоединился к Алексу, тот как раз просматривал копию рапорта об аресте. Лицо на приложенной к делу фотографии определенно походило на лицо их Неизвестного. Отпечатки пальцев, конечно, позволят окончательно установить личность погибшего.

В рапорте производившего арест полисмена говорилось, что подозреваемый был арестован на бульваре Линкольна: полисмены заметили его нетвердую походку. Гарилло заявил, что идет в гости к друзьям, проживающим поблизости; результаты тестов на алкоголь оказались положительными.

Джонатана Гарилло продержали в участке четыре часа, а затем его забрала женщина, которая представилась как Лайза Слокем, его сестра. В рапорте также были записаны все звонки, которые подозреваемый сделал во время содержания под арестом. Их было всего два, и оба – на один и тот же номер. Алекс набрал его – и услышал сигнал отключенного телефона. Он позвонил в телефонную компанию и узнал, что номер зарегистрирован на имя Лайзы Слокем, проживающей в Инглвуде.

Блэкстон позвонил Шугармену и рассказал новости.

– Думаешь, у сестры в гостях может оказаться та самозваная практикантка?

– Была такая мысль.

– Попробуй найти сестру сегодня, – попросил Шугармен. – Она нужна для официального опознания. И еще надо решить вопрос с похоронами.

Блэкстон посмотрел на часы.

– Я могу заехать в Инглвуд и вернуться в центр… скажем, к семи.

Одна из служащих секретариата принесла фотографию Лайзы Слокем: это был снимок, сделанный при аресте. Брат с сестрой, несомненно, были очень похожи. Но, глядя на недовольное пухлое лицо, Блэкстон понял, что Лайза Слокем – не та женщина, которую он ищет.

– Вообще-то можно подождать до завтра, – сказал Шугармен. – Погоди-ка… Ты завтра выходной, да?

– Да… – В ответе Блэкстона прозвучало невысказанное сомнение.

Работа отнимала все его время – он давно уже позабыл, что такое «выходной». Но, черт побери, должна же и у него быть личная жизнь! Поэтому совсем недавно он дал себе слово изменить ситуацию, и на завтрашнее утро у него была назначена шахматная партия. Он терпеть не мог перепоручать кому-то часть своего расследования, однако, как видно, придется.

– Я попрошу парней из утренней смены заехать в Инглвуд и попробовать найти эту… сестренку, – пообещал Блэкстон и повесил трубку.

Он написал записку дежурившим в воскресное утро парням – Тигру Касилетти и Бамперу Моррису, снял копии с рапорта об аресте и с фотографии Лайзы Слокем и сунул оба листка в постепенно распухающую папку с делом об убийстве.

Перед ним на столе лежала промокашка с обведенным кружком именем Клер Донавон. Блэкстон нарисовал еще несколько кругов, записав в каждом имена и данные. Верхний кружок был отведен Джонатану Гарилло – убитому. Он провел линию, соединившую его со вторым кружком: «Лайза Слокем – ближайшая родственница убитого». Раз в деле участвуют такие подонки, правда быстро выйдет наружу.

10

Убирая воскресным утром свою маленькую квартирку, Манч заново переживала вчерашний отчаянный визит в здание коронерской службы: сладкое волнение от того, что проникла в запретное место, – а потом потрясение при виде Слизняка. В этом ей виделась рука Всевышнего: стоило ей получить удовольствие от нарушения закона… Хлоп! Старый друг погиб, пал в бою. Суровое напоминание о риске, которым была полна ее прежняя жизнь.

А как она волновалась, когда в помещение вошли копы! Один даже до нее дотронулся, слегка задел рукавом, направляясь к двери. Но она ничем себя не выдала – бесстрастная, как индейский воин! А ведь и сейчас при воспоминании об этом мгновении у нее по спине бежали мурашки. Она громко засмеялась, представив слабаков-студентов, падавших в обморок при виде крови.

Манч выдернула из розетки шнур пылесоса и тут заметила, что на ее автоответчике мигает красная лампочка: он принимал звонок. Она сняла трубку, отключив запись.

– Долго не подходишь. Ты спала? – спросила Даниэлла.

– Нет, пылесосила. Что случилось?

– Просто позвонила узнать, как ты.

– У меня все хорошо. А как твои дела?

– Вчера вечером встречалась с Дереком.

– Да что ты! Ну и как он?

– Не знаю. Наверное, он неплохой парень. Но, знаешь, похож на других наших «выздоравливающих» – то ноет, то жалуется…

– Я понимаю, о чем ты Иногда так и подмывает спросить: у тебя хоть позвоночник есть? Мне не интересно слушать, какое у тебя было трудное детство.

– Вот именно.

Манч выглянула в окно.

– Что ты сегодня делаешь? – спросила Даниэлла.

С языка у Манч чуть не сорвалось: «Жду»; но тогда пришлось бы объяснять, чего она ждет. Поэтому она неопределенно протянула:

– Побуду дома… Куча дел накопилась.

– Ладно, – сказала Даниэлла. – Может, позвоню попозже.

– Было бы здорово.

Лайза позвонила после полудня.

– Не знаю, к кому мне обратиться. – Голос монотонный, невыразительный.

– Лайза? Что случилось? – спросила Манч, внутренне корчась от собственного притворства.